Но она также знала, что когда-нибудь опять наступит ночь, когда черным мыслям ничто не помешает, – и они ворвутся в ее голову, окутают ее целиком.

Их последняя встреча была в Нясинкаллио, где предвещающий прохладу осенний ветер срывал листья с деревьев. Часть их была уже желтой. Перед Сяркянниеми поднимались волны.

Det är en blåsig sommar vi har[20].

Эти слова Бирка из «Рони, дочери разбойника» вспыхнули в голове Белоснежки. Не ветреное лето. Лето прошло. Кончилось. Ветер-озорник вцепился в волосы Огонька, взъерошил их. Белоснежка мучительно ясно понимала, что больше не может протянуть руку и пригладить его волосы. У нее отняли право касания к нему. Между ними выросло расстояние, холоднее скалы Нясинкаллио и шире озера Нясиярви. И Белоснежка ничего не могла с этим поделать. Она не могла уничтожить расстояние. Она не могла зачерпнуть свое тепло и отдать ему. Огонек закрыл двери. Он больше не смотрит в ее глаза.

Во время их последней встречи они обменялись парой фраз, но лучше всего Белоснежка запомнила тишину. Это была не добрая, спокойная тишина, в которой безопасно находиться; такая случалась у них много раз. Нынешняя тишина глуха, обволакивает холодом, сжимает легкие. Она кричит, требует, чтобы ее пустоту заполнили слова, но этих слов нет. Они кончились. Проглочены. Обещания, которые никогда не были озвучены, но которые все же связывали их, нынче разбиты.

Вдруг Огонек протянул свою руку и схватил руку Белоснежки. Та непроизвольно вздрогнула. Прикосновение отправило миллионы электрических импульсов от ладони до плеча. И в низ живота. Черт! Почему у Огонька такая власть над нею и ее чувствами? Белоснежка инстинктивно закрыла глаза и пожелала, чтобы он сделал то, что делал когда-то: поднял ее руку, развернул запястье и сдавил кожу губами, одновременно нежно и требовательно. Ничто так быстро и неодолимо не будоражило Белоснежку.

Но Огонек не сделал этого. Она почувствовала что-то металлическое в его ладони. Почувствовала, как он вложил в ее ладонь какой-то предмет – и убрал свою руку. Белоснежка открыла глаза, подняла руку и посмотрела. Серебряная брошь, на которой был изображен прекрасный дракон, свернувшийся клубком.

– Это тебе. У каждого должен быть свой собственный дракон, – тихо сказал Огонек.

Слезы наполнили глаза Белоснежки. Она ничего не сказала. Просто не могла. Даже поблагодарить.

Украшение она сохранила, хоть и не смотрела на него. Но запомнила каждый его изгиб, запомнила, как ощущается в ладони его вес; запомнила каждую чешуйку, вплоть до самой маленькой, холод металла, который согревало тепло ее тела.

Ее собственный дракон.

Но что она будет делать с драконом, если в ее жизни погас огонь?

Солнечные лучи ласкали поверхность реки Влтавы, вода блестела и переливалась. Прекрасный день, чтобы умереть.

Не бывает симпатичных религиозных общин. К такому выводу пришел Иржи Гашек после подробного изучения этой темы, после бессонных ночей, проведенных за чтением комментариев, отчетов, частных записок, биографий и дискуссий в Интернете. Все они в какой-то мере темные и мутные, абсолютно все. В том числе и те, которые полны любви, цветов и пушистых зайчиков. Делают вид, что исповедуют исключительно любовь к ближнему – а где-то на заднем плане кроются жажда власти, сексуальная распущенность, наркотики, опасные духовные практики… Или, по крайней мере, необычные правила, экзотические способы поглощения пищи и антисанитария.

Иржи уже ознакомился с основными признаками сомнительных сект и общин – такими, как, например, черно-белая, центрическая картина мира и оторванность от общества. Редкая секта сможет существовать без сильного, часто харизматичного лидера и строгих взглядов на то, что плохо и что хорошо, что правильно и что неправильно. Только убежденность в том, что лишь их взгляды суть истина, держит членов секты вместе и заставляет их верить в то, что им уготована лучшая участь как на том свете, так и, например, на другой планете. Избранные. Особенные. Благословенные.

«Небесные врата» – одна из таких организаций, чью деятельность Иржи изучал для своей работы. Основанная в 1970-е годы и возглавляемая Маршалом Эпплвайтом, эта американская секта объединила христианство и веру в НЛО. Ее участники называли друг друга братьями и сестрами и жили вместе в большой съемной квартире в Калифорнии, которая служила им «монастырем». С внешним миром у них не было никакой связи. Эпплвайт позволил кастрировать себя, его примеру последовали пятеро других участников секты. Братья и сестры верили в космических пришельцев, которые принесут им мир и пригласят жить на другие планеты.

И… ничего. Лидер заставил всех верить – и творить со своим организмом что угодно. Трагедия случилась, когда Эпплвайт убедил всех, что за кометой Хэйл-Боппа спрятался космический корабль, который увезет души сектантов. В марте 1997 года около сорока членов «Небесных врат» во главе с Эпплвайтом покончили с собой в течение трех дней.

Но, к сожалению, «Небесные врата» – не исключение. «Джонстаун», «Ветвь Давидова», «Орден храма солнца»… Названия звучат нежно и красиво, но каждая подобная история заканчивалась трагедией и смертями. Были и такие секты, которым было недостаточно гибели своих собратьев, нужны были жертвы со стороны. В 1995 году «Аум Синрике» спланировала и осуществила газовую атаку в токийском метро. Двенадцать человек погибли, тысячи пострадали.

Чем больше сведений о сектах находил Иржи, тем враждебнее относился к ним. Если он сможет своими силами помешать планам какого-нибудь подобного сообщества, он поймет, что его работа была не зря…

Иржи смотрел на мужчину, сидящего перед ним, и размышлял: в какой же момент тот потерял веру и решил заговорить. Человек этот напомнил журналисту тощую собаку, которую всю жизнь били. Он был худой, его узкие плечи казались еще у́же, потому что он сидел сгорбившись. Темные глаза все время бегали по другим столикам, по клиентам кафе, и Иржи было трудно поймать их взгляд дольше чем на пару секунд. На вид ему было лет пятьдесят, хотя, скорее всего, на самом деле не более сорока. Было ли время, когда мужчина действительно верил в то, что он избранник Божий? Должно быть, так. Иначе он не остался бы в секте на столько лет.

Он почти ничего не сообщил о себе – ни имени, ни личной информации. Впрочем, Иржи и не ждал этого – ведь босс сообщил ему, что интервьюируемый желает оставаться неизвестным. Один бог знает, как начальник связался с этим мужчиной, да Иржи это было и не важно. Он понял, что лучше не задавать лишних вопросов. Если центральная фигура разоблачения преподносилась на блюдечке с голубой каемочкой, тогда остальное несущественно. Хватайся за хвост будущего, если оно идет вперед. Это был девиз Иржи.

– Значит, меня никто не опознает? – в который раз спросил мужчина.

Журналист подавил в себе вздох и терпеливо объяснил: