Через три дня после нашего прибытия в Аккру наши хозяева сообщили нам, что в Лагосе произошел кровавый переворот. Премьер-министр Абубакар и Чиф Фестус убиты. Во главе переворота стоял майор, представитель народности ибо, проживающей на востоке Нигерии, где были обнаружены запасы нефти. В ходе переворота убито много мусульман народности хауса, проживающей в Северной Нигерии. Майор сказал, что он «хотел избавиться от прогнивших и коррумпированных министров и политических партий». В результате главой государства стал генерал-майор Д. Т. У. Агуйи-Айронс. Вслед за этим переворотом последовали многие другие.

Президента Ганы Кваме Нкрума эта новость не обрадовала. Он сам едва избежал подобной участи два года назад, незадолго до моего визита в январе 1964 года. К 1966 году «искупитель», как называли Нкруму в Гане, достаточно пришел в себя от удара, чтобы устроить обед в мою честь, на котором присутствовали некоторые его старшие министры и молодой талантливый проректор университета. Этому человеку по имени Абрахам было около 30 лет, он окончил Ол соулз Колледж Оксфордского университета, получив высшую награду за изучение классической литературы. Нкрума им очень гордился. Абрахам произвел на меня хорошее впечатление, но меня интересовало, почему страна, столь зависевшая от развития сельского хозяйства, посылала своих самых способных студентов изучать латынь и древнегреческий язык.

По прибытии в Аккру меня встречал министр администрации президента Кробо Эдусей. Он заслужил печальную славу как коррумпированный министр, купивший себе золотую раму для кровати. Эта история получила широкую огласку в мировой прессе. Кваме Нкрума разрядил скандальную ситуацию, ограничив полномочия Кробо устройством правительственных приемов. Вечером второго дня нашего пребывания в Аккре Кробо повез меня в ночной клуб. Он с гордостью сказал, что является владельцем этого клуба и что все высокопоставленные лица, посещавшие Аккру, с удовольствием коротали здесь вечера.

Мы также отправились на автомобиле осмотреть высотную плотину на реке Вольта, находившуюся примерно в трех часах езды от Аккры. По пути во главе нашей колонны автомобилей ехала машина с громкоговорителями, из которых звучала ритмичная африканская песня, припевом в которой были слова: «Работать – это прекрасно». Малыши, подбегавшие к дороге из придорожных хижин, покачивались в такт ритму песни и махали нам руками. Я поражался их гибкости и грациозности.

Я был вторым по счету гостем, которого развлекали поездкой на прекрасной яхте, импортированной из Майами в полностью собранном виде. Хозяева рассказали мне, что яхту транспортировали по железной дороге, а затем спустили на воду озера. На борту яхты нас сопровождали Кробо Эдусей и министр иностранных дел Ганы Алекс Куасон Саке, образованный и красноречивый человек. Когда мы плавали по озеру, угощаясь коктейлями и канапе на палубе, Раджа спросил Кробо, кто сшил его прекрасный костюм для сафари. Кробо ответил: «Его сшили в моей портняжной мастерской в Кумаси. Вам следует однажды посетить ее, и там вам пошьют точно такой же». Затем он стал говорить на другие темы. Он рассказал, что когда-то был почтовым служащим, зарабатывая 30 бобов (4 доллара США) в неделю, а теперь два его сына учились в Швейцарии, в Женеве. Он добавил, что человеку следует стремиться чего-то добиться в жизни. Куасон Саке, умудренный человек, который до того был председателем Генеральной Ассамблеи ООН, чувствовал себя очень неудобно. Он то и дело пытался перевести разговор в другое русло, но Кробо было не удержать, и он угощал нас одним рассказом за другим. Меня интересовало, что случится с этими двумя странами. В тот период они подавали самые большие надежды в Африке – это были страны, получившие независимость первыми: Гана – в 1957 году, Нигерия – вскоре после того.

Месяц спустя, 24 февраля, в то время как Нкруму приветствовали в Пекине салютом из двадцати одного орудия, в Аккре произошел государственный переворот. Люди танцевали на улицах, когда армейские командиры арестовали ведущих членов правительства Нкрумы. Алекс Куасон Саке и Кробо Эдусей вместе с Нкрумой находились в Пекине. Когда они вернулись в Аккру, их поместили под домашний арест. Мои опасения за народ Ганы были обоснованны. Несмотря на наличие богатых плантаций какао-бобов, шахт по добыче золота и высотной плотины на реке Вольта, которая была способна вырабатывать огромное количество электроэнергии, экономика Ганы пришла в упадок, и страна так и не оправдала надежд, которую возлагали на нее в момент провозглашения независимости в 1957 году.

Новость о случившемся перевороте опечалила меня. Я никогда больше не бывал в Гане. Два десятилетия спустя, в 80-х годах, Куасон Саке встретился со мной в Сингапуре. Он был арестован, а затем выпущен на свободу во время одного из бесчисленных переворотов. Он хотел приобрести в Сингапуре пальмовое масло в кредит по поручению правительства Нигерии, которое обещало заплатить после проведения выборов. Я сказал, что это частная коммерческая сделка, которую ему следует заключить самостоятельно. Он зарабатывал на жизнь, используя свои контакты с лидерами соседних африканских государств. По его словам, в Гане царил хаос. Я спросил его о молодом способном проректоре университета Абрахаме. Куасон Саке сказал мне, что тот ушел в монастырь в Калифорнии. Мне сделалось грустно: если их наиболее способные, самые лучшие люди прекратили борьбу и искали убежища в монастыре, и не в Африке, а в Калифорнии, то восстановление страны будет долгим и трудным делом.

Я не испытывал оптимизма по поводу Африки. В течение менее десяти лет после получения независимости в 1957 году в Нигерии случился военный переворот, а в Гане – неудавшийся переворот. Я думал, что племенная лояльность африканцев была сильнее, чем сознание единого государства. Это было особенно заметно в Нигерии, где существовал глубокий раскол между северной мусульманской народностью хауса и христианскими или языческими народами юга. Как и в Малайзии, англичане наделили властью, особенно в армии и полиции, мусульман. В Гане не существовало подобного разделения страны на север и юг и проблема была менее острой. Тем не менее и там существовали явные племенные различия. В отличие от Индии Гана не прошла через долгие годы подготовки, предшествовавшие созданию современного правительства.

На следующей конференции, проходившей в Лондоне в сентябре 1966 года, я познакомился со многими премьер-министрами государств, которые не присутствовали на специальной конференции в Лагосе. В течение двух недель, проведенных в Великобритании, я консолидировал позиции Сингапура среди британской общественности, укрепил свои хорошие отношения с Вильсоном и ключевыми министрами его правительства, а также с лидерами консервативной партии.

Проблема Родезии снова оказалась главной на этой конференции (как и на каждой последующей, пока не было подписано соглашение на встрече в Лусаке в 1979 году). Африканские лидеры оказывали сильную поддержку африканцам Родезии. Они также хотели продемонстрировать свою проафриканскую позицию собственным народам. Кроме того, концентрируя внимание своих народов на Односторонней Декларации о провозглашении независимости Родезии, они отвлекали их от собственных неотложных экономических и социальных проблем. Из всех присутствовавших на встрече белых лидеров наиболее либерально настроенным и симпатизировавшим африканцам и другим обездоленным был премьер-министр Канады Лестер Пирсон.