– Кто такой Пол? – спросил Эдриан.

– Новый мамин дружок, – простонал Отис.

Эдриан с неприятным чувством наблюдал, как его бывшая жена торопится к садовой двери. Теперь он совсем по-другому воспринимал ее платье в цветочек, гладкую кожу, моложавость и оживленность. После того как он от нее ушел, Кэролайн провозглашала принципиальное одиночество и расхваливала достоинства самостоятельной жизни: пустая кровать, отсутствие специфических мужских запахов, лишние ящики в шкафах и аккуратно сложенные полотенца.

– Пол ей не дружок, – сердито возразила Перл.

– Много ты понимаешь! – бросил Отис. – Я видел, как он трогал ее лицо.

Перл вскочила, протянула руку и погладила Отиса по лицу.

– Я дотронулась до твоего лица. Выходит, теперь я твоя подружка?

Отис в ужасе попятился.

– Ты что, Перл? Ты с ума сошла! – Он гневно стер со щеки след прикосновения и ушел к батуту, сердито пиная мяч.

Пол был уже в саду. При виде его Эдриан побелел: Пол был моложе его минимум на десяток лет. Эдриан отвел глаза и машинально затащил к себе на колени Бью – почти как талисман, как оправдание своего пребывания здесь. Ощущая прижавшееся к нему горячее тельце сынишки, Эдриан почувствовал тоску по маленьким доверчивым существам, по ребенку, так и не родившемуся у них с Майей.

– Всем внимание! – раздался звонкий голос Кэролайн. – Пол Уилсон, прошу любить и жаловать. Пол, это мой бывший муж Эдриан, это бывшая жена Эдриана Сьюзи, она специально приехала из Хоу. Это мой пасынок Люк, брат Кэт.

Эдриан встретил Пола Уилсона улыбкой, свидетельствовавшей, как он надеялся, о его полной уверенности в себе. Немного поерзав, Эдриан показал, что встать не может, потому что держит на коленях ребенка.

– Рад знакомству, Пол.

– Так все они – ваши дети? – спросил Пол, изобразив на приятном лице притворный ужас.

– Мои. Так мне, по крайней мере, говорят.

– Вы не теряли времени зря, – рассмеялся Пол.

– Это давний проект, – ответил Эдриан, обнимая Бью. – Я приступил к нему в далеком прошлом.

– Боже! – уважительно сказал Пол. – Мне бы надо поторопиться. Мне через год сорок.

Эдриан еле удержался, чтобы не посоветовать Полу «поторопиться» с женщиной помоложе, если целью будет появление детей.

Кэролайн поставила для Пола еще одно раскладное кресло, Люк налил ему в пластмассовый стаканчик шампанского.

– Не могу не восхищаться! – сказал Пол, оглядывая их всех. – Вот так собраться! И никто никого не убивает.

Кэролайн и Сьюзи переглянулись и дружно прыснули.

– Я серьезно. Поделитесь секретом?

– Думаю, секрет нехитрый, – сказала Сьюзи. – Мы друг другу нравимся.

– И всем нам нравится Эдриан, это как-то помогает, – добавила Кэролайн.

– Вау! – Пол удивленно покачал головой. – Вот это рекомендация! Честно говоря, я в свое время знавал распавшиеся семьи. Сам из такой вышел. И ни разу не слыхал, чтобы в них сохранялись хорошие отношения. Такие последствия, что… – Он печально покачал головой. – По словам Кэрри, вы даже в отпуск вместе ездите?

– Стараемся, – сказал Эдриан, почему-то чувствовавший необходимость оправдываться. – Не реже раза в год. Ради детей. Чтобы общались, раз не живут вместе.

– Вау! – повторил Пол. – Впору рехнуться! Поневоле задумаешься, в чем подноготная. Кто владеет куклой вуду. – Он сделал вид, что втыкает в воображаемую куклу иголки, и громко захохотал, чтобы никто не усомнился, что это шутка. Кэролайн предостерегающе сжала ему колено, Эдриан неуверенно посмотрел на него.

