– Постараюсь помочь, чем могу, – пообещал мистер Рамболд. – Будьте предельно откровенны с суперинтендантом. Знаю, вы так и поступите. Вам нечего бояться.

Открылась дверь.

– Пришли полицейские, мадам, – обреченным голосом сообщил Бичер.

Миссис Мэтьюс заметила, что дети не сводят с нее глаз. Выпрямившись в кресле, она обратилась с улыбкой к дворецкому:

– Хорошо, Бичер. Будьте добры, проводите их сюда. – Ее голос звучал спокойно и ровно, как обычно.

Вскоре в комнату зашел Ханнасайд.

– Добрый день, суперинтендант, – слегка наклонила голову миссис Мэтьюс. – Вы хотели меня видеть?

– Хочу задать вам несколько вопросов, миссис Мэтьюс, и все они связаны со смертью мисс Харриет Мэтьюс.

Зои удивленно подняла брови:

– Думаю, полиция поспешила. Проводить расследование по поводу смерти моей золовки несколько преждевременно.

Ханнасайд смерил ее пристальным взглядом и поинтересовался:

– Не хотите отвечать на мои вопросы, миссис Мэтьюс?

– Я вынуждена, но это причиняет невыносимую боль, – со скорбным достоинством заявила миссис Мэтьюс.

– Понимаю ваши чувства, – кивнул Ханнасайд, – и прошу прощения, что вторгаюсь в такой момент в дом. Не сомневаюсь, вы понимаете, в сложившейся ситуации мое ведомство обязано заняться расследованием дела.

– Вы правы, – вздохнула миссис Мэтьюс. – Только создается впечатление, что мистер Филдинг поступил необдуманно и поторопился с выводами. Мы все уверены, что Харриет умерла от удара.

– Этот вопрос должны решать медики, – заметил Ханнасайд. – Скажите, когда мисс Мэтьюс в первый раз пожаловалась на плохое самочувствие?

– Лучше спросить об этом моего сына или дочь. Видите ли, я никогда не спускаюсь к завтраку, а потому ничего не знала, пока моя бедная золовка не поднялась к себе.

Ханнасайд повернулся к Стелле, и та без запинки отрапортовала:

– Тетя сказала, что ей нехорошо, как только спустилась к завтраку. Было около девяти часов.

– Ваша тетя сказала, когда именно ей стало плохо?

– Н-нет. По-моему, не говорила. Просто сказала: «Сегодня утром мне нездоровится» или что-то в этом роде.

– Она принимала что-нибудь перед завтраком? Ранний утренний чай, например?

– Да, она всегда пьет утренний чай.

– Кто принес ей чай?

– Младшая горничная. Обычно это входит в обязанности старшей горничной, но в данный момент ее нет.

– Она же заваривает чай?

– Не знаю. Либо она, либо повариха.

– Мисс Мэтьюс принимала какое-нибудь лекарство?

Стелла бросила вопросительный взгляд на мать, но та отрицательно покачала головой.

– Послушайте, суперинтендант, понятия не имею, что принимала или не принимала золовка.

Ханнасайд не обратил внимания на ее слова и спросил Стеллу, что Харриет ела за завтраком. Услышав, что она съела только ломтик бекона и выпила чай, суперинтендант спросил:

– Вы с братом пили тот же чай, что и мисс Мэтьюс?

– Я пила кофе, – сообщила Стелла. – Гай, ты ведь пил чай, да?

– Да. Из того же чайника.

– А что делала ваша тетушка после завтрака?

– А, вот здесь я вам могу помочь! – вмешалась Зои. – Я собиралась принять ванну, когда Харриет поднялась к себе и сказала, что ее тошнит и кружится голова. Одним словом, ничего страшного. Я решила, что это обычное разлитие желчи. Однако считаю, что всегда лучше поостеречься, особенно в столь преклонном возрасте, как моя золовка. Вот я и уложила ее в постель и принесла бутыль с горячей водой.

– Миссис Мэтьюс, вы дали ей лекарство от тошноты?

– Да, чудесное лекарство, которым пользуюсь сама при расстройстве пищеварения. Его выписал мой личный врач, доктор Герберт Мартин, который живет на Харли-стрит. Из собственного опыта знаю…

– Хочу взглянуть на лекарство и на стакан, в котором его принесли, – попросил Ханнасайд.

– Пожалуйста, – согласилась Зои с видом взрослого человека, который потакает капризам неразумного ребенка. – Только стакан, конечно же, вымыли и убрали на место.

– Уверены? Стакан унесли из спальни мисс Мэтьюс?

– Разумеется! – Зои нахмурилась. – Это мой личный мерный стакан, и я ни за что бы его там не оставила. Я очень щепетильна в подобных вещах. Всегда слежу, чтобы стакан был чисто вымыт и стоял там, где положено.

– Может, вы сами его и вымыли?

Миссис Мэтьюс приложила руку ко лбу, словно стараясь припомнить.

– Не помню. Может, сама, а может, отнесла в буфетную.

– Я опрошу прислугу и выясню, – заверил Ханнасайд. – А вам не пришло в голову вызвать врача, чтобы осмотрел мисс Мэтьюс?

– Нет! Харриет не хотела обращаться к врачу, да я и сама не видела в том необходимости.

– Мисс Мэтьюс так и сказала, что не хочет вызывать врача?

– Может, прямо и не говорила, но Харриет относилась к типу людей, которые очень неохотно обращаются к врачам. И совершенно зря. Если бы на тот момент ее осмотрел хороший, опытный доктор, каковы бы ни были причины недомогания, он вылечил бы мою золовку, и теперь Харриет была бы с нами. Несомненно, она страдала каким-то заболеванием, о котором мы даже не подозревали и…

– Значит, уложив мисс Мэтьюс в постель, вы все равно решили, что причин для беспокойства нет?

– Абсолютно никаких! – заявила Зои с серьезным видом.

– А позже, когда ей стало хуже, вы тоже не встревожились?

– Но я же не знала! Я больше не заходила к Харриет в комнату до двенадцати часов, а потом…

– Минутку, миссис Мэтьюс, – перебил суперинтендант. – Вы утверждаете, что не заходили в спальню мисс Мэтьюс до двенадцати дня. В таком случае в котором часу вы ее оставили одну?

– Не могу сказать. – Зои принялась нервно расправлять складки на юбке. – А же не смотрела на часы. Да и с какой стати?

– Когда вы обычно встаете утром, миссис Мэтьюс?

– После легкого завтрака. Я только пью чай и съедаю крошечный гренок, поэтому…

– Мне кажется, вы всегда встаете в одно и то же время, верно, миссис Мэтьюс? – впервые подал голос Эдвард Рамболд. – Где-то между половиной десятого и десятью.

– Как правило, да, – с неохотой призналась Зои. – Суперинтендант, это мистер Рамболд, близкий друг нашей семьи. Он был так любезен…

– Дорогая миссис Мэтьюс, думаю, суперинтенданта не интересуют мои так называемые достоинства, – снова вмешался мистер Рамболд. – Стелла, ты поможешь прояснить этот вопрос?