— Не можешь уснуть?

Лили обхватила чашку двумя руками, чтобы не выплеснуть оставшееся содержимое, и потрясенно взглянула на мужчину, стоявшего возле нее.

Все ее нервы напряглись, когда она попыталась владеть собой:

— Ты ведь должен быть в Лондоне!

В приглушенном свете встроенных светильников Алессандро казался выше и шире в плечах. Он снял свой пиджак, галстук и засучил рукава рубашки. Этот непринужденный вид нисколько не уменьшал его мужской привлекательности.

— Я решил вернуться домой.

— В пустую кровать в этот поздний час? — Слова произвольно сорвались с ее языка.

— Хочешь сказать — вместо того, чтобы активно провести ночь в объятиях женщины?

Щеки Лили ярко покраснели. К счастью, в сумраке этого было не видно.

— Ведь это тебе нравится, — удалось ей выдавить из себя.

— Ты думаешь, я неразборчив в выборе женщин, Лилиана?

Он назвал ее полное имя, словно дразня, и это почему-то вызвало в ней чувственную дрожь. Что-то вспыхнуло внутри ее, грозя нарушить душевное спокойствие.

— Без комментариев, — удалось выговорить ей.

Его тихий смех заставил сжаться ее сердце.

— Переживаешь о завтрашнем дне? «Конечно, он все знает! Если не Карло ему рассказал, то Софи — несомненно».

— Немного, — честно призналась она и почувствовала, как он встал за ее спиной.

— Может быть, это тебе поможет?

Его руки опустились ей на плечи, и он стал массировать напрягшиеся мышцы, да так умело, что из ее груди вырвался тихий блаженный стон.

Ей стало так хорошо… Закрыв глаза, Лили опустила голову и отдалась этим прикосновениям.

«Нельзя позволять ему делать это… Нельзя так наслаждаться. Еще одна минута — и я уйду, пожелав ему спокойной ночи».

Лили отодвинулась от него и встала. И у нее же возникло ощущение утраты.

Алессандро смотрел ей вслед, прищурив глаза и представлял себе, какое бы было у Лили лицо, если бы он привлек ее к себе, приник губами к губам, овладел ее ртом… Ему так хотелось это сделать!

Волнение Лили исчезло, когда ее познакомили с персоналом, показали кухонную утварь, инвентарь, содержимое кладовых и холодильных камер… И ознакомили с утренним меню.

Под руководством Джиованни она резала на ломтики и кубики куриное мясо, телятину, овощи и собиралась готовить свежую пасту.

Сконцентрировавшись на работе, Лили уделяла внимание каждой детали. Она работала быстро, старательно, наслаждаясь адреналином, который бурлил в ее крови, когда двери ресторана открылись для ланча. Темп работы ускорился. Повара готовили заказанные блюда, и их мгновенно уносили в зал официанты и официантки.

«Работа в команде на высшем уровне», — поняла Лили, обнаружив, что Джиованни был суровым, но справедливым руководителем, который не отступал, если блюдо не соответствовало его идеальному стандарту.

К счастью, лично в ее адрес не было сказано никакой критики.

Когда стали подавать десерты, напряжение немного спало.

Когда ушел последний клиент и двери ресторана закрылись, настало время привести кухонный зал в его первоначальное состояние, помыть все и вычистить. Это была передышка для поваров и официантов, время подготовки к ужину.

Лили получила одобрительный кивок от Джиованни и приглашение присоединиться к официанткам, одну из которых, привлекательную блондинку лет двадцати, звали Ханна. Она оказалась англичанкой. В голубых глазах девушки мерцали озорные огоньки. В перерыве они перекусили, выпили кофе, затем стали готовить кухню к обслуживанию вечерних гостей.

Ланч показался легкой приятной прогулкой в парке по сравнению с ужином. Лили давно так напряженно не работала. Это напомнило ей о пребывании в Париже, где блюда готовились четко, как на конвейере, ведь малейшее отклонение сказывалось на количестве заказов.

И все же это было знакомое дело, которому она посвятила свою жизнь, которое доставляло ей радость, даже если порой было очень тяжело. Однако ощущение достигнутого результата, удовлетворенность от выполненной работы затмевали собой все тяжелые моменты.

Было уже поздно, время близилось к полуночи, когда Лили сняла свой фартук, стянула с головы колпак и бросила их в корзину для грязного белья. Проверив свой мобильный телефон, она обнаружила сообщение о том, что на улице ее ожидает автомобиль.

Когда она собирала свою сумку, к ней подошел Джиованни:

— Эта должность — ваша. Вы можете сами выбрать график работы — либо утром, либо вечером. Начиная с понедельника можете выходить в утреннюю смену. Начало работы — как и сегодня. — Помолчав, шеф-повар добавил с легкой улыбкой: — Вы хороший специалист.

— Спасибо.

Почти все сотрудники уже ушли, и Лили попрощалась за руку с теми двумя, которые еще оставались. Затем вышла через боковую дверь.

Возле нее был припаркован блестящий черный автомобиль, и Лили вздохнула с облегчением, когда из машины вышел высокий темноволосый мужчина. Обогнув автомобиль, он открыл дверцу, приглашая Лили садиться.

«Спасибо тебе», — мысленно выдохнула Лили. Она с удобством доедет до квартиры Алессандро, примет душ и ляжет в постель…

Лили была так захвачена этой соблазнительной картиной, что не сразу заметила: не Карло, а Алессандро держал для нее открытой дверцу.

Он увидел, как она замерла на несколько секунд, прежде чем пройти мимо него и проскользнуть на пассажирское сиденье.

— Карло не смог приехать?

Алессандро сдержал кривую улыбку, когда садился за руль, и повернулся к ней:

— Ты предпочла бы его общество?

— С ним легче разговаривать.

— А со мной — трудно?

Алессандро заглянул ей в глаза и подумал: «Знает ли она о том, как легко ее раскусить?»

— Нет.

Уголки его губ слегка приподнялись в улыбке.

— В самом деле?

Он смотрел, как она откинула голову на подголовник, и ощутил ее легкий вздох, когда завел мотор и тронул машину с места.

— У тебя был трудный день?

— Джиованни взял меня на работу.

Алессандро понял ее. Несомненно, она привыкла к долгой и напряженной работе в своем собственном ресторане, но на незнакомой кухне, с незнакомым персоналом ей было гораздо труднее.

— Ты хотела этого?

— Да.

Фары встречного транспорта на короткие мгновения освещали лицо Алессандро, словно высеченное из камня, и его сильные руки, державшие руль.

В нем была скрытая сила, которая будоражила ее — нечто, что Лили пыталась не замечать, но без всякого успеха.