Как говорил известный в шестидесятые американский физик, профессор Дайсон: «Великое открытие, когда оно только появляется, почти наверняка возникает в запутанной, неполной и бессвязной форме. Самому открывателю оно понятно только наполовину. Для всех остальных оно — полная тайна».

Другой гений физики ХХ столетия, Нильс Бор, изрек: «Перед нами — безумная теория. Вопрос в том, достаточно ли она безумна, чтобы быть правильной…»

Современный физик-теоретик Борис Иоффе, возмущаясь стремлением нынешнего государства поставить Академию наук под контроль своих бюрократов, в июле 2013-го года возопил о том, что в науке нужны интуиция и смелый поиск. Он вспомнил о том, что основатели квантовой механики Бор и Гейзенберг с точки зрения современной им науки занимались ерундой, чертовщиной, чем-то совершенно бредовым. И только, сказал Иоффе, интуиция ученых позволила развить это направление. Но откуда такие качества у бюрократов и чиновников?

Иоффе в данном случае прав. Но только он умолчал о том, что сама РАН наших дней оказалась ничуть не умнее бюрократических тупиц. Она-то все новое и необычное с порога объявляет чушью и лженаукой. И те, кто мог бы стать новыми Бором или Гейзенбергом, сегодня рискуют попасть под репрессии и под мегатонны оскорблений от Комиссии по лженауке.

Потому для возрождения отечественной науки и превращение ее в мощное «оружие победы» в НХВ мы должны совершить «прикладную» революцию в РАН, заменить ее Комиссию по лженауке на Центр экспериментальной проверки новых открытий и изобретений. Это сразу же придаст Академии наук новое дыхание и запустит процесс ее омоложения.

Новые прорывы принесут стране не только новое оружие, но и новые наукоемкие промышленные корпорации!

Все это — всего лишь этапы воплощения плана, пока не имеющего аналогов в мире: создания своеобразной «Машины научных открытий». Системы, где развитие науки ускоряется во много раз, прежде всего за счет того, что уничтожается фактор «забивания» и «затирания» новых открытий и разработок, которые происходят в обычной жизни трудами господствующих научных школ и «признанными специалистами».

Все это усугубляется тем, что сейчас сильны неисследователи, а ученые-администраторы. Главы институтов, которым нужно добывать бюджетные ассигнования и заказы предприятий. Эти деятели особенно склонны к уничтожению новых — не из их институтов идущих — научных прорывов.

Вот в 1977-м великий биолог и биохимик Александр Опарин (1894–1980), академик с 1946 года, предостерегал:

«…Даже над «локальными» проблемами сейчас нередко трудятся целые институты. Крупные ученые руководят, как правило, солидными коллективами.

И тут их подстерегает опасность. Молодой человек, добившийся признания на научном поприще, порой стремится поскорее выйти в начальники, увлекается административными функциями в ущерб своей творческой деятельности. Мне кажется, что чем позднее ученый превратится в администратора и, по существу, оторвется от живой науки, тем лучше будет и для него самого, и для окружающих, и — главное — для общего дела…»

Давно усопший Опарин оказался прав: то, что сейчас называется наукой в РФ — это «наука» начальников-администраторов, давно оторвавшихся от живой науки. Институты очень нужны, но они не заменят гениев. А гениев-то начальство, выбившись в академики, терпеть не может. Оно их предпочитает гнобить и объявлять «лжеучеными». Кого можно считать истинным ученым, а не администратором и не эпигоном— «научным работником»? Опарин в 1977-м отвечал и на этот вопрос.

«Сейчас повсеместно наблюдается процесс слияния родственных наук в единую систему человеческого знания. Поэтому ведущую роль в науке завтрашнего дня будет играть энциклопедически образованный ученый, досконально изучивший не только свою, но и смежные области науки, владеющий всем арсеналом технических средств, которые используются в экспериментальной работе. Помимо этого, он должен обладать идейной убежденностью, готовностью идти на любые жертвы во имя защиты своего миропонимания…»

Великий русско-советский академик, биохимик Николай Семенов (1896–1986 гг.), лауреат Нобелевской премии и Герой труда СССР, в августе 1974 года тоже говорил о гениях с живой фантазией, потребных нынешней науке.

«…Ученый-фантазер — характеристика, прямо скажем, убийственная.

И вместе с тем, когда об ученом говорят, что он лишен фантазии, воображения, за этим также стоит явное неодобрение. Словом, согласившись рассказать о будущем химии и смежных областей, я рискую закрепить за собой прозвище «ученый-фантазер» …

Вот почему наш замысел научного русского рывка в НХВ — это слом зависти, мстительности, грязных махинаций в науке, ликвидация сопротивления всему новому со стороны господствующих школ и «светил», снятие оков со смелых новаторов и ученых— «фантазеров». Если мы первыми в мире это сделаем, то получим огромное преимущество перед наукой Запада, обретем сильнейшее оружие в новой холодной войне и резко ускорим развитие России. Мы знаем, как благодаря лишь двум людям — Эдисону и Тесле — США получили мощнейший рывок в развитии. Наша задача — создать такую «машину открытий», которая обеспечит появление в стране нескольких десятков «тесл и эдисонов» сразу, охраняя их от уничтожения завистниками и ретроградами. Тем самым превращая Россию в эпицентр новой научно-технологической революции и превращая ее новую индустриализацию в строительство цивилизации грядущего! Все это может быть сильнейшим русским ударом по Западу в НХВ, причем с направления, где он не ожидает никакого удара! Создание первой в мире «Машины открытий» может стать сильнейшим приемом нетривиальной стратегии в НХВ.

Для нынешних людей с «черно-белым» мышлением заявим особо: речь не идет о замене современной Меганауки на то, что делают «альтернативщики». Не нужно закрывать те исследования и работы, что ведут сейчас институты РАН, отказываясь от ускорителей элементарных частиц, секвенаторов и прочая. Мы предлагаем ПАРАЛЛЕЛЬНО начать исследования и того, на что натыкаются «альтернативщики». Именно это может дать новое дыхание нашей науке!

Мы на государственном уровне должны покончить с настроением, присущим умирающей цивилизации: «Все уже открыто и изобретено, установленные научные законы — незыблемы, искать больше нечего и картина мироздания ясна». Подобную «философию» следует гнать и преследовать действительно инквизиторскими методами.

Предлагаемая Максимом Калашниковым система из трансформированной РАН, Второй Академии и Агентства передовых разработок есть не что иное, как «Машина научных открытий» и ускоритель развития. И на эту мысль нас натолкнула одна из блестящих советских идей «ревущих 1960-х».

Вот сборник «Формула невозможного», изданный в Баку в 1964-м. Здесь опубликована работа знаменитого Альтова-Альтшулера «Машина открытий». Того самого автора ТРИЗ — теории решения изобретательских задач.