— Мы уж? договорились о цене.

— Видите ли, лейтенант, рынок меняется...

— К чему ты клонишь?

— Та цена уже устарела.

— Слушай...

— Просто ситуация изменилась. Не надо кричать.

— Ладно, поговорим в другом месте — не возражаешь? Агент цокнул языком.

— Я? Честно говоря, лейтенант, очень даже возражаю. Но, по-моему, вы должны возражать еще больше — вы, конечно, из меня всю душу вытрясете, но тогда кто вам поможет?

Кроукер почувствовал, как сильно бьется у него сердце.

— Что случилось? — спросил он, стараясь сохранять спокойствие.

— Это очень важно.

— Валяй.

— Сначала я подумал, что это чистое дело.

— А теперь?

— А теперь запахло жареным. Не вы один крутитесь вокруг этой бабы. Похоже, она стала популярной.

— Но ты узнал имя и адрес?

— Лейтенант, вы же в курсе — я слов на ветер не бросаю.

— Тогда выкладывай.

— После того, как мы договоримся о новой цене.

— Ну?

— Умножьте на три.

— Ты что...

— Лейтенант, мне моя жизнь дорога. Если кто-то пронюхает…

— Кто, например? Кто еще к ней подбирался?

— Пока не знаю. Кроукер вздохнул.

— Но ты мог бы узнать — ты же умница, правда?

— Может быть. Как насчет цены? Договорились?

— Договорились.

— Ладно, слушайте.

Агент назвал Кроукеру имя — Элике Логан, а также телефон и адрес во Флориде.

— Вот еще что, — сказал Кроукер. — Постарайся разузнать поскорее — я в любой момент могу рвануть на юг.

— Такое срочное дело?

— Просто у меня давно не было отпуска.

— Постараюсь. Лейтенант, вы парень что надо. Что поделаешь — бизнес есть бизнес, верно?.

— Разумеется. Спасибо за доверие. Оно мне сейчас очень кстати.

— Послушайте, лейтенант, — в голосе агента появился новый оттенок, — насколько это все серьезно?

— Тебе-то что?

— То есть как? Я ведь влез в это по уши. Может, мне лучше исчезнуть?

— Смотри сам. Похоже, это неплохая мысль.

— Спасибо, лейтенант.

— Не хочу терять свои источники. Агент рассмеялся сухим резким смехом.

— Я вам многим обязан, лейтенант.

— Постарайся об этом не забывать. Вернувшись в машину, Кроукер направился в управление. Наверно, этот боров Финниган не очень-то его ждет.

Ну и черт с ним. Кроукер резко затормозил и ударил ребром ладони по ободку звукового сигнала. Он утешил себя мыслью, что когда он вернется из Флориды с Элике Логан, этого ублюдка хватит удар.

Если только он заставит ее говорить. В умелых руках страх — самое действенное средство. Лейтенант не сомневался, что маленький спектакль, разыгранный перед Томкином, достиг желаемого результата. Итак, давно закрытое дело неожиданно стадо оживать. Теперь Элике Логан приведет его прямо к Томкину. Кроукер подумал о том, стоит ли подключать Вейгаса. В конце концов, было бы Неплохо, чтобы кто-то остался здесь, в Нью-Йорке, и выяснил, кто еще разыскивает эту девку. Но Кроукер почти сразу отказался от этого плана: было бы нечестно взваливать на Вейгаса такой мешок с дерьмом. Нет, он сам разберется, ему нужно только правильно рассчитать время. И еще — немного удачи.

— Вчера я проводил Жюстину, — сказал Николас — Я попросил ее вернуться в Уэст-Бэй-Бридж и оставаться там, пока все не кончится.

Кроукер захлопнул дверку автомобиля и подошел к Никола су.

— Хорошая мысль. Я предложил Гелде пожить какое-то время у друзей.

Над ними возвышалась громада недостроенного здания.

— Он там, наверху? — спросил Кроукер.

— Должен быть там. Я все ему объяснил. — Они двинулись по деревянному переходу. — Надо отдать должное — он не трус.

— Хм-м. Если Томкин на это согласился, значит, у него есть что-то на уме.

— Естественно. Он хочет избавиться от Сайго. Думаешь, ему нравится быть в роли дичи? Кроукер криво усмехнулся.

— Нет. Это никому не нравится. Даже ему. Они вошли в кабину лифта.

— Где твои люди?

— Они будут здесь, — Кроукер посмотрел на часы, — через пятьдесят минут. В твоем распоряжении целый оперативный отряд. На этот раз мы в полной готовности: слезоточивый газ, автоматы, даже парочка супер-снайперов с ночными прицелами. Само собой, все в пуленепробиваемых жилетах. — Двери лифта открылись на последнем этаже. — Лишь бы только Томкин не вздумал что-нибудь выкинуть.

— Слушай, предоставь Томкина мне, ладно? Не трогай его. Он ведет себя так, потому что боится тебя.

— Да? — Кроукер снова ухмыльнулся. — Приятно слышать. Перед дверями, ведущими в кабинет Томкина, Николас остановился.

— Запомни, — сказал он. — На этом этаже не должно быть ни одного из твоих людей. Ни при каких обстоятельствах, понятно?

— Не волнуйся. Не могу сказать, что я от этого в восторге, но это его здание, и здесь ты заказываешь музыку. Тем более что позавчера я вел себя не лучшим образом. Но только, — Кроукер поднял указательный палец, — не рассчитывай, что я буду оставаться внизу. Если он проскользнет, я поднимусь к тебе.

Николас кивнул.

— При условии, что ты будешь придерживаться намеченного маршрута. Никаких отклонений.

— Хотел бы я знать, что ты приготовил для этого типа.

— Поверь, будет лучше, если никто об этом не узнает. В любом случае, мы сойдемся один на один.

— Но у тебя нет ничего, кроме вот этого, — Николас поднял свой зачехленный катана.

— Это все, что мне понадобится. — Он открыл дверь, и они вошли в кабинет.

Томкин, который как обычно сидел за своим огромным столом, посмотрел на них и нахмурился.

— Представляете? — зарычал он. — Проклятые мусорщики забастовали. И это в разгар лета! Господи, эти подонки из профсоюза знали, когда такое затеять. Здесь все насквозь провоняет еще до окончания строительства.

* * *

Старик стоял на Парк-авеню. Хотя в такой поздний час машин почти не было, он терпеливо дожидался зеленого сигнала светофора. Потом он стад медленно пересекать авеню, сутулясь под весом тяжелой спортивной сумки. Старик немного косолапил и опирался на бамбуковую трость. Посреди Парк-авеню проходила широкая разделительная полоса, и ему пришлось дожидаться там нового зеленого сигнала.