Джулиан отложил книгу. Читать дальше было мучительно. Какой-то частью себя он понимал, что в конце концов придется продолжать жить, смириться с тем, что Кассандра ушла навсегда, но пока это было невыносимо. Даже если бы он сам мог забыть ее, у него все же было обязательство перед дочерью – вернуть маму домой. И его по-прежнему очень беспокоило психическое состояние жены. За несколько месяцев до исчезновения она стала рассеянной и забывчивой. Начала принимать большие дозы антидепрессантов и седативных средств – ничего из них с собой не взяла. Детектив все намекал, что, может быть, она просто решила пожить своей жизнью. Но Джулиану достаточно было предъявить ему сумочку, телефон, документы: какая женщина решит начать новую жизнь без денег, паспорта, вообще без ничего?

А главное, она бы никогда не бросила дочь. Нет, Джулиан был уверен, она не просто так забыла о том, кем была. Забыла его и Валентину. А они ее не забудут никогда. Более того, Джулиан не собирался прекращать поиски, пока она не вернется домой.

После похода в свадебный салон Блайт всю ночь не могла заснуть. Шрам на запястье Эддисон – след от попытки самоубийства, вне всякого сомнения. Если подумать, она ведь все время закрывает руки. Блайт вспомнила, как часто приглашала ее летом в клуб поиграть в теннис или поплавать, и Эддисон всегда находила предлог отказаться. Даже на вечеринку в честь помолвки, в тридцатиградусную жару, она пришла в одежде с длинными рукавами.

Вернувшись домой после примерки, Блайт позвонила Гэбриелу и потребовала объяснений. Он признался, что на другой руке у Эддисон такой же шрам и она предполагает, что пыталась покончить с собой. Но ничего не помнит об этом, поспешил он добавить.

Блайт была в ярости.

– Почему ты не рассказал нам? Гэбриел, это очень серьезно!

На другом конце провода повисла долгая пауза.

– Что ты хочешь от меня услышать? Не сказал, потому что именно такой реакции и ждал.

– А как я должна реагировать? Одному богу известно, что там у нее в прошлом, а теперь еще эти шрамы…

– Мама, остановись. Мне все равно. Мне важно только ее будущее. Наше будущее. Может, она когда-нибудь вспомнит, а может и нет. Что бы ни случилось, я всегда буду рядом.

Блайт прикусила язык: она понимала, что иначе зайдет слишком далеко и оттолкнет сына от себя.

– Поговорим об этом позже.

Встав утром, она пошла на кухню, где сидел Тед за кофе и газетой. Наклонилась и легонько поцеловала его в губы.

– Судя по всему, ты еще не остыла – всю ночь металась и ворочалась, – сказал он.

Она села напротив и заправила прядь волос за ухо.

– Естественно. А ты?

Он вздохнул.

– Я не в восторге от того, что ей пришлось совершить такой отчаянный поступок. Но мы не знаем причины.

Она подняла бровь.

– Так ли важна причина? Ясно, что у нее был срыв. Никто просто так не кромсает себе руки до локтя.

– Знаю, радость моя, но что теперь сделаешь. Гэбриел решил раз и навсегда.

Она встала и принялась ходить взад-вперед.

– Я в курсе. Упертость у него от тебя.

Он добродушно рассмеялся.

– Нет уж, не надо вешать на меня всех собак. Это ты вечно хвалишь его за отзывчивость.

Но Блайт была не в настроении шутить.

– Конечно, я рада, что он добрый человек. Но это не значит, что он должен угробить собственную жизнь, спасая раненую птичку. Это чересчур. Она такая закрытая, Тед. Я стараюсь изо все сил, но как будто об стенку бьюсь.

Он понимающе кивнул и поднялся.

– Все образуется. Я собираюсь в галерею, а сначала заеду в банк. Ты со мной?

– Приеду позже. Мы с Дарси обедаем в клубе.

– Правильно ли это?

– Она хочет посоветоваться. Если они с Гэбриелом больше не пара, это не значит, что мы перестанем общаться.

Он сдался и поднял руки.

– Хорошо-хорошо.

Дарси позвонила ей накануне вечером и попросила о встрече в клубе, чтобы узнать ее мнение о чем-то. Блайт согласилась почти в ту же секунду. Она понимала, что это выглядит немного нечестно по отношению к Эддисон, но она столько лет дружила с семьей Дарси! Мама Дарси, два года назад внезапно и трагично скончавшаяся от порока сердца, была ее лучшей подругой. Гэбриел и Дарси встречались со старших классов школы, и даже когда поступили в колледжи в разных штатах, все каникулы проводили вместе. И теперь Блайт не собиралась отворачиваться от Дарси.

По правде говоря, до появления Эддисон Гэбриел казался абсолютно счастлив с Дарси. Когда он решил уйти от нее, Блайт и огорчилась, и удивилась. Ни одного сигнала, ни одного намека на то, что он хочет расстаться, не было. Более того, они планировали неделей позже отправиться всей компанией на выходные в дом Оливеров в Палм-Бич.

Блайт вспомнила, как сын рассказал ей новость. Она работала над очередной скульптурой, и он заглянул в мастерскую.

– Мам, ты, конечно, не любишь, когда тебя отвлекают, но мне бы поговорить с тобой минутку.

Выражение лица у него было серьезное, и она забеспокоилась, почуяв неладное.

– Конечно, входи. Что случилось? У тебя все нормально?

– На самом деле просто отлично. Я встретил женщину, на которой женюсь.

– Ты о чем? – поразилась Блайт.

Тут она поняла, что давно не видела у него такого горящего взгляда.

– Мам, она изумительная. Ее зовут Эддисон. Художник, как и ты. Фотохудожник. Я зашел в «Экспозицию», а там она.

Он снова улыбнулся.

– Мы выпили кофе и проговорили несколько часов кряду. Думаю о ней каждую секунду.

– Но… как же Дарси?

Он поморщился.

– Дарси чудесная, только мне кажется, в глубине души я всегда знал, что не влюблен в нее. Наверное, я просто плыл по течению, потому что она мне нравилась, и нам было хорошо вместе, и наши семьи были этому рады. Она чудесный человек, но это другое.

Блайт молчала, собираясь с мыслями.

Гэбриел наклонился вперед, уперев локти в колени, и пристально смотрел на нее.

– Папа всегда говорил то же самое: стоило ему взглянуть на тебя в первый раз, он понял, что женится.

Знай она, что сын по глупости поверит, будто любовь работает вот так, запретила бы Теду рассказывать эту историю. Да, она соответствует истине, но у них были общие друзья и общий профессиональный интерес к искусству. Это не было случайное уличное знакомство.

Блайт дотронулась до его руки.

– Погоди, милый. Что ты знаешь об этой девушке?

– Только то, что хочу узнать больше. В субботу мы идем ужинать. А пока я должен сказать Дарси, что все кончено. Мне не хочется делать ей больно, но я не могу ходить на свидания, не разорвав прежних отношений.