— Счастливая, — прошептал кто-то из девочек ей вслед.

Шепот был очень тихий, но Анна Сергеевна, конечно, услышала его.

— Скоро все будете такими же счастливыми, — ответила она громко и кивнула Наташе: — Оленина, ты готова?

Наташа начала так робко, словно не отвечала, а спрашивала:

— «За горою засверкал, задрожал луч золотой». «За горою»: тут «за» — предлог. «Засверкал», «задрожал»: тут «за» — приставка.

— Правильно! — говорила Анна Сергеевна, держа в руках очки.

Людмила Федоровна тоже одобрительно кивала Наташе.

А Катя смотрела на подругу огорченно и даже сердито:

«Знает куда лучше, чем Ирка, а как мямлит! Прямо вторая Тоня Зайцева!.. Нет, Тоня, пожалуй, еще хуже. И чего она там чиркает на своем листочке? Ах, если бы можно было хоть словечко ей сказать, хоть немного успокоить ее! Но как? Ведь не встанешь, не подойдешь к ней!»

И тут Катя с тревогой вспомнила, что Ира собиралась подсказывать Тоне. Вот еще выдумала! Только подведет и Тоню, и себя, и весь класс.

Осторожно повернув голову, Катя с опаской поглядела в сторону Иры Ладыгиной. Но Ира сидела тихо и что-то старательно писала, прикрывая листок ладонью. И вдруг она наклонилась, быстро сняла с ноги туфлю, сунула в нее исписанную бумажку и пустила по гладко натертому паркету прямо к Тониной парте. Девочки так и замерли, а Тоня даже бровью не повела. Туфля стукнулась о парту и остановилась. Неизвестно, заметила ли что-нибудь Анна Сергеевна, но она как будто насторожилась и сказала, искоса поглядывая на Иру:

— Ладыгина, ты ведь уже ответила. Может быть, пойдешь домой?

— А можно мне еще немножко остаться? — непривычно робко спросила Ира. — Мне хочется послушать, как будут отвечать девочки.

Катя с ужасом посмотрела на нее. Неужели Ире так и придется сидеть здесь без туфли целый день? Ведь в час дня начнется уже экзамен во второй группе.

«Вот еще история! Что же теперь делать?..»

Ира сидела вся красная, смущенная чуть ли не до слез. Должно быть, она и сама не знала, что теперь делать. Отправив шпаргалку со всеми падежами, она думала, что Тоня достанет записку и незаметно пустит туфлю обратно. А вышло совсем по-другому. Туфля сиротливо приткнулась к Тониной парте, и не было никакой возможности вернуть ее.

А между тем Анна Сергеевна кончила спрашивать Наташу Оленину и повернулась к Тоне:

— Ну что, Зайцева? Готова?

— Да, готова.

У Кати от удивления даже глаза широко открылись. Что это — неужели Тоня говорит так громко и спокойно? Или, может быть, это только показалось? Нет, в самом деле, лицо у Тони какое-то веселое, и глаза по-новому блестят. Отчетливо и даже бойко она назвала по-порядку все звонкие и глухие согласные и, почти не меняя голоса, стала быстро, без запинки читать стихотворение Пушкина «Весна».

Молодчина Тоня! Только бы она теперь не сбилась на падежах… Да нет, какие же тут падежи? Ведь она, кажется, отвечает вовсе не одиннадцатый, а второй билет. Ну да! Так и есть, конечно, второй. И как это они с Ирой сразу не догадались, какой билет взяла Тоня! Ну что ж, очень хорошо. Но, если говорить по правде, Тоня и падежи могла бы ответить не хуже. Недаром же она, Катя, каждый день занималась с ней: когда была хорошая погода — в уголке двора на скамеечке или на досках, приготовленных для ремонта; а то на лестнице у окошка второго этажа — когда становилось холоднее и накрапывал дождь… Даже как-то странно, что завтра уже больше не надо будет поджидать Тоню во дворе, пряча книжку и тетрадку под полой пальтишка.

Пока Катя думала обо всем этом, Тоня ответила по билету и замолчала.

Анна Сергеевна повернулась к ассистентам:

— Нет ли еще вопросов?

— Нет, — быстро ответила Людмила Федоровна.

Но Марья Семеновна кивнула головой и, внимательно глядя на Тоню сквозь очки, спросила:

— Какие ты знаешь басни Крылова?

— Разные, — ответила Тоня. — «Кукушка и Петух»…

— А какой недостаток людей высмеивается в этой басне Крылова?

Тоня переступила с ноги на ногу и не совсем уверенно ответила:

— Бывает, что одна девочка хвалит другую только за то, что та хвалит ее. Вот таких девочек и высмеивает Крылов.

Анна Сергеевна чуть-чуть улыбнулась:

— Разве только девочек?.. Ну, иди. Я тобой очень довольна.

И при этом Анна Сергеевна посмотрела на Катю, словно говоря этим взглядом: «Не только Тоню я хвалю, но и тебя и всю вашу «половинку».

А Тоня, сияющая от счастья, положила на стол билет и пошла в конец класса, на ходу оборачиваясь то к одной из своих подруг, то к другой.

После Тони пошла отвечать Аня. Она тоже хорошо справилась с грамматическим разбором и теперь рассказывала биографию Аркадия Гайдара. Но Катя уже почти не слушала, несмотря на то что отвечала одна из самых близких ее подруг.

«Что-то будет с этой глупой Иркой? — думала Катя. — Ведь нужно же ей будет уйти из класса, когда придет вторая группа!»

Наконец Аня кончила. Марья Семеновна посмотрела на класс и сказала:

— Девочки, те, которые уже ответили, идите домой. Надвигается гроза.

— Да, если пойдете сейчас же и не будете болтать в коридоре, — добавила Анна Сергеевна, — вы, пожалуй, успеете добежать еще до дождя…

Наташа, Тоня и Аня быстро поднялись и вышли из класса. А Ира так и не вставала с места.

— А ты почему не идешь? — обратилась к ней Анна Сергеевна.

— У меня пальто новое, — проговорила, ерзая на парте, Ира. — Мама рассердится, если я попаду под дождь.

Учительницы, едва сдерживая улыбку, переглянулись.

«Ох, неужели они догадались, в чем дело?» — в страхе подумала Катя.

А по небу между тем медленно ползли тяжелые, черные тучи. В классе стало почти темно. Внезапно налетел такой ветер, что чуть не сорвал с петель открытую оконную раму. Людмила Федоровна встала и принялась закрывать окно, но рама вырывалась у нее из рук, точно живая. Стекло дребезжало. Наконец окно удалось захлопнуть. Людмила Федоровна повернула выключатель, и три большие лампы под матовыми абажурами ярко осветили класс. Все стало как-то по-зимнему. Только в окна шумно хлестал бурный летний ливень, да где-то вдалеке словно перекатывал пустые бочки сердитый гром.

Экзамен продолжался. Одна за другой выходили к столу ученицы. Сейчас отвечала Клава Киселева из Стеллиной «половинки». Стелла внимательно слушала ее ответ.

«Моя Тоня знает лучше, — думала Катя. — Но и Клава отвечает неплохо. Видно, Стелла с ней как следует поработала. Может быть, ей было даже потруднее, чем мне. Правда, Клавка ходила на занятия, но ведь она упрямая и с ленцой. А Тоня старательная…»

Катя устала ждать своей очереди. Она села поудобнее, облокотилась на парту, и как раз в эту минуту донеслось: