– Не такое уж удивительное, – кисло произнес Эндрю, – но послушайте! Я отыскал на Востоке своего брата, самого настоящего. Познакомьтесь, это мой брат-близнец, Уолтер.

Трое актеров и странная тетка со смуглым лицом, вымазанным румянами, уставились на Уолтера так, словно он был созданием из другого мира.

– В самом деле? – спросил Патрик. – Он твой близнец?

– Отданный при рождении из-за нелепой веры в то, что двойняшки якобы приносят зло и неудачу…

– Почему же, и зло, и неудача действительно сопутствуют им, – пробормотал темнокожий мужчина высокого роста, обряженный в женское платье. – Вера вовсе не нелепая.

– А это что за странное существо? – спросил Эндрю, указывая на нарумяненного незнакомца.

– Познакомься с нашей актрисой. Это Мессауд, – пояснил Тоби. – Он был пиратом-бербером, его капитан продал нас в рабство султану. Мессауд сбежал вместе с нами… но это длинная история, и лучше будет поведать ее в другой раз.

– Так он презренный бандит! – прорычал Эндрю, положив руку на рукоять меча. – А я – великий рыцарь, привыкший разить таких тварей на месте!

– Пфф! – фыркнул Мессауд, и многочисленные складки его просторного зеленого платья зашелестели. – Да стоит мне один раз пукнуть, ты тут же свалишься бездыханным!

– В самом деле, все мы здесь добрые друзья! – со смехом отозвался Патрик. – Мессауд, Эндрю шутит, хватит дуться. Парни, эту встречу нужно отметить. Кто не прочь выпить кружечку эля? Уолтер угощает.

– Что?! – вскинулся тот.

– А теперь шутит Патрик, – произнес Эндрю, присоединяясь к дружному смеху актеров. – Да, идемте, друзья… и, Артур, сними свою нелепую повязку – ты ведь уже не на сцене.

В тот же миг воцарилась тишина.

– Я не в восторге от происшедшего, – пробормотал Артур, поднимая повязку, – но можешь посмотреть, будь ты проклят…

Он сдвинул ее, показывая Эндрю пустую глазницу.

Тот был поражен.

– Прости меня, ради бога, Артур.

– Ничего страшного. Ты же не знал.

– Уолтер, кстати, ранен в бедро – мы сражались в великой битве против фальшивых рыцарей, настоящих разбойников.

– Я думал, он просто хромает, – произнес Артур. – Слушай, Уолтер, могу посоветовать тебе заживляющий бальзам, который я купил у одного армянина…

Они двинулись в путь, не прекращая беседы.

Вскоре юноши набрели на трактир, в котором продавали пиво. Внутри было прохладно, но довольно шумно. Люди, держащие кружки с элем, редко молчат. Чаще всего они начинают ворчать, жалуясь друг другу на местные дела, на обстановку в мире, на свои заботы и горести.

Когда перед ними поставили кружки с элем и подносы с хлебом и мясом, Эндрю спросил об Анжелике.

– Я видел записку, которую вы оставили ей в магазине, где продается пудинг, – пояснил он.

Патрик пересказал ему обо всем, что приключилось с ними и Анжеликой – как в Англии, так и за ее пределами.

– Думаю, она уже на родине. Я забыл снять записку со стены в том магазине. Люди сэра Роберта разыскивают ее кузена, Эзру, которому за многое предстоит ответить. Его видели в последний раз в порту, он садился на корабль в Нормандию, но теперь может находиться где угодно. Хоть здесь.

– Бедная Анжелика, – покачал головой Эндрю. – Но переодеться мальчиком! Должно быть, это она наблюдала за моими тренировками со стариной Фоггерти в доме ее отца! Ну конечно, под бархатной шапочкой скрывались ее кудри! Это и впрямь была она. Значит, вы считаете, что она сейчас со своим отцом?

– Я в этом уверен, – отозвался Патрик. – Она была здесь, в Константинополе, но, как только прибыл ее отец, мы больше ее не видели.

– Разве он не вознаградил вас за то, что вы помогли ей в трудную минуту?

Патрик отвел Эндрю в сторонку и зашептал ему на ухо:

– Разумеется, вознаградил. Он предложил нам место на корабле до Англии и дал мне кошель с деньгами. Сумма немалая. Монеты по-прежнему при мне, зашиты в два пояса, только не говори остальным. Я вовсе не пытаюсь провести их, Эндрю, ты знаешь меня слишком хорошо, чтобы предположить такое; это мои лучшие друзья. Но если я отдам им их долю, они захотят отправиться домой и сидеть на заднице, ничего не делая. Это уничтожило бы нашу труппу. В ней моя жизнь, Эндрю, в игре. Я люблю свою работу больше всего на свете. Если не смогу выступать перед публикой, я умру. А что можно будет сделать без Тоби и Артура?

– Так что ты оставишь деньги?

– Я буду расходовать их в трудные времена. Пока дела у нас идут неплохо, но кто знает, что принесет будущее? Я обещаю тебе, они получат свою долю – так или иначе.

Они вернулись к друзьям, и следующий час пролетел незаметно за интересными рассказами, порой правдивыми от первого до последнего слова, другие бессовестно приукрашивались. Те, кому случалось угодить в переплет, знают, что историю о своих приключениях можно улучшить, внеся незначительные перемены в ее сюжет.

Все охали и ахали, слушая повествование Уолтера о похищении и плене в крепости ассасинов. Еще громче они охнули, когда юноша сообщил им о том, что он вообще-то приговорен к смерти – в любой момент из темноты может выскочить ассасин и прикончить его. Слушатели с восторгом внимали рассказу Эндрю о том, как он одолел козла-людоеда, и серьезно, торжественно кивали, когда он принялся восхищаться красотой Ульмурры. Восторженными криками было встречено описание последнего боя с Гондемаром де Блуа, в котором лжерыцарь был повержен.

Перейдя к битве при Монжигаре, Эндрю постарался не упоминать о своей роли в ней. Он и сам толком не понимал, что заставило его так поступить. Как бывает со многими воинами, побывавшими на полях сражений, воспоминания о них вскрывали глубокие раны в его душе.

Тоби тоже было нелегко говорить о неделях, проведенных в рабстве у султана. Остальные не испытывали никаких затруднений, находясь на положении домашних рабов и не работая до изнеможения.

По мере того как шел обмен историями и рассказами, Уолтер начал все отчетливее ощущать свою непричастность к беседе. Он новичок в этой компании. Большая часть его приключений пришлась на время, когда он не знал даже Эндрю, не говоря уже о Патрике, Тоби и Артуре. Через некоторое время он извинился и сказал, что ему необходимо уйти по одному важному делу. Остальные едва заметили, что Уолтер поднялся и вышел.

Оказавшись на улице, он не спеша побрел прочь в поисках подходящей церкви. Юноша обошел весь базар, отвергнув несколько вариантов. Тот собор чересчур велик, в этом слишком много народа. Наконец он наткнулся на небольшую, тихую часовню у перекрестка. Самое подходящее место для того, чтобы переговорить со священником, если тот не слишком надменен или утомлен чужими бедами.

Сбежав из Англии, Эзра из Уорвика путешествовал по королевствам Лотарингии, Саксонии и Франконии, пока не добрался до самой Венеции. Он перестал спешить и скрываться, сойдя с корабля в Константинополе, показавшемся ему подходящим местом. Здесь вполне можно было затеряться на несколько лет. Разумеется, Эзра был одет священником и уже успел решить, что этим саном вполне можно зарабатывать на жизнь. Мать выделила ему достаточно денег, чтобы приобрести небольшую часовенку у перекрестка.