Своих хватает.

— Потому что это было за несколько месяцев до переворота. Брат моего отца ребёнком в числе других младших сыновей известных родов был отправлен к пустынникам для обучения. На обмен они прислали своих… Это была беспрецедентная акция, но случился переворот.

Да, переворот тогда много жизней сломал.

— И что произошло дальше?

— Пустыники сразу вернулись домой, отказавшись от обучения у нас.

— А твой дядя?

— Остался там. Они все там остались.

— А Обсидиан? — непонимающе покачала я головой.

— А он получается, вернулся, — Тайфун отшвырнул травинку на дорогу и тихо спросил. — Знаешь, чего я больше всего хочу сделать?

— И чего же? — я оторвала взгляд от заката и посмотрела на друга.

— Подойти к нему и спросить о дяде. Ведь мы двадцать лет ничего о нём не слышали. Отец пытался навести справки и не получилось.

— И что тебя останавливает?

— Он не расскажет, — тихо ответил Дарен, убирая руки в карманы. — Мораны закрыты для мира, закрыты для жизни и общества. Семьи для них не существует. Только братство.

— Но Обсидиан вернулся, — напомнила я, подавляя возникшее в груди желание коснутся его и утешить. Таким потерянным он выглядел.

— Значит, для этого должны быть причины.

— Какие?

— А вот это нам еще предстоит узнать. Сдаётся мне, неспроста он здесь появился, Лика, неспроста.

Звучало немного жутковато.

— Не пугай меня, Дарен. Что может произойти здесь на краю мира? Кругом лишь комары, топь и глушь. До перевала и Перевёртышей очень большое расстояние. Так что бояться нечего.

А утром следующего дня, когда мы уставшие пришли к дому куратора под звуки горна, нас ждало новое испытание — трёхдневный поход.

Этой ночью я спала плохо.

Долго не могла уснуть, несмотря на боль и усталость во всём теле. У меня всё никак не выходили из головы слова Дарена о детях, которых отдали пустынникам. Сколько же им было? Этим мальчишкам? Семь? Десять? Двенадцать? Не больше. И они были оторваны от семьи и отправлены в чужую страну, где остались навсегда. Неужели они не скучали по родным и близким? А если скучали, то почему не вернулись?

Обсидиан… Я уверена, что никогда не слышала этого имени и не помню ни одной семьи Империи с таким названием. Неужели они лишились не только привычной жизни, но и собственной фамилии?

Когда всё-таки закрыла глаза и забылась беспробудным сном, то снилось мне что-то странное и непонятное.

Опять знакомая комната и котелок на огне, водоворот и картинки в глубине пенящейся воды. Я стояла над этим безумием и смотрела, не в силах оторвать взгляд.

И видела детей, совсем юных мальчишек, таких испуганных и одиноких. Они жались друг к другу, собравшись в кучку в углу пещеры, и со страхом глядели на наставника, высокого жилистого мужчину, завернутого с ног до головы в желтые тряпки, пропахшие солнцем, ветром и песком.

— Ваш дом — пустыня. Ваша семья — ваши братья. Ваша жизнь — лишь дар Богов, который необходимо отдавать, — произнёс он, сжимая длинную палку. — Мы все гости этого мира и должны прожить отмеренное нам Богами время достойно.

Внезапно он повернулся и взглянул прямо на меня. Обсидиановое пламя серьёзных, таких знакомых глаз. И это уже был не старый наставник, а наш куратор.

— Прошлое, настоящее, будущее… оно открыто для истинной веры… Имеющий глаза, да увидит… Ту, что станет погибелью.

Громко охнув, я проснулась и села в постели, прижимая руку к груди, где бешено стучало сердце. Перед внутренним взором всё ещё стояли завораживающие тёмно-синие глаза и немой укор в их глубине.

Именно в этот момент раздалась первая трель магического горна. Вскочив, я принялась собираться, стараясь не думать о странных снах и кураторе.

«Это всё нервы и рассказы Дарена. Они сбивают с мысли», — решила я, поспешно заправляя рубаху в штаны.

Но всё равно в глаза куратору смотреть было стыдно. Словно это был совсем не сон, а я подслушивала или подсматривала за ним. И избавиться от этого ощущения никак не получалось.

— У вас час на сборы. Брать только самое необходимое, — безэмоционально произнёс мужчина.

— А далеко мы идём? — подал голос Тарк.

— В лес.

— Там же звери, волки, — ахнула Адриэтт.

— И Перевёртыши, — приглушенно пискнул со своего места Зип.

— Перевёртыши сюда не суются, слишком далеко от перевала. А Одичавшим ты не нужен — инициирован давным-давно, — заметил Дарен.

— Но всё равно, мало ли где это зверьё выскочит, — не сдавался Отважный-младший.

— Задача практики как раз и состоит в таких походах. Где вы будете наедине с природой и покажете свою выдержку, умения и способности, — ответил куратор, который молча следил за нашей перепалкой. — Некоторые из вас заканчивают в этом году обучение и впереди их ждёт настоящая работа.

— Ненавижу природу, — простонала блондинка, с досадой грызя ноготь. — Все эти жучки, паучки и комары…

— Особенно комары, — вздохнула Диана и поёжилась. — Так изгрызут, что места живого не останется.

— А время идёт, опоздавшие вернутся домой, — заметил Обсидиан, еще раз осмотрел нас и направился к своему домику.

Проводив взглядом его фигуру и вновь вспомнив свои непонятные сны, я поспешила к себе. Куратор был прав — надо собирать вещи.

Удивительно, но к назначенному времени все успели.

Куратор еще раз нас оглядел, тяжело вздохнул и произнёс:

— Девушки, вы собираетесь идти в таком виде?

Я внимательно осмотрела себя. Всё те же брюки и та же куртка. Оказалось, что обращался он не ко мне. Подруги собрались в поход в платьях. Причем Адриэтт надела одно из своих самых любимых — насыщенного фиалкового цвета с кружевом по подолу. Диана и Милдрет были одеты поскромнее, но всё равно в платьях.

— А что не так? — нахмурилась Гранатовая, не понимая, чем вызвана задержка.

— Раз вас всё устраивает, то возражать я не буду. Серая, — он взглянул на меня, — другого от вас не ожидал.

— Спасибо, мастер, — кивнула я и поправила мешок, который висел за спиной.

— Идём по парам. Впереди пойду я, за мной Серая и Ягодная, следом Гранатовая и Рдяная, Светлый и Отважный, замыкают Тайфун и Солод. Не растягиваться и идти след в след.

— Да, мастер, — ответили мы, разбиваясь по парам.

Я ободряюще улыбнулась Диане. Не самая плохая пара. Намного лучше, чем Гранатовая. А вот Дарену не повезло — Тарк еще та заноза и может превратить путешествие в самый настоящий кошмар.

Сначала они просто тяжело вздыхали, цепляясь длинным подолом за ветки, сучки и всякого рода кусты, которых здесь было много. Спотыкались о коряги и колдобины. Охали, стонали, но громко жаловаться пока не решались. Страх перед ненавистным куратором еще был силён.