Мгновенно вспомнился эпизод из его давних скитаний по Амазонке.

Однажды им предстояло переправиться вброд через реку. И вот его спутники — индейцы убивают оленя, спускают его в воду. Они пояснили: река кишит кровожадными рыбами пираньями. Рыбы соберутся у трупа оленя, и тогда выше по течению реку можно форсировать.

Все это вспомнилось, когда Хауг глядел, как крокодилы терзают привязанную к дереву тушу коровы.

Все стало понятно. Вот только на чем отправились в путь беглецы? Пустились через лагуну вплавь? Вряд ли рискнули бы на такое. Но никаких средств переправы на острове не имелось. Разве что деревья, если их спилить и связать в плот. Но для этого нужно было время, много времени. А с пленниками Хауг расстался всего несколько часов назад.

Он так и не решил эту загадку. Но вскоре убедился, что люди пересекли лагуну. Откуда возникла такая уверенность? От берега, где пировали крокодилы, до рифа на другой стороне лагуны — метров триста — четыреста.

На рифе всегда много пернатых: чайки, бакланы, другие птицы вьются над каменным барьером, куда море выбрасывает для них обильную пищу. Но над одним участком рифа Хауг не увидел птиц, а те, что прилетали, вдруг резко взмывали над скалами. Что их там могло напугать?..

Конечно, он отвязал от дерева веревку, и крокодилы тотчас утащили свою жертву. Привел в порядок проволочную изгородь и уничтожил следы на песке.

1

В комнату, где заперли Сизову, доносились голоса из гостиной. Тонкая дверь позволяла слышать почти каждое слово. Там обсуждался новый план поиска беглецов.

В соседнем помещении Хауг обшаривал эфир, пытаясь связаться с радиостанцией геликоптера. Внезапно сквозь сумятицу звуков пробился мужской голос. Диктор был явно взволнован. Но внезапно все звуки оборвались, будто рацию выключили, и вслед за тем по коридору простучали шаги. Хауг торопился в гостиную с важным сообщением. Речь шла о происшествии на Кубе. Силы безопасности Гаваны лишь в последний момент обезвредили бомбу, которая должна была убить одного из руководителей государства.

Сизова задумчиво отошла от двери. Убийство президента Кеннеди, неоднократные попытки расправиться с главой французского государства де Голлем, а теперь покушение на жизнь лидеров Кубинской революции… Ничего не скажешь, силы реакции и террора безошибочны в выборе цели. Джон Кеннеди хотел наладить диалог между мировыми политическими системами и заплатил жизнью за эту попытку. Де Голль ведет независимую политику, в которой нет места американскому диктату. А что говорить о коммунистах Кубы, объявивших свою страну первой свободной территорией Америки!.. Может быть, Фидель Кастро и есть та самая персона Четыре семь, за которой с таким рвением охотятся спецслужбы США и нацисты?

Мысли вернулись к событиям истекшего дня. Все, что она прояснила у Хауга, должен узнать и Мигель. Но как это сделать? Казалось бы, просто — попросить Хауга, тот выберет минуту, когда окажется наедине с Мигелем…

Но это значило, что будет раскрыт Мигель. Нет, на такое нельзя пойти. Тем более что Хауг предупреждал: при допросе может не выдержать.

Часы в гостиной пробили полночь, потом час ночи, два часа ночи. Она перебирала в памяти сделанное. Все, что было намечено для проникновения на остров, удалось. И вот теперь план освобождения пленников рушится из-за того, что Анна Брызгалова проявила инициативу и скрылась.

…Она задремала. Очнулась от прикосновения чьей-то руки. Это был Хауг.

— Позавтракайте — и в путь.

В эти мгновения Сизова решилась.

— Мне нужна бумага и карандаш, — прошептала она. — Скорее!

Хауг покосился на дверь, достал блокнот, вырвал лист, полез в карман за карандашом. То и другое Сизова спрятала у себя на груди, пошла к двери. На ходу обернулась:

— Мне говорили, гидросамолет возит с собой катер. Это правда?

— Катер на месте…

— Спасибо. — Сизова медлила возле двери. — Я буду завтракать вместе со всеми?

— Да.

— Запомните: вы сразу же нальете мне какого-нибудь соку. Полный стакан!

2

Завтрак проходил в молчании: все были заняты едой. Случился небольшой инцидент — стакан, до краев наполненный апельсиновым соком, выскользнул из руки Сизовой, жидкость широкой струей плеснула по скатерти, пролилась на шорты падре. В мгновения общего замешательства бумажный комок перекочевал из пальцев Сизовой в карман Мигеля. Подняв испачканные соком ладони, Мигель отправился в ванную.

Вот он вновь появился в дверях, взглянул на Сизову. Она поняла: записка прочитана. Мигель казался спокойным. Осведомился: как будут вестись поиски — тем же способом, что и вчера? Райс не ответила. Мигель покачал головой: он провел бессонную ночь — сказалось напряжение истекшего дня. Словом, не мог заснуть, как ни старался. Лежал и думал. Возникли интересные мысли. Но в них еще надо разобраться.

Бросив взгляд на Аннели Райс, встал и вышел из комнаты. Немка последовала за ним. На террасе они уселись в плетеные кресла.

— Ну, что это за мысли? — нервно спросила Райс.

— Мне кажется, поиски ведутся плохо, — последовал ответ. — Нужны собаки.

— Вы отлично знаете, что на острове нет собак. Да они и бесполезны в зарослях мангров.

— Собак может заменить… лодка.

— Вы в самом деле провели плохую ночь, — сказала Райс. — Зачем вам лодка?

— Попробую нарисовать картину… Мы обшариваем какой-нибудь участок леса. Беглецы, когда к ним приближается поисковая группа, меняют убежище. Куда же они переходят? Можно предположить, что к берегу, — ведь со стороны моря им не грозит опасность. Они не подозревают, что в лагуне, в тени рифа, прячется лодка с наблюдателем и что у него сильный бинокль… Конечно, никто не поручится, что все так и произойдет. Я лишь пытаюсь смоделировать возможную ситуацию.

— Здесь нет лодки.

— Зато есть катер, который доставил нас на борт гидросамолета и был затем втянут в его брюхо.

— На острове катер не используется. Это строгое правило.

— Смысл запрета понятен. Однако не бывает правил без исключений. Пусть даже это самые строгие правила…

— Любопытно, кого бы вы назначили наблюдателем? — вдруг сказала Аннели Райс.

— Вас, сеньора, — последовал ответ. — Протискиваться сквозь заросли, рискуя получить из засады удар ножом, — это занятие больше подходит мужчинам.

Райс задумалась. В самый решающий момент выбыли из зоны активных действий Ловетти и Лашке. Теперь, согласившись на дежурство в лагуне, она бы и себя обрекла на роль пассивного наблюдателя за развертывающимися событиями. Отдала бы инициативу тем, кто будет действовать на берегу.

Значит, и этому человеку.