– Ну, – сказал он небрежно, – вряд ли вы обнаружите здесь темные тайны. Мы ничего друг от друга не скрываем, вот и все.

Глядя поверх лохматой головы Бью, Эдриан внимательно изучал Пола и Кэролайн. Из трех его жен она всегда была самой красивой. Он привык представлять ее изящную одинокую жизнь в этом волшебном чертоге: вот она подрезает фруктовые деревца, вот выгуливает собачек, вот заботится о семье. Стоило ему вспомнить про собак, как одна из них вылезла из-под стола, где до того спала, и сонно побрела к Полу и Кэролайн. Пол протянул руку, собака завиляла хвостом. Эдриан ждал, что Кэролайн позовет собаку – она купила двух щенков два года назад и называла их «заменой мужу». Она баловала их, как детей, и постоянно говорила о них, как о людях; но сейчас она собаку не замечала. Она смотрела на Пола, напрягшись всем телом, словно окаменев.

Эдриан уставился в макушку Бью, сообразив, что он здесь не единственный, кто готов двигаться дальше.

Когда спустя несколько часов Эдриан вернулся домой, его в который раз удручило собственное жилище. Солнце зашло, перед уходом он не оставил включенных светильников, и теперь все четыре комнаты тонули во тьме. У его ног возникла, как мрачное привидение, кошка. Он нагнулся и погладил ее – чистый альтруизм, не более того. Она благодарно изогнулась, соскучившись по ласке. Эдриан вздохнул. При нескольких включенных лампах квартира не стала менее сырой и по-прежнему навевала чувство одиночества. Он налил бокал вина, опорожнив откупоренную накануне бутылку, и унес его вместе с телефоном Джейн на свой задний дворик (назвать садом четыре квадратных фута бетона за кухонной дверью не поворачивался язык, хотя Эдриан заставил их растениями в горшках).

В воздухе еще сохранилось тепло, но в саду, которому доставалось не более двух часов солнца в день, тянуло сыростью и плесенью. Эдриану вспомнился айлингтонский дом, тамошний избалованный солнцем сад с густой зеленью, детским щебетом и собачьей беготней. Потом – дом Сьюзи в Хоу, милый, украшенный прихотливой резьбой коттедж у самой дороги, набитый мебелью, которую они вместе еще студентами покупали на тогдашних блошиных рынках и в лавках старьевщиков; все это барахло из 60 – 70-х годов теперь стоило сотни фунтов. Он думал про хмурого старшего сына, старающегося скрыть свое недовольство всем на свете, про красавчика Отиса с пухлыми, как от пчелиных укусов, губами. Представлял себе Сьюзи в поношенной садовой одежде, Кэролайн в игривом платьице в цветочек, ее нового молодого любовника. И всех остальных: малыша Бью, мягкое податливое тельце; нахалку Кэт с ее неутолимым аппетитом ко всему вокруг; холодную непроницаемую Перл, такую сосредоточенную и целеустремленную. Всё когда-то принадлежало ему: дома, жены, дети. А теперь он остался ни с чем. Постылая квартира, какая-то кошка, чужой телефон. Почти пять десятилетий он прожил с непоколебимой верой в свои решения. Каждое утро на протяжении почти сорока восьми лет он начинал с мысли: «Я сейчас там, где хочу быть». И вот этому наступил конец. Эдриан не хотел находиться в этой квартире, с этой кошкой, этим телефоном, этим чувством холодного страха. Где-то по пути он сделал неверный выбор – знать бы, где!

Эдриан глотнул вина, посмотрел на кошку, глотнул еще. Потом включил телефон Джейн, как делал раз в несколько дней последние пару месяцев, и испуганно выпрямился – на экране появилась иконка в виде конверта со словами: «У вас одно новое сообщение».