начало, которое сможет указать направление в светлое будущее, возвысить их, сравнить с Ноем, выжившим после потопа, сможет легко манипулировать этой паствой. А намерения и цели новоявленного лидера будут известны ему одному. Человек, вкусивший крупицу избранности и уникальности, легко поддается любимому пороку библейского сатаны — тщеславию. Просто умасливая его, разжигая огонь его самомнения, можно лепить покорного раба, готового отказаться от мирских благ, творческой самореализации и пожертвовать близкими, ради сохранности статуса.

Роман никогда не был особо религиозен. Ходил с родителями в детстве в церковь, отмечал православные праздники, но, как только достиг осмысленного возраста, отказался от причастности к любой религии. Ему претили обряды, иерархии и посредники между ним и чем-то божественным. Главным триггером отречения сработала коммерческая основа любой церковной деятельности. Хочешь крестить ребенка? Плати. Хочешь, чтобы отпели человека? Плати. Освятить машину или дом? Плати, и цена будет зависеть от стоимости объекта освящения. А если нет денег, то будь добр, сам молись, но вряд ли тебя услышат. Нет, он конечно знал, что есть действительно святые люди среди церковнослужителей, готовых вести службы за идею, и действительно искренне верующие, но искать такие самородки среди вороха грязи — почти пустая трата времени и сил. Решил верить сам, без каких любо догматов и религий, просто жить по совести, не мешать жить другим и стараться творить добро. Верил, что есть высшая сущность, но не верил, что она готова принимать молитвы только с определенными ритуалами и атрибутами, придуманными и изобретенными людьми.

Сидел на берегу реки, и бросал мелкие камни в воду, погрузившись в размышления. До этого дня вообще не думал, о том, что будет дальше. Просто ехал на юг, сам не зная куда и зачем. Придумал себе иллюзорную цель, чтобы хоть чем-то себя занять. Самое страшное, с чем столкнулся после Пурпурного рассвета, это скука и одиночество, и готов был на все лишь бы от них избавиться. Человек может выжить в любых условиях, приспособиться, найти пропитание, адаптироваться к любым тяготам, но только если есть желание и стремление. А с этим у него всегда были проблемы. До пандемии все амбиции разбивались об собственные ошибки, поспешные решения и вечную нехватку денег. С каждым годом терял запал, и продолжал жить по инерции. И именно в тот момент, когда жизнь завернула в тугой узел проблем, настолько, что начал подумывать о суициде, все исчезло. Вот только огонь к тому времени уже погас. Он выгорел. И сейчас был просто призраком, шатающимся по вымершей стране. Дымом от погребального костра, который еще не успел рассеяться.

Часть 5. Глава 1. Тимур

1 июля.

Поселок Кабардинка

Тимур остановил джип у массивной решетки ворот с гербом, перед заграждением из бетонных блоков, противотанковых ежей и колючей проволоки. Как только открыл водительскую, из двери рядом с воротами вышел высокий мужчина в серой форме без опознавательных знаков с автоматом на перевес.

— Здравствуйте! — Доброжелательно сказал мужчина, внимательно осматривая машину.

— У вас врачи есть?

— Да конечно. Что-то серьезное?

— У женщины острый пиелонефрит, антибиотики не помогают. — Тимур открыл заднюю дверь, где лежала Лариса, головой на коленях заплаканной Леры.

— Ясно. Секунду. — Мужчина снял с нагрудного кармана рацию. — Пост Один, срочно к проходной медика, с каталкой, прием.

— Принял, пост один. Новые? Сколько человек? Прием.

— Позже, медика быстрее. — Мужчина повесил рацию обратно. — Давно в таком состоянии?

— Второй день. Постоянно ухудшается. Мы ей пенициллин кололи. — Сказала Лера, проведя рукой по лбу Ларисы.

Через две минуты створки ворот открылись, пропуская мужчину в гражданском и двоих в форме. Медицинская каталка оглашала всю округу стуком колес по асфальту.

— Так, давайте осторожнее. Девушка, можно я возьму с этой стороны? — Спросил мужчина в гражданском, открыв вторую дверь машины.

— Конечно. — Лера выскочила наружу и встала рядом с Тимуром.

Ларису осторожно положили на носилки. Врач проверил пульс, дыхание и повернулся к приехавшим.

— Рассказывайте.

— Она застудилась два дня назад. Сказала, у неё пиелонефрит. Я нашел в интернете, что его антибиотиками лечат. Кололи пенициллин, но ей легче не становилось. Температура поднималась. — Пересказал все Тимур.

— Хорошо. — Мужчина в гражданском повернулся к двоим, держащим каталку. — В медблок ее.

Громыхая колесами, они скрылись за воротами.

— Вы откуда, ребят? — Спросил мужчина с автоматом, как только Ларису увезли за ворота.

— Из Геленджика. — Ответил Тимур, смотря на закрывающиеся ворота.

— Я ваше объявление по радио услышала. — Крикнула с переднего сидения Вера. — Тете Ларисе доктор нужен был.

— Молодец! Меня Семеном зовут. — Протянул руку мужчина.

Тимур. Это Лера и Вера.

— Рад познакомиться. Вы местные или приезжие?

— Я тут родился. Вера с родителями отдыхала, Лера в лагере вожатой работала, Лариса там же поваром.

— Понятно. А дальше как жить планируете? К нам присоединиться не хотите? — Спросил Семён, разглядывая приехавших.

— Много вас тут? — Лера подошла ближе и присоединилась к разговору.

— Уже больше семидесяти. Постоянно ищем выживших. По радио, то что вы услышали, по рациям на многих каналах передаем, по краю ездим, в общем как только можем. Здесь бывший центр переподготовки ФСБ. — Мужчина указал рукой за забор на конгломерат серых зданий. — Крепость, даже ядерную войну пережить можно. Сейчас налаживаем быт. Группа людей занимается сельским хозяйством, возим каждый день на автобусе. Наладили рыбную ловлю из Новороссийского порта. Сейчас работаем над запуском секции ГЭС в Белоречке. Вместе легче выжить. Тем более сами убедились, что без врачей никак.

Тимур повернулся к Лере. Девушка стояла в размышлениях.

— Можно мы посоветуемся?

— Конечно, без вопросов. Я на проходной буду, если что, зовите. — Семён развернулся и скрылся за дверью.

— Что думаешь? — Лера, взялаТимура за руку.

— Не знаю. Вроде все хорошо, и люди здесь, и в группе действительно выживать легче. Врачи есть, электричество. Но чувство какое-то странное. — Смотрел на ограждения перед воротами, напоминающими про армию.

— Это ты боишься обретенной свободы лишится. — Лера проследила за взглядом Тимура, и сощурив глаза от яркого света, посмотрела за ворота. — Все еще от армии не отошел.

— Не, тут другое. Не знаю, как описать. Предчувствие, или интуиция.

— Давай останемся. Сам посуди, вдруг у Веры что-то заболит? Аппендицит там, или еще что, да зубы даже. Что мы сможем сделать? Ничего. А тут помогут. И дома одним все делать надо, а здесь, по любому, распределение обязанностей есть. Да и просто общение, а там мы через год уже с ума от скуки сойдем.

Тимур посмотрел на девушку. В чем-то она была права, но нутро звенело и зудело, словно проглотил стаю комаров. Однако перечить девушке не