О! Как ты красив, проклятый…

«В Москве многие думают, что я посвящала свои стихи Блоку. Это неверно. Любить его как мужчину я не могла бы. Притом ему не нравились мои ранние стихи».

К. И. ЧУКОВСКИЙ. Дневник. 1930–1969. Стр. 257

Всякий раз, заговорив о Блоке, она торопится признать его великим поэтом, но заключает какою-нибудь колкостью.

Л. К. ЧУКОВСКАЯ. Записки об Анне Ахматовой. 1963–1966. Стр. 224

«Как известно из воспоминаний Блока, я занимала мало места в его жизни».

Наталия РОСКИНА. «Как будто прощаюсь снова…» Стр. 537

Это известно не только из воспоминаний Блока, это известно изо всех свидетельств. Нет ни одного свидетельства, чтобы он хоть чуть-чуть интересовался ею. Ее многозначительность хоть и на многое намекает, но не имеет под собой реальной почвы.

Разве что его матушка. Но ей, как известно из опубликованной переписки, даже стихи Ахматовой нравились.

7 января 1914.

Письмо и стихи от А. А. Ахматовой

Александр БЛОК. Записные книжки. Стр. 41

25 марта.

«Четки» от Ахматовой. Дважды (без меня) звонила А. Ахматова.

Александр БЛОК. Записные книжки. Стр. 42

Он всегда называет ее А. Ахматова или А. А. Ахматова. Это, конечно, не любовное отношение, и Чуковская правильно подметила, что «А.А.» в записках что-то тщательно маскирует — но так, чтобы это чувствовалось… потому что опубликование дневников Блока ей испортило все. Опубликование дневников Блока — это ее «Рома, не выдавай» Лили Брик. Но Якобсон выдал тайну полутора лет знакомства с Татьяной Яковлевой и двух стихотворений, которые никак не могли закрыть всей взрослой мужской жизни Маяковского, а дневники Блока — тщательные, немецкие — не оставляют места ничему. Однако Анна Ахматова берется за многозначительные недомолвки. Наглые недомолвки, равные лжи.

26 марта 1914 г.

Многоуважаемая Анна Андреевна. Вчера получил Вашу книгу, только разрезал ее и отнес моей матери. Сегодня утром моя мать взяла книгу и читала не отрываясь: говорит, что не только хорошие стихи, а по-человечески, по-женски — подлинно. Спасибо вам. Преданный вам…

Александр БЛОК. Записные книжки. Стр. 42

Это — квинтэссенция отношения Блока к Ахматовой — к ней самой и к ее стихам. А маме — понравилось.

Я спросил об основных причинах их вражды (Ал. Блока и Н. Гумилева). АА сказала: «Блок не любил Николая Степановича, а как можно знать — почему? Была личная вражда, а что было в сердце Блока, знал только Блок и больше никто. Может быть, когда будут опубликованы дневники Блока, что-нибудь более определенное можно будет сказать».

П. H. ЛУКНИЦКИЙ. Дневники. Кн. 1. Стр. 260

Дневники опубликованы, и что можно сказать? Ни Гумилев, ни Ахматова его не интересовали. Личной вражды уж тем более никакой не было. В сердце Блока ничего не было: «такого», на что тонко намекается.

На станции Подсолнечной случайно на платформе увидела Ал. Блока, который пришел на станцию узнать, нет ли почты. Блок спросил: «Вы одна едете?». Блок очень удивил этим вопросом АА: «Блок меня всегда удивлял!»

П. Н. ЛУКНИЦКИЙ. Дневники. Кн. 1. Стр. 100

Когда же это «всегда» удивлял ее Блок? Впрочем, это ее прием.

10 мая 65.

Мы заговорили о предстоящей поездке в Англию. «Интересно понять, соблаговолит ли там присутствовать в это время — гм, гм! — вы знаете, о ком я говорю… Он ведь с большими странностями господин… Да, да, может как раз взять да и уехать читать лекции в Америку… Я от него еще и не такие странности видела».

Л. К. ЧУКОВСКАЯ. Записки об Анне Ахматовой. 1963–1966. Стр. 281

Сэр Исайя Берлин тоже «всегда» ее удивлял. Все мужчины, с которыми она была едва знакома, но насаждала в умах «мифическую сплетню» — вот это действительно новый жанр! — «всегда ее удивляли». Потому что логики, как она понимает ее: увидел-влюбился-застрелился — не наблюдалось. Удивительные, стало быть, были личности! Вот она всегда и удивлялась.

На странице 104 у Лукницкого еще раз записана встреча с Блоком, уже с многоточиями:

«Подсолнечная… Я вышла из вагона… Он меня очень удивил…»

15.03.25.

А когда он ее следующий раз удивил? «Всегда удивлял», «я такие от него странности видела» — поди проверь. Никто не помнит такого ничего, она — на все лады перепевает один вопрос: «С кем вы едете?» Анатолий Найман спустя пятьдесят лет знает, как ей угодить, и пишет, как об установленном факте и с однозначным толкованием: «БЫСТРЫЙ вопрос Блока: С кем вы едете?» — такой мужской, конкретный вопрос. Все это Найман льет ей на мельницу уже после ее смерти — они никто не смеют ее ослушаться, — а Блок вообще, как известно из его дневников, был тогда с матерью. Ну, а если бы одна — закусив губу, хриплым бы голосом сказал: «Пойдемте к вам?» У него были случаи поблагоприятней. Она сама к нему приходила домой. Вот это уже действительно серьезней. Да и так в Петербурге можно было бы найти номерок. Нет — «быстрый вопрос»!

Вот тогда еще предмет для удивлений.

Письмо Марины Цветаевой.

Дорогая Анна Андреевна. Пишу Вам по радостному поводу вашего приезда. Одна ли вы едете или с семьей (мать, сын)?

ЛЕТОПИСЬ ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВА. Т. 2. Стр. 105

До насмешки похоже на «бестактнейший» вопрос Блока.

Познакомилась с Ал. Блоком в Цехе поэтов. Раньше не хотела с ним знакомиться, а тут он сам подошел к Н.С. и просил представить его АА.

П. Н. ЛУКНИЦКИЙ. Дневники. Кн. 1. Стр. 59

Да что ж такое! Она с Блоком все не хотела знакомиться, Гумилев — с Маяковским. Условие поставил какое-то, не помню, потом уж только согласился. Да, кстати, интересно, а почему она «раньше не хотела» с Блоком знакомиться?

Царственное первенство Блока, пусть и расходясь с его поэтикой, мы все признавали без споров, без колебаний, без оговорок.

Георгий АДАМОВИЧ. Мои встречи с Анной Ахматовой. Стр. 69

Рассказывала о вечере А. Блока в Малом театре. «Это как богослужение было: тысячи собрались для того, чтобы целый вечер слушать одного».

П. H. ЛУКНИЦКИЙ. Дневники. Кн. 1. Стр. 48

«Блокослужение» — так говорили. А она все не хотела познакомиться.

Книги А. Блока, надписанные им Ахматовой. А. Блок как-то пришел к АА и все книги сразу надписал.

П. Н. ЛУКНИЦКИЙ. Дневники. Кн. 1. Стр. 30

Не так Блок надписывал свои книги Маяковскому — думая, что надписывает Маяковскому.