– Боюсь, ты защищаешь не того, кого нужно, – Сапожник вздохнул. – Держу пари, будь у него возможность, Делука тут же послал бы нас подальше. Я бы…

– Нет, Стив, он бы так не поступил, – оборвал я Сапожника. – Гэри честен и верен своим принципам. Он не такой, как мы. Он привык держать слово и никогда его не нарушит. Хочешь его уволить – ладно. Но не отбирай у него акции, – я понимал, что последняя фраза подразумевает гораздо большую степень власти, чем заслуживает Стив. Но штука в том, что он все еще считался основным владельцем компании – по крайней мере официально; то, что фактически ею владел я, было частью нашего тайного соглашения.

– Позволь мне поговорить с ним, – с дьявольским огоньком в глазах предложил Сапожник. – Если мне удастся уговорить его уйти по-хорошему, тебе не о чем будет беспокоиться. – Он пожал плечами. – То есть я хочу сказать, что, если мне удастся вернуть акции, мы сможем поделить их пополам.

Я сдался. Была еще только половина двенадцатого, а я уже чувствовал себя как выжатый лимон. Слишком много таблеток, подумал я. А моя семейная жизнь… в последнее время она была далеко не мед. Герцогиня с утра до ночи суетилась вокруг Картера, а я едва мог стоять на ногах от непрекращающейся боли в спине. Пятнадцатого октября мне предстояла новая операция на позвоночнике. До этого дня оставалось еще три недели, но я не мог думать об этом без содрогания. Мне предстояло пережить общий наркоз – а потом семь часов под ножом хирурга. А что, если я не очнусь после наркоза? А если и очнусь, какая гарантия, что я не останусь парализованным? Такой риск существует всегда, если имеешь дело с позвоночником, хотя доктор Грин уверял, что я попаду в хорошие руки. Как бы там ни было, я на полгода буду вынужден отойти от дел, зато потом я, возможно, навсегда забуду о боли в спине и смогу жить обычной жизнью. Да, лето 1996-го обещало стать насыщенным.

Конечно, я решил воспользоваться этим, чтобы завязать с наркотой, – даже поклялся Мэддену и Герцогине, что, как только с болями будет покончено, я тут же выкину все таблетки и стану «прежним Джорданом». Вообще говоря, если бы мне не нужно было заехать за Герцогиней, я бы так и остался сидеть в офисе, до такой степени у меня ни на что не было сил. Я снял номер в отеле «Плаза» – мы собирались провести романтический вечер вдвоем. Это была идея ее матушки – теща твердила, что нам нужно встряхнуться, поскольку в последнее время нам обоим здорово досталось. У нас появился бы шанс заново сблизиться.

– Послушай, – вымученно улыбнулся я, – у меня и без того хватает акций, да и у тебя, по-моему, тоже. А если понадобится больше, всегда можем выпустить еще, – я с хрустом зевнул. – Впрочем, какого черта, поступай как знаешь! Я слишком устал, чтобы спорить.

– Выглядишь ты и впрямь хреново, – понимающе кивнул Стив. – Не сердись, это я любя. Видишь ли, я беспокоюсь, и твоя жена тоже. Ты должен завязать с коксом. И с таблетками тоже, иначе ты просто убьешь себя – кого хочешь спроси, если не веришь. Со мной было то же самое, только… – он замялся, подыскивая подходящее слово, – только я был не так богат, как ты, иначе увяз бы еще глубже, – Он снова помолчал. – А может, и увяз, просто все произошло быстрее. Но благодаря твоим деньгам у тебя это может затянуться надолго. Поэтому остановись, иначе добром это не кончится. Тут уж без вариантов.

– По рукам, – поклялся я. – Как только решу проблему со спиной, тут же завяжу.

Стив одобрительно кивнул, правда, особого доверия в его глазах я не заметил.

– Поверю, когда увижу собственными глазами, – проворчал он.

