— Диснейленд? Ты серьезно?! Класс!

Единственное, о чем она тогда не подумала, так это что в штате Флорида до сих пор действует смертная казнь, а тамошний Диснейленд находится в непосредственной близости от Гэйнсвилля — городка, где расположена тюрьма для смертников. И ей снова пришлось таскаться с маленьким сыном по гигантскому парку аттракционов — своего рода смертная казнь для любой матери. «Позвони в Амнистию, — прислала она тогда СМСку. — Срочно нужна помощь. Мама-мертвец идет».

— В Шри-Ланке?

— Да. Дэвид собирался лечить там уцелевших после цунами, в перерывах между бокалами «пина колады». Однако потом ему пришлось отменить поездку — якобы из-за срочной работы в Лондоне, — но он все равно настаивает, чтобы я ехала одна.

— А ты?

— Скажу ему, что еду, а сама… Кэсси, ты сильно занята в ближайшие несколько вечеров?

— Да в общем-то нет. Наверное, буду сидеть дома, волоски из носа выщипывать. А что?

— Я собираюсь сделать вид, будто еду в аэропорт, а сама спрячусь у тебя и понаблюдаю, что за визиты наносит наш добрый доктор, пока его женушка в отъезде. Ты мне поможешь?

Мое сердце ухнуло в бездну не хуже «Титаника».

— Следить? Но разве это не противозаконно?

И все-таки я не смогла отказать Джаз. В критических ситуациях она неизменно приходила мне на помощь. Вот Ханна — та, наоборот, полная ее противоположность. «Ах, дарагуша, я бы с удовольствием, но ты же знаешь, у меня аллергия на детей». Хотя, как позже я объясняла Рори, я честно пыталась отговорить Джаз от этой безумной затеи.

— Само собой, Джаз. Ты всегда желанная гостья. Но ты же знаешь, я замужем за ветеринаром. А его кабинет в соседнем доме, сразу за стенкой. И по ночам просто невозможно уснуть — лежишь и думаешь, а вдруг кто из его подопечных сбежал… с клыками, с которых капает яд и которые этот кто-то собирается всадить в твое тело.

Я предупредила ее, что мой муж лучшим средством обороны считает кухонное полотенце. Хотя лично я предпочла бы команду спецназа. Однако Джаз уже ничто не могло остановить. Подруга полностью переключилась в режим мисс Марпл.

Была, правда, во всем этом и позитивная сторона. На целую неделю я обретала то, о чем мечтала всегда. Домработницу. И пока я торчала в школе, Джаз расчищала авгиевы конюшни — мою давно пришедшую в упадок халупу. Загоняла в стойло разбежавшихся псов, ходила за провизией, стирала белье и готовила обалденные ужины. Джаз — из тех, кто подает марочное шампанское в хрустальных фужерах, но если в моем бардаке вам удастся найти остатки дешевого вина в какой-нибудь банке из-под джема, с хороводом динозавриков на полуоторванной этикетке, можете считать, что вам повезло. Дети давно уже окрестили мои ужины ВДРС — Вчерашняя Дрянь, Разогретая Снова.

Еще она помогала Джейми и Дженни с уроками — задача, от которой лично я сразу впадаю в кому. Разумеется, я обожаю своих детей, причем с первобытной страстью, но вообще-то утренний токсикоз у меня появился после их рождения.

Дети — они как компьютеры. Ты понятия не имеешь, что тебя ожидает, пока не притащишь коробки домой и, разложив все на полу в кабинете, вы с мужем не начнете орать друг на друга, выясняя, кому первому пришла в голову дурацкая идея обзавестись этой хреновиной. Родители же, наоборот, — это настолько элементарно, что управлять ими может даже младенец. Мои дети вертят мной с момента своего рождения.

Так или иначе, но маленькая слежка была не такой уж высокой ценой за то спокойствие, что принесла Джаз в мой бедлам. По крайней мере, так я рассуждала на тот момент…

Поначалу это казалось даже забавным. Когда я вышла с затянувшегося педсовета, Джаз уже ждала у школьных ворот в арендованном автомобиле. Я скользнула в машину, отметив, что Джаз оделась сообразно ситуации: во все черное, включая вязаную шапочку. Даже непременные шпильки-небоскребы она сменила на пару крепких кроссовок. Джаз задрала ногу:

— Лесбийская обувка. Кстати, очень удобная. Неудивительно, что розовые выглядят такими счастливыми.

— Ты правда считаешь, что нам стоит тратить на это время? Мне еще тридцать контрольных сегодня проверять.

Я обожаю свою работу. Можно сказать, я на ней даже слегка сдвинута. А сейчас, когда на карту поставлено повышение по службе, мне особенно нужно напрячь все силы.

— Ты слыхала, как называют женщин, которые точно знают, где по вечерам находятся их мужья? — парировала Джаз. — Вдовы.

И вдавила педаль газа в пол.

Зима выдалась дикая. Весь январь — сплошь низкое, густое свинцовое небо, и ничего больше. Лондон походил на гигантский морозильник. Было так уныло, что все население Британии прилипло к экранам компьютеров, прочесывая сеть в поисках горящих путевок на Канары.

Мы проводили Стадза от тренажерного зала в Марилебоне на коктейль в кабинете министров, а оттуда — в Музей Виктории и Альберта, на благотворительный банкет с целью сбора средств для голодающих Судана.

Под хмарью вечернего небосвода музейные мавзолеи на Кромвель-роуд казались еще мрачнее. Вжавшись в сиденья, мы тряслись от холода. В мерцании прикуривателя я проверяла тетрадки с заданиями по английскому (Вопрос: Что такое глагол? Ответ: Глагол — это главный гол матча). Мы жевали еду, купленную на уличном лотке, и в ледяном воздухе наше дыхание вырывалось облачками пара. Если честно, то, что мы ели, на еду смахивало мало, зато было горячим. И вот, когда я уже промерзла настолько, что дело явно шло к ампутации конечностей, по мраморной музейной лестнице проворно сбежал Стадз. Джаз запустила двигатель.

— Похоже, он не врал. Домой едет, — осмелилась заметить я, пока мы двигались за ним хвостом по направлению к Хэмпстеду, и зевнула. — Может, хватит на сегодня?

Непроверенных тетрадок оставалось еще на час, не меньше. (Вопрос. Что такое грамматика? Ответ: Грамматика — это типа как говорить правильно и все такое.) И еще мне ужасно хотелось в туалет.

В конце концов, даже Джаз была готова признать поражение.

— Ладно, Кэсс. Наверное, я и правда чересчур остро на все реагирую.

Мы уже вознамерились прекратить охоту, как Стадз вдруг резко вильнул вправо с Хавесток-Хилл и помчался обратно в сторону Кэмдена. Наш драндулет едва вписался в поворот на двух колесах. Когда я пришла в себя от столь умопомрачительного маневра, мы уже кружили по маленьким улочкам в поисках «ягуара». А вот и он. Автомобиль ждал у тротуара, вдоль которого тянулся ряд давно пришедших в упадок доходных домов, наклоненных как попало, точно торчащие вкривь и вкось зубы.

Стадз с кем-то разговаривал по мобильнику, двигатель работал. На фоне освещенного подъезда муниципалки возник силуэт молодой женщины в пончо. Уверенной походкой она прошла к машине, телефон возле уха, и энергично запрыгнула на пассажирское сиденье.

Джаз подалась вперед, пальцы впились в приборную панель, костяшки побелели как перед крутым виражом на американских горках.