– Что я наделала? – в который раз спросила себя Глория. Ее тошнило от омерзения к себе.

Глория не пожелала бы никому такой жизни. Она хотела устроить Грегу большой сюрприз и показать, что она перестала воспринимать их жизнь как должное. Когда ему станет лучше, она взвалит на себя часть обязанностей и постарается помириться с мужем. Наверное, еще не слишком поздно спасти их брак.

Ее внимание привлекло объявление в «Йоркшир пост» об открытии в Скарпертоне нового ночного клуба с рестораном. У Грега были акции этого клуба. Там искали управляющую с яркой внешностью и опытом устройства ужинов. Неплохо бы поучаствовать в собеседованиях от имени мужа. Присмотреть, чтобы они взяли девушку действительно высокого класса. У Глории Берн появился шанс хоть что-то в жизни сделать правильно, она поможет мужу вести дела. Кажется, жизнь постепенно налаживается.

* * *

Грег сидел среди россыпи игрушек и пазлов, пытаясь уложить ногу поудобнее. Все заживало очень медленно. Он обзавелся костылями, чтобы хоть как-то ковылять по дому. Пока никаких шансов сесть за руль у него не было, поскольку он никак не мог сосредоточиться и чувствовал себя бесполезным калекой.

Глория была крайне предупредительной. Вкусно кормила, заботились обо всех нуждах. Но между ними выросла невидимая стена, через которую они переговаривались шепотом, не желая будить спящую собаку. Как вежливые, едва знакомые люди. Он радовался каждому приезду Чарли, который рассказывал новости о своих гаражах и сезоне ралли, но Грег был подавлен и не проявлял былого энтузиазма. Он чувствовал себя как в капкане, раздражался от собственной немощи, неспособности ходить без костылей. Стыдился того, что иногда бывал так слаб, что не мог самостоятельно расстегнуть ширинку. Любое движение требовало усилий, хотя врачи считали, что со временем все восстановится. Но больше ему никогда не быть гонщиком. Мышцы на правой ноге навсегда потеряли прежнюю силу.

Дни тянулись бесконечно. Он пытался читать финансовые отчеты, нанял водителя, который возил его по стройкам: нужно было дать понять рабочим, что он по-прежнему в курсе всех дел.

Но голова болела так, что он стал нервным и раздражительным.

Да и дома нечего было делать, если не считать времени, когда Бебе прибегала из школы. Он помогал ей читать, играть в лудо, составлять пазлы и вставлять пропущенные буквы в слова. Но при этом постоянно чувствовал себя стариком. А в глазах постоянно мелькали картинки из календаря. Он ничего не мог с собой поделать, но при взгляде на Глорию видел только голое, украшенное сухими листьями и ягодами тело. Он чувствовал, что поступал несправедливо. Глория делала все, чтобы загладить свою вину.

К его удивлению, она даже занялась обстановкой «Бэмбу-клаб». Не самое лучшее его вложение, слишком уж низкого пошиба, на его вкус.

Клуб занимал верхний этаж старого складского помещения. Владельцы превратили его в гавайский бар с рестораном и национальной кухней. Предполагалось, что все будет по высшему разряду.

– Надеюсь, ты не собираешься разгуливать в юбке из травы! – рявкнул он на Глорию, когда та хлопотала возле него.

– Не глупи! – улыбнулась она. – На мне будет платье для коктейлей. Кроме бара устроим еще и танцплощадку. Все очень элегантно, тебе должно понравиться.

– А по-моему, слишком дорого. Не уверен, что скарпертонцам это по карману, – ответил Грег, прекрасно зная, что до сих пор им не слишком везло в Скарпертоне.

– Подожди, вот увидишь, все будет просто отлично. Скоро от посетителей отбоя не будет. Бизнесмены будут водить туда клиентов. Такая экзотическая обстановка!

– Тебе не обязательно этим заниматься, – возразил он.

Работать ей ни к чему. Если он долго не сможет приступить к делам, всегда можно продать кое-что из недвижимости, хотя приятно видеть, что она пытается чем-то помочь.

– О, да, это мой шанс доказать, что я не треснувший горшок и способна на что-то дельное, – вздохнула Глория, убирая поднос с его коленей.

Он злобно ухмыльнулся.

Еще бы! Бросит мужа, найдет еще одного богатого дурака, которого можно доить!

Сам он в глубине души чувствовал, что их брак развалился. Все считали их идеальной парой, но у них нет ничего общего, никаких интересов, кроме Бебе, и оба только ради дочери делали вид, будто счастливы.

Запертый в доме, он с тоской поглядывал на сад. Несколько деревьев, голый газон, кустики пампасной травы: довольно приятный вид, но он понял, что тоскует по серым каменным оградам, ухабистым дорогам и больше всего по холмам. Как ему недостает всего этого, даже овец, белеющих на фоне зелени! А при виде мирного пригородного пейзажа, окрывающегося за окном, он ощущает себя волнистым попугайчиком в позолоченной клетке.

Он постоянно вспоминает о Сауэртуайте и Бруклин-Холле. Наверное, Бебе хотела бы увидеть места его детства.

Но мысль о Мадлен остановила его. Грег не вынесет, если она увидит, в какую жалкую развалину он превратился!

Но и жалеть себя нечего, ведь вся эта история случилась по его глупости. Нужно быть терпеливым. Может, настало время отдать все, что он вырвал у жизни.

Лежа на больничной койке, он вдруг увидел, что вокруг есть немало людей, которым приходится куда хуже, чем ему. Он только и делал, что работал, работал, работал… хороший ли пример подавал дочери? Наверное, в этом мире существует не только бизнес!

* * *

Плам с изумлением прочитала письмо Мадди, после чего отложила его, а потом медленно перечитала снова. Очень похоже на какой-то киносценарий.

Мадди родила мертвого ребенка от Дитера Шульте, хотя они даже сексом не занимались! Глория помогла ей родить в ту самую ночь, в ночь смерти Плезанс, а потом прячет тело младенца? Они поссорились… она не сказала почему… ах, да, из-за Грегори. Тогда вся сцена на фестивале становится вполне понятной. Теперь Грег искалечен, а его брак – под угрозой распада… Хостел закрывается, но у Мадди возникла другая идея.

Что она думает об устройстве своеобразного приюта для молодых незамужних матерей, чтобы те могли спокойно подготовиться к родам и заботиться о малыше?

«О, Мадди! Хорошенько обдумай все это! – кричало сердце Плам. – У тебя могут быть новые планы, но Сауэртуайт слишком консервативен и не готов к революционным преобразованиям! Наверняка будут протесты, возникнет оппозиция, посыплются письма в газету с обвинениями в попытках подрыва моральных устоев города. Узкие умишки всегда полны страхов и подозрений».

Ах, если бы только Плам была рядом! Но клиника Стива преуспевала, и они так счастливы вместе! Все, что она может – писать Мадди и помогать деньгами.

Мадди должна получить поддержку местной церкви. Если Плам напишет Вере и Арчи, а также Эндрю в Союз матерей, или Стив обратится к новому доктору Сауэртуайта… конечно, начнутся чиновничьи проверки, но в принципе эта идея казалась великолепной, пусть и несколько хаотичной. Хостел может стать местом, куда девушки могут прийти со своими детьми и жить в безопасности и уединении. И не станут объектами издевательств и наказаний.