Новехонький, перламутрово-белый, двенадцатицилиндровый «феррари», под капотом которого бесновался целый табун лошадей, взревел, словно истребитель F-15 на форсаже, когда я, вдавив педаль сцепления до отказа, рывком переключился на четвертую передачу. Я пулей промчался через северо-западную часть Квинса, влился в поток машин на Кросс-Айленд-Парквэй, выжимая на моей красавице сто двадцать миль в час и небрежно попыхивая зажатой в зубах сигареткой с марихуаной высочайшего качества. Направлялись мы прямиком в «Гранд-отель». Придерживая руль одним пальцем, я повернулся к перепуганной Герцогине.

– Держу пари, ты уже влюбилась в эту машинку!

– Черта с два! – рявкнула она. – Если ты сейчас же не сбросишь скорость и не вытащишь изо рта эту гадость, клянусь, я придушу тебя собственными руками! И никакого секса вечером, слышишь? Даже не мечтай!

Через пять секунд «феррари» покорно тащился со скоростью шестьдесят миль в час. Сигарету я тоже выкинул. В последний раз я занимался любовью с Герцогиней недели за две до рождения Картера, стало быть, добрых два месяца назад. Вообще-то, если уж совсем откровенно, после того как я увидел ее на родильном столе с бесстыдно расставленными ногами и зияющей между ними щелью, в которую смог бы протиснуться Джимми Хоффа, я вдруг поймал себя на том, что у меня напрочь отпало желание даже думать о сексе с женой. Я надеялся, что это пройдет, но учитывая, что моя дневная норма составляла дюжину таблеток кваалюда (это помимо кокса в количестве, способном заставить целый полк солдат не останавливаясь промаршировать из Квинса в Китай), неудивительно, что чуда не произошло.

А тут еще Герцогиня. Надо признать, слово она сдержала – хотя с Картером все было в порядке, Герцогиня была постоянно на взводе. Возможно, две ночи в «Плазе» поправят дело. Я оторвал взгляд от дороги.

– Знаешь, я согласен тащиться, как улитка, если ты пообещаешь, что нынешней ночью затрахаешь меня до смерти. Ну, по рукам?

– Идет, – по губам Герцогини скользнула улыбка. – Но сначала ты отвезешь меня в «Барнис», а потом – в «Бергдорф». После этого я в твоем распоряжении.

Да уж, хмыкнул я про себя, ночка будет еще та! Все, что от меня требуется, это пройти через две самые дорогие в городе камеры пыток, после чего, получив свободу, я смогу наконец отправиться домой. Разумеется, если не стану превышать скорость.

Служащие «Барнис» были настолько любезны, что ради нас временно закрыли для посетителей весь первый этаж. Я развалился в кресле, потягивая «Дом Периньон», пока Герцогиня занималась примеркой – с наслаждением крутилась перед зеркалом, видимо вообразив, что вновь вернулась на подиум. Где-то после шестого пируэта моему взгляду на миг представились стройные бедра, а через тридцать секунд я уже присоединился к Герцогине в примерочной. И, едва задернув шторку, тут же пошел в атаку. Еще через десять секунд я прижал ее спиной к стене – Герцогиня и глазом не успела моргнуть, как я задрал ей юбки до талии и одним рывком вонзился в нее. Забыв обо всем, мы стонали от наслаждения.

Два часа спустя, толкнув вращающуюся дверь, мы входили в отель «Плаза». Было около семи. Из всех отелей в Нью-Йорке я больше всего любил «Плазу» – даже несмотря на то, что владельцем отеля был Дональд Трамп. Вообще-то я очень уважаю Дональда; в конце концов, миллиардер, который способен пройтись по городу с гребаным вороньим гнездом на голове, которое он называет своей прической, и подцепить самую сногсшибательную женщину в мире, заслуживает уважения – глядя на таких, как он, начинаешь понимать, что такое по-настоящему влиятельный человек. Ну, как бы там ни было, по пятам за нами следовали двое посыльных, едва не падая под тяжестью дюжины фирменных пакетов, в которых было женских тряпок на добрых полторы сотни тысяч долларов. На левом запястье Герцогини поблескивали усыпанные бриллиантами часики от Картье, которые обошлись мне еще в 40 штук баксов. И вдобавок мы трижды занимались любовью в трех разных примерочных, а вечер еще только начался.