chitay-knigi.com » Разная литература » Борис Слуцкий - Илья Зиновьевич Фаликов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 113 114 115 116 117 118 119 120 121 ... 125
Перейти на страницу:
«Вы с Таней или с Ирой?» Я замешкался от неожиданности, а он, не дожидаясь ответа, отвалился к стене: борцовские лопатки, нестриженая седина и под крепким затылком неожиданная шейная впадина, как у подростка... Больше я его не видел.

Юлия Друнина несколько часов дожидалась в больничном вестибюле, но так и не была принята Слуцким.

Сгущались новые времена. Генерация прежних героев и героинь сходила на нет, испытывая великое недоумение и неприятие происходящего. Через пять с половиной лет, 21 ноября 1991 года, Друнина покончила с собой в запертом гараже, задохнувшись выхлопными газами внутри автомобиля.

Слуцкий впустил жену брата и Елену Ржевскую, Межирова и Вознесенского, ещё нескольких человек. Самойлова впустил и сказал:

— Знаешь, у меня мозги кончились.

Лазарь Лазарев:

В Берлине вышла книга Слуцкого, стихи на русском и в переводе на немецкий, изящно оформленная, в престижной серии. Так случилось, что я принимал в этом деле некоторое участие, утряс с Борисом состав, попросил написать для книги небольшое предисловие, получил у него для факсимильного воспроизведения автограф «Лошадей в океане». Сборник вышел, когда Борис уже лежал в больнице. Надеясь, что книга обрадует его, я попросил поскорее её прислать. С оказией мне передали два экземпляра сборника и благодарственное письмо директора издательства Слуцкому. Всё это я сразу же повёз в больницу. Увы, Борис даже не глянул на сборник и письмо. Когда я собрался уходить, он, видимо, почувствовав, что я огорчён (а я и в самом деле расстроился, потому что надеялся — а вдруг сборник станет каким-то толчком к лучшему?), сказал мне: «Давайте я вам надпишу книгу». И, даже не полистав её, написал (надпись свидетельствует, что он всё помнил):

«Лазарю, без которого этой книги не было бы.

Борис Слуцкий 9.1977. Больница».

«Оставить второй экземпляр и письмо?» — спросил я. — «Зачем мне, заберите», — совершенно бесцветным голосом сказал Борис. Так и лежит до сих пор у меня это письмо, а сборник я кому-то подарил.

Андрей Вознесенский:

Он лежал в 1-й Градской, в угловой палате. Никого не хотел видеть. Не пускал к себе.

Меня он видеть пожелал. Я вошёл, он лежал, уткнувшись к стене. Широкая спина его подёргивалась под казённым одеялом.

Когда он обернулся, взгляд его побыл осмысленным. Он без видимого интереса выслушал информацию о литературной жизни. Окатил холодной водой, когда я стал бодро утешать его. Отказался от фруктов, принесённых ему. Прошло минут сорок, он отвернулся к стене, показав, что аудиенция окончена. Спина его несколько раз дёргалась — не то конвульсии, не то смех, не то рыдание.

Давид Самойлов:

16.9.79. Был у Бориса. Он физически выглядит очень плохо — стар, слаб... Но впервые услышал от него планы на будущее. Тогда его должны были выписывать через две недели — то есть сейчас. Он собирался поехать к Фиме, но предварительно хотел что-то сделать в Москве. Это меня скорее испугало, чем обрадовало. Меня он встретил очень приветливо. Мы часа полтора с ним гуляли. Два месяца у него никто не был. Мне кажется, что об этом он говорит с горечью. Его идея, что он не хочет никого видеть, видимо, в значительной мере самозащитная. Близких людей он видеть хочет...

25.8.1981. Недавно получил очень тревожное письмо от Шуры Шапиро о Борисе. Тот позвонил ему и потребовал, чтобы Шура помог ему в самоубийстве. Правда, вскоре позвонил снова и сказал, что дело отменяется. Шура в панике написал мне, и я посоветовал сообщить об этом врачу и Фиме. Впрочем, он сам догадался по телефону, что для врача это было неожиданностью, и он сильно встревожился. Велел Шуре отговаривать и тянуть, если просьба будет повторена.

В начале 1981 года Самойлов написал Слуцкому:

Дорогой Борис!

Читаю и перечитываю твоё «Избранное». Прекрасная получилась книга. Я хоть вроде все стихи знаю, но вместе они перечитываются по-новому. И ещё вырастают.

Твоё «Избранное» — книга большого поэта, и, я уверен, от тебя прыгать будут многие. Да и теперь уже многое вошло в поэтический обиход и твою интонацию часто слышишь в нынешней поэзии.

Удивительно, как не постарели стихи сороковых годов! Они — уже классика. Так что молодец ты, старик. Хорошо сделал своё дело. Теперь уже можно заниматься подробностями. <...>

Обнимаю тебя. Не болей.

Любящий тебя Дезик.

В очередной день рождения Слуцкого Самойлов записал: «7 мая <1984>. Звонил Слуцкому. Он мёртв».

Слуцкий:

Есть итог. Подсчитана смета.

И труба Гавриила поёт.

Достоевского и Магомета

золотая падучая бьёт.

Что вы видели, когда падали?

Вы расскажете после не так.

Вы забыли это, вы спрятали,

закатили, как в щели пятак.

В этом дело ли? Нет, не в этом,

и событию всё равно,

будет, нет ли, воспето поэтом

и пророком отражено.

Будет, нет ли, покуда — петли

Парки вяжут из толстой пеньки,

сыплет снегом и воют ветры

человечеству вопреки.

(«Есть итог. Подсчитана смета...»)

Во время болезни Бориса Слуцкого вышли книги его стихов: «Время моих ровесников» (М.: Детская литература, 1977. Вступительная статья Владимира Огнева), «Избранное. 1944—1977» (М.: Художественная литература, 1980. Предисловие Константина Симонова; начальную страницу открывали слова автора: «Посвящается Татьяне Дашковской»). Последнюю свою книгу «Сроки» (составленную без его участия Юрием Болдыревым и редактором издательства «Советский писатель» Виктором Фогельсоном, молодым его приятелем, свойственником Самойлова) Слуцкий увидел за два года до своей смерти.

Эти книги были хорошо встречены критикой — статьи и рецензии Б. Рунина, Вад. Соколова, И. Винокуровой, В. Турбина и других. Незадолго до кончины Слуцкого порадовал выход большого тома его стихотворений на чешском языке в переводе Ярослава Кабичека (Борис Слуцкий. Продлённый полдень. Прага, Чешско-словенский списователь, 1985). Том был великолепно оформлен советским художником В. Пивоваровым, снабжён послесловием критика Ивана Матейки, краткой хронологией жизни и деятельности Слуцкого и краткой же библиографией его книг, чешских переводов и литературы о нём и его стихах.

Борис Слуцкий умер утром 23 февраля 1986 года в доме брата от кровоизлияния в мозг, вмиг. Одни говорят: упал головой на стол во время завтрака; другие говорят: упал на пороге комнаты, выходя из кухни после мытья посуды, брат подхватил

1 ... 113 114 115 116 117 118 119 120 121 ... 125
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 25 символов.
Комментариев еще нет. Будьте первым.
Правообладателям Политика конфиденциальности