Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Вы мудрая женщина. В первую очередь я и представить не могу, как вы заставили его жениться в принципе. Я никогда не думала, что он на это согласится.
— Моя дорогая мисс Ли, я полагала, вы много вращаетесь в обществе. Неужели не знаете, что если девушка моего возраста решает выйти замуж за мужчину, он должен быть неимоверно изворотлив, чтобы спастись?
— Признаюсь, я давно об этом подозревала, — улыбнулась мисс Ли.
— Разумеется, своего мужчину еще надо выбрать. Увидев, что Реджи без ума от меня, я взяла инициативу на себя. Знаете, у актрис репутация дурных девушек, но это все ерунда. Мы не хуже остальных, только перед нами больше соблазнов, и когда что-то случается, газеты тут же раздувают скандал, только потому, что у нас такая профессия. Но я знала, как о себе позаботиться, и просто дала господину Реджи понять: меня голыми руками не возьмешь. Две недели я лебезила перед ним, а потом сказала, что больше не хочу его видеть. К тому времени он совершенно заболел сценой и в итоге сделал мне предложение.
— Как просто! А как вам удалось его приручить?
— Я всего лишь втолковала ему, что если он хочет прилично проводить время, то должен хорошо ко мне относиться, и вскоре он с этим согласился. Может, так сразу и не скажешь, но в гневе я просто отвратительна. Он уважает меня, как никого другого, и знает, что я не потерплю никакой чепухи. О, через полгода он исправится.
— И что прикажете передать его матери?
— Просто скажите, чтобы она не вмешивалась. Что касается денег, пока мы и так проживем. А когда она успокоится, возможно, назначит нам содержание. Шести сотен в год будет вполне достаточно, и мы заберем дом в Борнмуте. Я не хочу жить в Лондоне, до тех пор пока не буду уверена в Реджи.
— Отлично, — ответила мисс Ли, — это я передам. А еще скажу: она должна благодарить небо, что Реджи нашел приличную женщину. Я не сомневаюсь: через некоторое время вы сделаете из него вполне респектабельного члена общества.
— А вот и он, возвращается с молоком!
Вошел Реджи, и они вместе принялись готовить чай. Когда мисс Ли собралась домой, Лория отправила мужа вниз проводить ее.
— Разве она не сокровище? — воскликнул он. — И вот что я вам скажу, мисс Ли: она человек действительно хорошего круга. Скажите матушке, что ее никак нельзя считать недостойной меня.
— Недостойной вас?! Мой дорогой мальчик, да она достойна шести таких, как вы. И осмелюсь сказать, под ее руководством вы в конце концов превратитесь в сносное подобие джентльмена.
Реджи посмотрел на нее с трагическим выражением лица, откинул голову и прижал обе руки к своей мужественной груди.
— «Какой злодей, какой я раб презренный!»[69] — завопил он.
— Ради всего святого, придержите язык! — быстро перебила его она.
Она протянула ему руку, и, сжав ее, он наклонился вперед и доверительно прокричал ей:
Мне нужно основание потверже.
Злодею зеркалом пусть будет представленье —
И совесть скажется и выдаст преступленье.
Глава 12
У Бэзила и Дженни между тем дела становились еще хуже. Их примирение оказалось не властно над тем, чтобы избежать дальнейших ударов судьбы, и наконец еще одна яростная ссора подтвердила: ни при каких обстоятельствах они не способны жить без раздоров. Бэзил, приучившийся по большей части молчать, несмотря на любые провокации жены, старался сохранять сдержанность, но это весьма его раздражало, и в его груди постепенно росла слепая и яростная ненависть к Дженни, ведь именно она заставляла его терпеть невыразимые муки. Они совершенно перестали сочувствовать друг другу, и он не сознавал, что она страстно любит его до сих пор и причиняет ему боль только по этой причине. Так прошло лето. Бэзилу, увязшему в долгах, пришлось весь отпуск просидеть в адвокатской конторе, хватаясь за каждую возможность взять на себя какую-нибудь заблудшую записку, которой некому было заняться.
Его поглотила глубокая депрессия, и он без надежд размышлял о будущем. Что оно могло предложить ему, кроме непрекращающейся боли? Он вглядывался в грядущие годы, полные уныния, и жизнь в подобных условиях казалась ему невозможной. Лишь страсть к Хильде Мюррей поддерживала его, давала ему мужество смело смотреть на мир и в то же время усмиряла. Он научился просить у богов немного и довольствовался любовью без надежды на воздаяние. Он был неимоверно благодарен за ее дружбу и чувствовал, что она понимает его горе и сочувствует ему.
Миссис Мюррей провела лето за границей, но часто писала, и ее письма на целые дни наполняли его счастьем. Во время одиноких прогулок Бэзил бесконечно анализировал свои чувства, говоря себе, что они исключительно чисты. И лишь потому, что так много думал о ней, он считал, что становится лучше и проще.
В октябре она вернулась, и через два дня Бэзил нанес ей визит, но испытал горчайшее разочарование, увидев у нее в гостях мистера Фарли. Бэзил презирал викария Церкви всех душ, видя в нем соперника, находящегося отнюдь не в таком невыгодном положении, как он сам. Мистер Фарли все еще оставался привлекательным мужчиной, имея наружность человека весьма важного. Его манера разговора позволяла предположить, что он часто ужинал в гостях и умел вежливо дискутировать на любые темы в обществе благовоспитанных особ. Он был интересен и вел себя непринужденно, прекрасно