Через несколько минут впереди различаем некий просвет в почти непроходимой чаще и, естественно, направляемся к нему. И хотя безумно хочется поскорее выйти на открытый воздух из-под душного и плотного лиственничного полога, но на самой опушке мы все же опасливо замираем. Стоим некоторое время неподвижно, едва дыша, всеми шестью ушами прислушиваясь к окружающей нас тревожной тишине.

— Слышите, — в явно видимом смятении поднимает палец вверх Щербаков, — что-то… где-то… словно бы посвистывает!

Лау Линь согласно кивает и тревожно смотрит на меня.

— Идем скорее на поляну, — взмахиваю я воинственно выхваченным пистолетом в сторону просвета в деревьях, — хоть в обстановке немного разберемся.

Непроизвольно пригибаясь и перебегая от дерева к дереву, выскальзываем на открытое пространство.

— Вон оно что, — успокоенно закидывает Щербаков свое оружие за спину, — вот что, оказывается, свистит!

Я тоже задираю голову. Все видимое воздушное пространство над нами густо усыпано каким-то мусором, сыплющимся прямо на головы. Шлеп, шлеп, — это вразнобой падают поблескивающие ломаным металлом обломки. Вот просвистела мимо нас какая-то длинная консоль, вот искореженный зеленый ящик со свистом воткнулся в мокрую землю, смачно чмокнув при этом и обдав нас тучей брызг.

Зи-у-ус, зиу-ус-с, — весело крутится в воздухе большой кусок самолетной обшивки, украшенный тремя лучами большой белой звезды.

— Словно картонка рваная летит, — меланхолично отметил Щербаков, нетерпеливо поддергивая ремень винтовки, — и замечаешь, звездочкой своей будто нам подмигивает.

— Картонные звезды светят всем, — перефразирую я название известного произведения Кронина.

Некоторое время прячемся под кронами деревьев, опасаясь попасть под что-нибудь тяжелое или острое.

— Предлагаю сейчас повернуть налево, — предлагаю я своим спутникам.

— Лично я бы лучше направо пошел, — не соглашается со мной Щербаков. — Поясняю, — добавил он, увидев мое недовольное выражение лица. — Вторая группа ведь шла справа от нас. Стало быть, шансов с ними встретиться гораздо больше.

— Но наши-то попутчики точно свернули налево, — вытянул я руку в заранее выбранном мною направлении. — Смотри, там целая гряда холмиков проходит. По ним перебираться в глубь болота куда как удобнее. Согласись.

— Мальчики, мальчики, — слышим мы звонкий голос Лау Линь, которая незаметно для нас отошла в сторону, пока мы с Анатолием препирались, — скорее идите сюда!

Мы рванулись на призыв девушки, словно два разъяренных носорога. Я, не задерживаясь и секунды на выбор места для переправы, перемахнул через неширокую протоку и, взобравшись на небольшой пригорок, первым увидел нашу очаровательную спутницу, которая призывно махала мне рукой.

— Там спасательное полотно висит, — закричала она, заметив меня, — на дереве.

— Полотно? — замер я в недоумении. — А-а, парашют что ли?

— Да, да, — обрадованно закивала она, — он там, совсем недалеко.

Мы последовали за ней и вскоре действительно увидели белоснежное полотнище, косо повисшее сразу на двух скрутившихся вместе деревьях.

— Парашют не поврежден, новенький совсем, — довольным голосом произнес Щербаков, пытаясь достать стволом винтовки кресло пилота, неподвижно висящее на уровне примерно трех метров над землей. Как бы нам его оттуда содрать?

— Стой, отойди, — остановил я его, — здесь есть кое-что более интересное.

— То есть? — словно запнулся Щербаков.

— А вот, — указал я на примятую траву под креслом. Видишь эту, глубокую вмятину?

— Ну?

— Кто-то недавно спрыгнул с этого кресла. И… и спрыгнул он явно неудачно. Вот смотри, тут стружки на земле и тут. А вот и куст, от которого он отрезал себе подпорку.

— Ты о чем? — все еще не понимает Анатолий.

— Как же ты не допрешь, — горячусь я. — Да когда тот, кто сидел в кресле, спрыгнул, то скорее всего сильно подвернул ногу. Видишь, как кресло косо весит? И прыгать с него крайне неудобно. Летишь к земле боком, и одна нога поневоле принимает на себя удар. Упав, он кое-как доковылял до вот этих кустов и ножиком вырезал себе костыль или палку.

— И что?

— Что, что? Ясно, что поковылял себе дальше.

Щербаков перекинул винтовку на левое плечо и уставился на меня, явно ожидая продолжения.

— Толян, — притопнул я от избытка, внезапно охватившего меня охотничьего азарта, — а ведь мы, пожалуй, сможем его догнать! Ноги у нас в порядке, а он-то еле двигается! Интересно бы знать, откуда он здесь взялся? Неужели с подбитого разведчика выпрыгнул, когда понял, что терять уже нечего? Ведь не со сбитого же только сейчас самолета, это ясно!

— Кстати, о кресле, — плотоядно облизнулся Щербаков. — Предлагаю его все же снять. Посмотрим, есть ли там какие вещи, оружие и вообще…

Его явно волновали трофеи, которые мы могли найти, и я решил не возражать.

— Вот только как мы его обрежем? Все-таки высота…

— Вы кресло хотите снять? — переспросила стоящая позади нас девушка.

Мы кивнули.

— Если я встану на плечи Анатолия, — прижала она руку к груди, — то непременно дотянусь до ближайших лямок.

— А не упадешь? — тут же заволновался я.

— Нет, — улыбнулась она, — мы с папой часто так делали.

Вырубив длинную палку с крюкообразным зацепом на конце, Щербаков подтянул, насколько это было можно, сиденье пилота, после чего Лау Линь с моей помощью действительно очень ловко взобралась ему на плечи. Несколько ударов мачете, и кресло с треском рухнуло вниз. Рядом с ним завалился не удержавшийся на ногах Толик, а сверху на эту кучу с визгом повалилась и Лау Линь. Я едва успел подхватить ее на руки, как тоже оступился и, прижимая ее обеими руками к груди, рухнул на траву. Секунда, последовавшая вслед за этим, была просто восхитительная, жаль лишь, что это была только секунда.

— Ну-с, — послышался голос резво поднявшегося на ноги Щербакова, — посмотрим, что тут интересненького.

Уже имея опыт обращения с подобными конструкциями, он ловко обыскал кресло, но к своему неудовольствию, не нашел ровным счетом ничего, за исключением небольшой коробочки, на передней панели которой непрерывно моргала крохотная красная лампочка.

— Да это же индивидуальный радиомаяк! — сообразил я. — Ломай его скорее!

Безжалостный удар прикладом и красный огонек погас.

— Значит, этот жадный хорек все утащил с собой, — зло резюмировал Анатолий, нервно дергая винтовочный затвор. — Ну, он об этом пожалеет. Веди нас, Саня, по следам, у тебя это лучше получается.

Однако на самом деле держать направление лучше всего получалось у Лау Линь. Она пару раз очень удачно отыскивала совсем было пропавшие следы летчика, упорно уходящего с места приземления парашюта. На мой вопрос, как ей это удается, она со смехом пояснила, что поскольку пропавший парашютист двигается только в одном направлении, то она ищет следы не там, где они пропали, а чуть дальше.