Он убавил мощность нейростимулятора. Натянул комбинезон, пристегнул к поясу полифемов. Мысленное повторение деталей плана слегка умерило нервную дрожь, которая всегда накатывала на него в такие минуты — перед самым выходом. В этот раз вон как пробрало, аж до глюков. Лучше присядь да подумай, не забыл ли чего.

Возбуждение Басса как будто передалось и зверю. Лиса поднялась на пружинящих лапах, взмахнула обоими хвостами и красиво потянулась, распластавшись во всю длину подоконника. Басс невольно залюбовался ею.

Закончив потягиваться, зверь поднял лапу и поскреб когтями по стеклу. В руке Басса запульсировал сканер…

Нет, это не «швейцарка». Легкая боль тикала в левой руке — там, куда вчера укусила лисица. Басс почесал шрам. Ерунда, просто царапина. Однако забавно, как реагирует организм! Царапающий звук словно напомнил мозгу, что рана должна болеть. Все-таки Шон с его амнестической терапией во многом прав. Иногда боль продолжается только потому, что ты о ней помнишь.

— Ну и куда ты скребешься? — Басс подошел к окну. — Это же двадцать первый этаж, глупая.

Лисица снова провела когтями по стеклу. Басс приказал себе заняться делом. Так, где скат? Он отвернулся от окна, стараясь не думать о лисице.

Однако какая-то часть сознания — в который раз! — требовала обратить внимание на это странное сходство, которое уже и не радовало, а раздражало своей очевидностью. Миллиарды лет эволюции, непрерывная война с окружающей средой приводят к появлению такого вот существа, в котором все — совершенство. То, как оно потягивается, как ловит ушами мельчайшие шумы, как грациозно ступает на мягких лапах по подоконнику… И для чего все это? Чтобы сидеть в клетке на радость зевакам? В одном углу жрать из кормушки, в другом испражняться? Или хуже того — удовлетворять любопытство ученых извращенцев, всаживающих в это чудо жизни свои электроды?

Но разве не точно так же живешь ты сам, запертый в стенах своих примитивных «дел»? Столько опыта, столько знаний, столько сил организма — неужели лишь для того, чтобы какой-то Марек Лучано добавил к своей коллекции еще одну кучку чипов? Не оттого ли тебя так нервирует этот скрип когтей по стеклу, что где-то внутри откликается в резонанс такой же пронзительный зов — выйти за дверь, за окно, за весь этот бег из угла в угол?

— Ладно, подыши минутку, пока я не ушел. — Он открыл окно, и в башню с новой силой ворвался шум улицы.

Лисица подняла морду, понюхала воздух. Сделала осторожный шаг к краю, поглядела вниз. Потом опять повернулась к своему спасителю.

Басс пожал плечами — «ну, что я говорил». Он спустился в лифтовую, нашел скат и вернулся в спальню.

Лисицы на подоконнике не было.

Басс выглянул в окно — трупа на мостовой тоже нет. Между тем стена уходит вниз почти отвесно. Ощущение небоскреба слегка смягчается за счет текстуры гаудианского суперкоралла: множество волнообразных карнизов, как бы наслаивающихся друг на друга и плавно переходящих в балконы. Но все равно это лишь мелкие царапины по сравнению с высотой Коралловой Горы. Если бы речь шла об урбан-альпинистах, которыми Мария увлеклась сразу после дайверов… Но даже эти маньяки-верхолазы никуда не суются без своих гекконитовых липучек: Басс полдня отдирал одну такую от собственной пятки после того, как наступил на очередной «сувенир» подруги в гигиенной.

С другой стороны, не сам ли ты недавно расхваливал способности, подаренные лисице миллионами лет отбора и тысячами лабораторных опытов? Может, она вообще летает на своих хвостах…

Ладонь, опущенная на подоконник, наткнулась на что-то маленькое и острое.

Коготь. Басс поднес его к глазам, и на фоне ночного неба вспыхнул маленький полупрозрачный серпик. «Послать любимому сорванный ноготь.» Японская секта Кои, прошлый сентябрь. К счастью, до вырывания ногтей в знак преданности у Марии не дошло. А вот лисица оставила прощальный подарочек…

«Ах, какая сентиментальная тварь!» — Циничный внутренний собеседник появился как всегда некстати. И как всегда прав. Плевала она на его симпатии. Басс поглядел на коготь с торца: внутри он был пустой. Всего лишь ненужный, сброшенный чехол от нового, более крепкого когтя.

На всякий случай он заглянул под кровать. Уже понимая, что это бесполезно, сходил в купол. Никого.

В открытое окно повеяло холодом. Басс врубил креветку на полную мощность, но искусственный бодряк лишь обострил чувство потери, как городские огни — ночную тьму.

Зато внутренний собеседник теперь помалкивал, будто все правильно.

# # # #

Четыре. Пора.

Басс в последний раз оглядел кладбище, активировал скат и спустился с сикоморы. Дерево, навевавшее агорафобию прошлой ночью, сегодня казалось родным и уютным. Его не хотелось покидать. Басс даже подумал, что для будущих дел неплохо бы иметь при себе семена какого-нибудь дерева-скороростка. Вроде тех, что Мария пыталась выращивать дома, когда подсела на фен-шуй. В то время Басс еще не додумался использовать достижения ее сект в своей работе. А зря, зря… Ни лестниц не понадобилось бы, ни нульг-лифтов. И никаких электронных схем, которые легко вырубаются микроволновкой. Просто вырастил арматурный бамбук за несколько минут, вот тебе и лестница. В случае чего и подозрений меньше — подумаешь, дерево.

Впрочем, какие еще «будущие дела»? Это кладбище — последнее.

До зоны действия колпака оставалось совсем немного. Пролетев метров пятьдесят, Басс отключил скат и пошел пешком. Согласно плану, он войдет в сад через боковую калитку. Войдет шумно, в расстегнутой «невидимке», чтобы кладбищенские искины сразу засекли его. Сутана Саймона, управляющая всей сетью, направит крыс на цель. Их передвижения будут видны Бассу через летающих ботов. Когда к калитке подтянется достаточно тварей, он сбросит им полифемов с ультразвуковой приманкой. Cам же вернется за пределы колпака, быстро облетит кладбище и зайдет с берега. Оттуда ближе всего до беседки Саймона. Ну а дальше — будь что будет.

Вот только где эта багова калитка?

Сверху все казалось понятным, но, отключившись от полифемов, Басс слегка растерялся в темноте. «Эдем» представлял собой отгороженную часть более крупного парка, занимавшего весь полуостров. Одинаково высокие кусты со всех сторон, одинаково кривые тропинки… Ага, вон те желтые фонарики.

Поляна перед калиткой открылась так резко, что Басс непроизвольно отступил назад, под прикрытие больших кустов.

Да нет, померещилось… Просто ветер шевелит листву, и рваные тени, обрамляющие пустое пространство, напоминают мифических биоргов.

Он хмыкнул, вспомнив свои дневные планы. Вот и весь твой домашний зверинец. Вчера у него были собственная лиса и крыса. А теперь — тени, одни только тени. Точь-в-точь как детстве, когда он лежал в своей комнате, наказанный матерью за какую-то мелкую провинность, и играл сам с собой в театр теней. Зверинец, который всегда с собой. Рука лодочкой, большой палец вверх, мизинец вниз — и по розовым обоям скачет темно-зеленая…