– Как себя чувствуете, капитан? В состоянии ли вы работать в полную силу, не считаясь со временем? – участливо спросил его Соколов.

– К выполнению боевого приказа готов, товарищ полковник.

Соколов внимательно посмотрел на чекиста:

– Переживаете? Вижу… И правильно, полученный вами урок стоит того, чтобы попереживать, подумать… Но сейчас поговорим о другом, надо спасать Горелова. – И пододвинул к нему папку: – Ознакомьтесь.

Пчелин внимательно прочитал бумаги.

– Вы полагаете, что Горелову грозит опасность? – спросил он.

– Да. Враг уже получил адрес лаборатории. Мы-то знаем, что адрес неправильный, но враг не знает этого. Что ему нужно теперь в первую очередь? Перепроверить – не обманул ли его Семен Надеин. С этой точки зрения шпионское задание, которое дано Горелову Луизой Вернер, имеет для резидента Аллена Харвуда неоценимое значение. Ясно?

– Ясно, товарищ полковник.

– Идем дальше. Есть ли у них необходимость вести дальнейшую работу с Гореловым? Вряд ли. Им надо обезопасить себя для проведения шпионско-диверсионной операции против лаборатории Ясного. Довериться Горелову, естественно, они не захотят: а вдруг он раскается и пойдет к нам? Нет, не думаю, чтобы они стали рисковать. Стало быть, они могут попытаться ликвидировать его. Каким образом? Думаю, что люди Харвуда постараются обойтись без кинжала и револьвера. Нынче у иностранной разведки существуют куда более удобные средства уничтожения людей: отравленные конфеты, пирожные, папиросы… да мало ли что еще! Ни шума, ни крика, ни крови, а глядишь, дня через три-четыре человек отправится на тот свет. Можно не сомневаться, если наши опасения подтвердятся, они прибегнут именно к такому методу.

– Судьба Горелова будет зависеть, мне кажется, от того, как он поведет себя у Цветковой сегодня вечером, – осторожно заметил капитан.

– Совершенно верно. К сожалению, сообщение о визите агента к Семену Надеину мы получили только сегодня утром. Когда ночью я видел Горелова, мы этими сведениями еще не располагали. А ждать новой встречи ночью некогда, ведь сегодня вечером он должен дать Луизе Вернер адрес. И он даст его, тот самый, который назвал Семен Надеин.

– Понимаю… – тихо произнес Пчелин. – Адреса совпадут, они поверят, и с этой минуты Горелов уже не будет нужен ни Алле Цветковой, ни ее шефу, мы обрекаем Горелова…

– Спокойнее, капитан, – жестко сказал Соколов. – Мы не обрекаем его, я принял меры. Он будет под наблюдением врачей. Об этом никто не должен знать, и организацией этого дела я поручаю заняться вам.

Соколов набрал номер и назвал себя.

– Петр Ильич, я попросил бы вас пообедать сегодня вовремя, ну так часика в три… Да, да, и обязательно дома. Правильно. От борща не откажусь. Но вот еще какая к вам просьба – пригласите к себе на обед инженера Горелова. Согласны? Приеду пораньше. До свидания.

Соколов положил трубку и повернулся к Пчелину:

– Понятно, капитан? Можно не сомневаться – Луиза Вернер сегодня постарается ошеломить Горелова переменой фронта: разыграет бурные страсти. Еще бы, ведь ей надо будет как-то отвлечь его внимание и заставить незаметно, понимаете, незаметно для самого себя проглотить снадобье, которое она ему подсунет. С Гореловым я встречусь у начальника института, там наедине его проинструктирую и сообщу ему вымышленный адрес лаборатории, указанный Надеиным. У нас нет гарантии, что Горелов не находится под наблюдением, поэтому квартира начальника, куда он приедет в автомобиле, наиболее подходящее место для нашей встречи. Немедленно пошлите людей к институту и к дому, в котором живет начальник. Понятно? Я приеду туда на полчасика раньше Горелова. Выполняйте.

– Слушаюсь. – Пчелин удалился.

Полковник Соколов снова погрузился в изучение документов: ходу врага надо противопоставить контрход – затеи Харвуда должны провалиться. Соколов с сожалением подумал о том, что Шервуд не у него под рукой, по сообщениям же из Берлина, он пока не сказал ничего существенно нового. Очевидно, выжидает, тянет с умыслом. А время не ждет, счет теперь идет на минуты.

«Ботаники»-разведчики и диверсанты из отряда «Смита» давно ушли в горы на север и в ряде пунктов просочились через границу Китайской Народной Республики, но сам Каррайт задержался на военной базе, подолгу о чем-то шушукался с Краусом. Чармиан передала Эрлу Тэйлору, что ждут каких-то дополнительных инструкций от Уильяма Прайса, которые должен доставить Гейм. Какие еще «дополнительные» инструкции придумал старый маньяк?

«Метеор» прибыл на рассвете. Несколько человек из персонала, обслуживающего аэродром, осторожно вкатили его в закрытый ангар, захлопнулись железные ворота… Гейм появился через несколько минут – его дожидался «виллис». Летчик уселся на заднее сиденье, где уже находился солдат с автоматом. Рядом с шофером сидел офицер. Виллис по извилистой горной дороге рванулся к покрытому снежной шапкой хребту, туда, где находилась секретная лаборатория Прайса и резиденция Крауса.

Нежно-розовое зарево вспыхнуло на вершинах высоких гор. Вот тут, где-то совсем неподалеку – легендарная Джомолунгма, почти девять километров высоты… Гейма насторожила непонятная забота Крауса о его безопасности, все выглядело так, как если бы его взяли под стражу. Он усмехнулся: кажется, начинается именно то, что он предвидел еще там, в Штатах.

Круто петляя, виллис карабкался все выше…

Широкими шагами вошел Гейм в кабинет начальника лаборатории. В глубине кабинета за столом сидел Краус. Каррайт встретил Гейма холодно. Просмотрев инструкции Прайса, Каррайт глухо выругался.

– Мне пора, – произнес он. Краус встал.

– Я провожу вас, – обратился он к Каррайту. – А вас попрошу подождать меня на открытом воздухе, – сказал он Гейму. – Я скоро вернусь и вручу вам пакет для мистера Прайса.

За автомобилем, в котором уехали Каррайт и Краус, вилась легкая пыль. Гейм остановился на небольшой квадратной площадке. Мимо прошел человек в синем комбинезоне – Тэйлор.

– Будьте осторожны, – шепнул он Гейму. Инженер казался встревоженным.

Краус вернулся через час.

– Прошу, – не взглянув на летчика, бросил он и быстро направился к себе. На этот раз он шел довольно долго по уходящему в глубь скалы коридору.

Краус толкнул дверь, и они вошли в просторное помещение. Краус прошел к противоположной двери и быстро закрыл се за собой. Из-за двери послышался его хохот.

Гейм понял – он очутился в ловушке. Бросив взгляд на узкое, вырубленное в скале окно, Гейм увидел, что оно забрано железными прутьями.

– Глупо, – сказал он громко и сел на табуретку, замеченную в углу.

Гейм задумался. Он понимал, что случившееся с ним было прелюдией к какому-то объяснению с Краусом, от которого зависела его дальнейшая судьба.

Самое скверное – чувствовать себя беспомощным. Он знал силу своих кулаков, но это еще не давало ему преимуществ при стычках с таким подлецом, как Генрих Краус.