— Эй, второй коготь, — меня окликнул голос.

Дерьмо нулячье, ну, опять начинается!

Я повернулся. Этот Секай, начальник охраны каравана, с самого начала очень холодно ко мне отнесся.

Азиатский разрез глаз, черные волосы, заплетенные в косу, тонкая бородка с усиками — внешность у Секая была колоритной, как у монгола из Золотой Орды.

Вооружен он был широкой изогнутой саблей, и, что удивительно, почти не носил броню. Обычная свободная одежда, напоминающая казацкий кафтан. И только грудь прикрывал небольшой железный нагрудник. Скорее символ, чем доспех, но прямой удар копья наверняка выдержит.

— Ты охранять нанялся, или головой крутить, нулячий сын? — зверь подъехал на лошади, глядя на меня сверху вниз.

Я поджал губы. Мне пока лошадь не позволялась, ступенью не вышел. А вот Секай был уже четвертой ступени, и, судя по всему, своей саблей владел на уровне.

— Не повторится, мастер, — ответил я.

Всадник направился было дальше, чуть не подвинув меня боком лошади, но задержался и склонился.

— Я тебя не знаю, второй коготь, — сказал он едва ли не в ухо.

Он не шептал, нет, наш разговор могли слышать пол обоза, не меньше.

— Я тут за каждого душу положу, — Секай мотнул головой, — А тебе, нулячий потрох, не доверяю! Так что, если не хочешь вылететь вон…

Вон я вылетать не хотел, потому что путь на Восток был довольно сложным. Как мне сказал приор, исторически сложилось, что через некоторые земли лучше не соваться. Древний Перевал в Старых Горах, где я встретил падшего Эзекаила, не самое страшное место в Инфериоре.

Тем более, некоторые приораты сами испытывали не самые лучшие времена. И не обязательно там были предатели-еретики. Просто, чем ближе к столице, тем чаще собиралась дань. Логика у прецептора была простой — зачем ехать далеко, если можно собирать вдвое больше у тех, кто поближе?

Обозы с провизией и оружием шли в столицу, минуя некоторые приораты, и не всем приорам это нравилось — они считали, что им тоже нужна помощь.

Конечно, в открытую ни один приор не нападет. Поэтому за разбойниками на своих землях приораты следили сквозь пальцы, проводя только показательные шоу перед приездом прецептора.

Я, когда узнал все это, только поразился, как же все прогнило в Ордене. Тут и Бездна не нужна, сами все порушат.

Отобьется обоз от разбойников — хорошо. А если все-таки захватят несколько телег, то поделятся, с кем надо. Иначе разбойников ждет уже не показательная порка.

— Не подведу, мастер Секай, — покрепче перехватив копье, ответил я.

— Ты уж постарайся, второй коготь, — и зверь отправился вдоль повозок дальше.

Меня особо не интересовала дальнейшая судьба обоза. По плану, мне надо было дойти только до земель Ящериц, в лагерь рекрутов. Дальше они уж сами, как-нибудь без меня.

— Ты не обращай внимания на Секая, Перит, — сказал другой зверь, шедший по ту сторону телеги.

Это был Матс, зверь третьей ступени из стаи Хорьков. Я познакомился с ним еще в городе, когда меня представляли Секаю.

Хорек был одет в простые кожаные доспехи и вооружен коротким мечом. На голове красовалась шапка с пышным хвостом хорька, закинутым на спину. Я довольно скоро понял, что в стае Хорьков эти вот хвосты, притороченные к головному убору, предмет особой гордости.

Матс все время следил, чтобы мех оставался чистым и пышным. А когда из-под копыт лошадей летела пыль, так вообще убирал за воротник.

Сам Матс с виду был обычным — белобрысые волосы под шапкой, веселые глаза.

— Секай — лучший охранник у Дидрича, его талисман, — продолжал Матс.

Я кивнул. Дидрич — владелец каравана. Для меня было настоящим сюрпризом, что он оказался единственным на весь обоз человеком. Всего второй перст, но уже со всей присущей третьей мере силой.

Просто мне казалось, что все люди сидят вот так, в крепостях, спрятав за доспехами и высокими стенами свою великую силу. Чтобы не дай Небо звери не удумали всех их поубивать и поднять свою меру.

А тут Дидрич, обычный караванщик. Он не только вез дань, но и свои товары. Из сильверита на главе обоза были только украшения и вставки в обычную железную кольчугу. Ну, и меч, естественно.

— Поэтому Секай так и пыжится, не хочет подвести, — продолжал Матс, — Он ниже третьей ступени не набирает в охрану.

— Да, я уже слышал, — кивнул я, старательно глядя вперед и по сторонам.

— Просто следом пойдет обоз с рекрутами, — продолжал Матс, как будто рассуждая вслух, — Прямиком в земли Ящериц. Вот Секай и не понимает, почему за тебя великий мастер Керт попросил.

Я пожал плечами. Ясно, что Матс пытается раскрутить меня на разговор, но мне нельзя было много рассказывать о себе.

— Я последний Белый Волк, — сказал я, — А в рекрутах сегодня те, кто из-за моей стаи несет наказание…

— О-о-о, — с легким восхищением произнес Хорек, — Тогда ясно.

Что ему было ясно, я так и не понял. Потому что у Матса наоборот глаза разгорелись пуще прежнего — казалось, его сейчас разорвет от вопросов.

Пришлось отложить разговор — от головы обоза проскакал всадник, дающий приказ остановиться. Повозки заскрипели, лошади зафырчали.

— Стоим, ждем, — сказал за спиной Секай.

Я обернулся. И когда он успел оказаться тут?

— Что там, мастер Секай? — спросил Матс.

— Звери прецептора, — пожал плечами начальник охраны, — Ищут первушника какого-то беглого.

— Первушника они ищут, ха! — с усмешкой воскликнул Матс, пока проверяющие были далеко, у головных телег, — Придумали бы что получше…

— Ты про что? — удивленно спросил я, с тревогой глядя вперед.

— Второй коготь, нулячий ты сын, откуда выбрался такой наивный? — удивленно спросил Секай.

Я обернулся и посмотрел в глаза начальнику охраны. Кажется, у меня развивается паранойя — мне все время кажется, что про меня пытаются все разузнать.

— Да с окраин он, — усмехнулся Матс, — Рядом с моей родной деревней.

Я вспомнил, что поселение Лесных Хорьков и вправду находится не так уж и далеко от Белых Волков. Я так и не дошел туда, но, когда у меня была карта, то видел значки.

— А-а-а, — Секай хохотнул, — Дерёвня, ага? Вы ж там и вправду, говорят, дикие совсем.

Я упрямо поджал губы, чувствуя некоторую обиду за Рычка. И это еще больше понравилось грубому Секаю, я увидел веселые искры в его глазах. Его монгольская внешность добавляла еще больше задора, и не разберешь, злится он или смеется.

Неожиданно монгол отвесил мне легкую затрещину, звякнув по шлему-шишаку, и указал на телегу: