Он помнил лишь о своих людях и о своих врагах; видел лишь свою катану и чужое оружие; знал лишь то, что должен победить. Он не ведал страха — ведь каждый самурай живет, чтобы умереть.

Сражаться одной рукой ему все еще было непривычно, но к своей главной битве Такеши был готов. Вдалеке пел боевой рог — бесчисленное множество раз они сражались под его звуки, но сегодняшняя битва врежется в память каждого из них.

В любом сражении запоминались обычно лишь первые несколько минут, даже если оно и растягивалось на долгие часы. Все, что происходило после, сливалось в одну нескончаемую череду событий, и было не разобрать лиц тех, кого Такеши убил, через кого перешагнул, и чья кровь забрызгала его лицо и одежду.

Они смогли отбросить подоспевший к ним отряд Тайра и, сохраняя прежнее построение, начали медленное продвижение вперед.

— Держать строй! — кричал Минамото, оглядываясь по сторонам.

Он слышал громкое дыхание Мамору у своего левого плеча — тот шагал с ним в ногу и вторил каждому движению, ни на секунду не оставляя его культю незащищённой. Беглым взглядом Такеши подмечал следы прежней, обычной жизни, которую вели люди в поместье до нападения: валялись неподалеку брошенные кем-то ведра с расплескавшейся водой, лежал на земле мешок риса, разорвавшийся от падения пополам, билась на ветру вывешенная сушиться одежда.

Он уловил свист летящей стрелы за мгновение до того, как она вошла бы в тело кого-то из его солдат, и крикнул:

— В стороны!

Их построение тотчас разбилось, и привыкшие безоговорочно подчиняться самураи рассыпались по всем направлениям света. Взвизгнув в последний раз, стрела вошла в землю — задрожало ее древко — и за ней последовал еще десяток.

— Там! — кто-то из его людей указал рукой на юг, и Такеши увидел вдалеке солдат Тайра, забравшихся на крышу минка. На открытой земле его отряд был перед ними словно на ладони — беззащитен и очень хорошо виден.

Он принял решение мгновенно и, толкнув плечом Мамору, побежал. Минамото петлял, будто раненое животное, резко меняя направление бега — только так можно было спастись от удара на открытой местности. Позади, наверху и по бокам от него оглушительно свистели стрелы; глаза резал горький дым разгоравшегося пожара. Кто-то кричал, и в суматохе Такеши не мог разобрать, кому принадлежал голос.

Мамору держался позади, закрывая его спину. Мальчишка не отставал и не сбивался с шага, несмотря на стремительность Минамото и неожиданность его перемещений.

— Господин! — его крик заставил Такеши насторожиться, а спустя еще секунду он сам почувствовал чужое присутствие справа. Развернулся, выставив перед собой обнаженную катану, и бежавший к нему солдат напоролся на нее, не сумев вовремя остановиться. Минамото двинул рукой вперед и вверх, еще плотнее насаживая мужчину на лезвие, и услышал его последний булькающий хрип.

Где-то позади закашлялся Мамору, а Такеши надавил на слезящиеся от дыма глаза. Он оттолкнул от себя мертвого солдата, и тот рухнул на землю прямо ему под ноги. Наклонившись, Минамото полами его куртки стер с катаны кровь. Вокруг ничего нельзя было разглядеть и на пару шагов вперед — воздух казался серым и горечью оседал на языке при каждом вдохе.

— Нужно найти стену, — Такеши оглянулся на Мамору и, насторожившись, прислушался. Приглушенные звуки битвы доносились до них будто сквозь слой плотной ткани. Они забрели слишком далеко вглубь поместья, пока убегали от стрел.

Все шло совсем не так, как они задумали изначально. И сейчас, пока они бежали по поместью Тайра, не видя ничего перед собой, и вдыхали прогорклый воздух, Такеши был готов признать, что их изначальный план был планом самонадеянных юнцов, уставших брести по колено в грязи.

Из густого дыма им навстречу метнулись три тени, и Минамото отпрыгнул назад.

— Это он! — выкрикнул один из солдат. — Это Такеши Минамото!

Мужчина растянул губы в неприятной усмешке и принялся вращать запястьем катану. Самураи окружили их и, переглядываясь друг с другом, выгадывали удачный момент для нападения. Умирать не хотелось никому, и каждый из них знал, что тот, кто первым станет под меч Такеши, — умрет.

Минамото ждать не стал. Воспользовавшись их замешательством, он бросился вперед и скрестил катану с одним из людей Тайра. Его удар высек из стали искры, а мужчина отступил на пару шагов под его натиском, ошеломленный нападением. Верный себе, Такеши рубился яростно и быстро, заставляя вскипать в жилах кровь. Оберегая культю, он закрутился на месте, когда слева на него налетел второй самурай. Сейчас ему остро не хватало еще одного меча в левой ладони — он привык атаковать с обеих рук.

Его катана мелькала в воздухе, оставляя после себя почти осязаемый след, и лезвие тускло блестело — такое же серое, как и дым вокруг.

— Обходи его!

Насторожившись, Такеши покосился вбок. Второй самурай пытался зайти в его слепое место — так, чтобы Минамото не мог видеть его передвижения. Но Такеши умел сражаться и с четырьмя противниками одновременно; неужели они надеялись загнать его в ловушку вдвоем, да еще и столь безыскусным способом? Тренированным движением он снес голову одному из них, а второму вогнал катану в живот почти по рукоять, набрав силу и скорость при стремительном повороте.

Когда Такеши поднял взгляд, Мамору в паре шагов от него добивал третьего самурая. До них вновь донеслась песня боевого рога, и Минамото вздрогнул. Им уже давно следовало открыть ворота.

— Идем, — Такеши побежал в сторону, где звучал их рог, перешагнув через солдата под своими ногами. Он чувствовал быстрый ток крови по жилам, и пыл короткой стычки подстегивал его желание сражаться. Он тосковал по чувству тяжести в правой руке и по ощущению рукояти катаны, сжатой в ладони.

Чем дольше они бежали, тем сильнее развеивался дым, и перед их взглядом мелькали доказательства поспешного ухода людей из поместья. Они оказались не готовы к армии Нарамаро у своих ворот, хотя наверняка узнали о ее приближении задолго до сегодняшнего утра.

Такеши перешел на шаг, когда по правую руку увидел на земле распластанное тело в одеждах с символом клана Минамото. Он склонился над ним и узнал одного из своих самураев. Тот был убит ударом в живот.

Мамору позади подавил судорожный вздох и стиснул зубы, борясь с желанием поднести ладонь ко рту, будто девчонка. Такеши вытер с лица пот рукавом куртки из грубой ткани и зашагал вперед. Они оказались в той части поместья, где жили солдаты и слуги — небольшие минка стояли близко друг к другу, образовывая ровные линии.

— Сколько