– Да, – Леон вытянул ноги к огню и блаженно пошевелил пальцами, – меня отпустило. Разве это плохо? Ненавижу ожидание. А теперь, когда все позади, мне гораздо легче.

– И что ты дальше намерен делать? – спросил я, набив рот шоколадом. – Вернешься в Берлин? Или останешься?

– Пока не знаю, – пожал он плечами.

– Но как же твоя работа? – Сюзанна взяла сосиску в тесте. – И Карстен?

– Говорю же, не знаю. Пока ничего не решил. Отстаньте. – И мне: – А ты что думаешь? Когда выйдешь на работу?

– Тоже не знаю, – ответил я. Шоколад подействовал на меня как кокаин. – Дай отдохнуть. Всего неделя прошла. – Я потянулся за очередным батончиком.

– Лучше бы на работу, – заметил Леон. – А то сидишь здесь один целый день, так и спятить недолго.

– Как поживает Мелисса? – спросила Сюзанна.

– Отлично.

– Куда она подевалась из церкви? Ей нужно было уехать?

– Мелисса вернулась к себе, – ответил я.

– Из-за мамы? – помолчав, с надеждой уточнил Леон.

– Нет. Она меня бросила. По крайней мере, не звонила мне с самых похорон.

– Как же так, – выпрямился Леон, – ведь в прошлый раз она была с нами. В ту ужасную ночь, за два дня до того, как Хьюго…

– Я помню. А когда я поднялся к себе в комнату, она уже исчезла.

Сюзанна подбирала крошки со свитера, и невозможно было понять, о чем она думает.

– Это из-за… – начал Леон, не донеся до рта сосиску. – Из-за того, о чем мы тогда говорили? Да?

– Как ты догадался, Шерлок? Впрочем, трудно ее винить.

– Она думает, что ты убил Доминика? – спросила Сюзанна.

– Наверняка.

– Что я говорила. – Сюзанна глянула на Леона.

– Ну вот, – потерянно сказал тот. – Мне нравится Мелисса.

– Мне тоже, – сказал я.

– Она тебе подходит. Я думал, ты на ней женишься. По крайней мере, надеялся.

– Я тоже.

– Мелисса хотя бы раз обмолвилась, что считает тебя убийцей? – спросила Сюзанна.

– А зачем? И так все ясно.

– Тогда, возможно, она вовсе так не думает, – сказал Леон. – И уехала она по другой причине. Вы тут жили в таком напряжении из-за Хьюго…

– Дело в том… – Я откашлялся, разговор оказался не сложнее, а, скорее, необычнее. Сейчас спрошу у них, почему стал убийцей, кто бы мог подумать, что я доживу до такого. – Как ни странно, ты прав, бросила она меня по другой причине. Я даже думаю, она вполне могла бы смириться с мыслью, что это я его убил, – да, я понимаю, звучит нелепо, но ведь Мелисса не такая, как все… Так вот, она, пожалуй, приняла бы это – в зависимости от того, почему я это сделал. Но она не знает мотивов. И наверняка испугалась. Вдруг я псих, просто ловко это скрывал. А мне нечего ей сказать. Потому что я не помню. Вообще ничего. Такая вот херня.

Повисло молчание. Я поднес к губам бокал, чтобы хлебнуть вина, и понял, как сильно дрожит рука. Сюзанна и Леон обменялись непонятным взглядом.

– Если вы что-нибудь помните, – продолжал я, – что-то, что хоть как-то объясняет, зачем мне это понадобилось… то расскажите, и будем в расчете. Помогите мне разобраться. Мелисса приехала сюда исключительно из-за того, что вы меня уговорили пожить с Хьюго. И если я не…

– Ладно, – перебила Сюзанна. – Мы расскажем, как все было на самом деле.

– Сью, – сказал Леон, – думаю, это не лучшая идея.

– Расслабься. Все будет хорошо.

– Сью. Я серьезно.

Сюзанна бросила на него пристальный взгляд. Она натянула рукава на самые пальцы и сжимала бокал обеими руками, точно чашку с чаем. В свете камина сцена выглядела идиллически уютно: поблескивает потертый красный дамаст кресел, искорки отражаются в помятом медном ведерке для поленьев, и кажется, будто старинные гравюры шевелятся и колышутся.

– Так будет честно, – ответила Сюзанна.

– Не будет.

– Хотя бы отчасти. – И мне: – Но если ты кому-нибудь проболтаешься, в том числе Мелиссе, мы скажем, что это чушь и весь разговор тебе померещился, а мы просто заглянули в гости, мило провели вечер в сентиментальных воспоминаниях о Хьюго и разъехались по домам. И нам поверят. Согласен?

– У меня есть выбор? – Сюзанна пожала плечами, и я добавил: – Согласен, конечно.

– Я хочу курить, – Леон приподнялся, – и мне на эту историю плевать. Где та пепельница?

– Всё никак не успокоится, – заметила Сюзанна, когда Леон скрылся на кухне. – Не может решить, как быть с Карстеном. Я-то надеюсь, что они останутся вместе. Они хорошая пара.

– Сью, – сказал я.

Сердце колотилось, впрочем, я и не ждал, что будет легко. Я никак не мог понять, задело ли меня то, что Сюзанна приехала уже с намерением рассказать мне свою историю.

– Ладно, ладно. – Перегнувшись через подлокотник дивана, она порылась в сумке в поисках сигарет. – Будешь?

– Нет, спасибо.

– Зажигалка есть?

– Сью.

– Хорошо-хорошо. Я думаю, с чего начать. – Она вытянула ноги, улеглась поудобнее, укрылась пледом. – Итак. Все началось в выпускном классе. Кажется, в марте, в пасхальные каникулы. Наши родители куда-то уехали, а мы остались здесь – готовились к устным экзаменам. Помнишь?

– Ага.

– Время от времени к нам заходили одноклассники, чтобы позаниматься. В том числе и Доминик.

– Ага.

– Это был ужас. – Леон вернулся с блюдцем, которое Сюзанна на поминках приспособила под пепельницу. – Мы-то думали, что хотя бы здесь в безопасности, и тут заявляется этот козел, шляется по всему дому, скидывает на пол мои книги, хохочет как гиена.

– Я тоже сперва не поняла, какого черта он приехал, – сказала Сюзанна. – Вы же с ним особо и не дружили. Но потом он начал ко мне подлизываться, мол, помоги с французским, и улыбается без конца. Я не очень-то обрадовалась, обычно он меня не замечал, а когда ему понадобилась помощь, соизволил обратить внимание. Но тогда я старалась помогать людям. Ответственность перед обществом, взаимовыручка, всякое такое. В общем, малолетняя самоуверенная дура.

– Мы все равно тебя любили. – Леон расчистил на журнальном столике место для пепельницы.

– Спасибо. Ну я и решила: попробую вдолбить неправильные глаголы Доминику в его тупую башку. Пару дней шло нормально, а потом вечером – причем прямо здесь, по-моему, вы с Леоном и двое ваших приятелей занимались за столом на кухне – он принялся лапать меня за ляжку и говорить, какая я сексуальная. – Сюзанна протянула руку, Леон вложил ей в ладонь зажигалку. – Вот так. Мне сперва показалось, что он прикалывается, – если честно, я до сих пор так думаю. Может, поспорил на меня с дружками. Было такое?