Я насупилась и бросила взгляд на письменный стол, инстинктивно ища поддержки, но Коула за ним не оказалось: он снова поехал отвозить какие-то документы в участок.

– То есть у тебя получилось? – спросил Сэм, расположившись на диване и выхватив нотный листок, когда тот проплывал мимо. Размазанные чернила, испачкавшие и руки Тюльпаны, и ее шифоновое платье, говорили красноречивее всяких слов, но Сэм все равно уточнил: – Ты переписала заклятие так, чтобы нам не пришлось подыхать вместе с диббуком, если придется убить его? Пожалуйста, скажи, что да!

– Нет, – ответила Тюльпана. – Я не могу изменить всю конструкцию. Это ведь не мое заклятие, а Одри. Я могу лишь внести правки…

– И что это за правки? – с надеждой спросила Морган, листок до которой так и не дошел. Она грелась возле камина вместе со Штруделем, устроившись на подушках. Огонь практически лизал ей руки, но не обжигал.

– Абсолютно всем умирать не придется! – торжественно объявила Тюльпана, невероятно гордая собой. – Этот ритуал напоминает иудейский миньян. В нем по-прежнему должно участвовать восемь ведьм, но теперь нанести удар диббуку они должны друг за другом. А вот тот, кто ударит последним…

– Умрет, – догадался Диего, выхватив лист у ничего не понимающего Сэма из рук и бегло пробежав по нему взглядом. – Это все равно не ритуал. Это жертвоприношение!

В ответ Тюльпана лишь пожала плечами, и я окончательно почувствовала себя ничтожеством. Как бы я ни пыталась вызвать новый приступ лунатизма, тайком глотая таблетки, которые прописывали Гидеону, новое заклинание ко мне не шло. Старое не менялось тоже. Этот нотный лист смотрел на меня с немым укором все то время, что я таскалась с ним по ферме, пока не попросила Коула наведаться в Шамплейн и показать его Тюльпане. Я надеялась, что уж ей, мудрой ведьме с богатым опытом и наследнице Авроры, хватит сил изменить предначертанное. Но нет, единственное, чего мы добились, – это превращение массового самоубийства в единичное самоубийство.

Что же я наделала?..

«Ты просто следовала своей природе».

– Но нам ведь необязательно убивать диббука! – напомнил Исаак, появившись в зале с подносом свежеиспеченных рогаликов как никогда вовремя. Очевидно, он стоял в дверях достаточно долго, чтобы обзавестись собственным мнением на сей счет. – Разве наш основной план заключается не в том, чтобы извлечь Анхеля из тела Тимоти Флетчера? То есть разделить их. А для этого нужен лишь Sibstitisyon. Флетчера за решетку, а диббука в шкатулку и обратно в Мексику. Идеально!

– Нам все равно не хватит ведьм, если мы решим провести жертвоприношение, – сказала Тюльпана, когда нотный листок вернулся к ней в руки. Усевшись в кресло-бержер, она бережно разгладила смятые уголки. – Нужно восемь участников, а Одри участвовать не может – ее роль в том, чтобы исполнять мелодию…

– Хорошо устроилась, – усмехнулся Сэм колко, и если бы Зои сейчас не находилась в трансе, устроившись на персидском ковре возле книжного шкафа, то наверняка отвесила бы ему подзатыльник. Коул бы сделал то же самое, если бы был здесь. А еще он бы наверняка широко и неуместно улыбнулся, не в силах нарадоваться, что я не смогу пожертвовать собой, как стремилась сделать это обычно.

«Чертово сотворение!» – подумала я уже в тысячный раз.

– Смертные участвовать не могут тоже, – продолжила Тюльпана. – Значит, остаемся я, Диего, Морган, Зои и… г-хм, Ферн. Да, она лишена магии, но ее природа все еще нечеловеческая. Итого нас пятеро. Не хватает трех человек.

В этот момент все посмотрели на Аврору. Ее вполне устраивала роль зрителя: заняв узкую скамью в алькове зала, она не сводила с нас искрящихся фиалковых глаз, но лицо ее выглядело бесстрастным. Последнее вызывало у меня недоумение. Аврора ведь привыкла выискивать сплетни и выгоду даже в разговоре о погоде! Неужели ее совсем не забавляет тот факт, что кому-то из нас при худшем раскладе придется пожертвовать собой? За тот час, что мы мусолили наш план в чайном зале, она не отпустила ни одного язвительного комментария. Вместо этого Аврора перебирала в пальцах две половинки расколотого ошейника из черепашьего дерева – останки бывшей шкатулки диббука, ныне непригодной и бесполезной.

Морган даже пришлось негромко кашлянуть, чтобы Аврора поняла: на нее смотрят не потому, что любуются ее винтажным платьем от Поля Пуаре, а потому, что ждут реакции. Точнее, инициативы…

– Ха! – фыркнула она, и все стало ясно как белый день. – Еще чего. Имейте совесть! Шепот уже отстоял Шамплейн в прошлой битве. В эту меня не втягивайте. Исаак, лучше принеси еще кофе, будь душкой.

Напоминать Авроре, что однажды Паук доберется и до границ Нью-Йорка и ее собственного ковена, если не остановить его прямо сейчас, крепнущего с каждым днем, было бессмысленно. Тюльпана только закатила глаза и мельком глянула на Ферн, укутанную в одеяло. Должно быть, она, как и я, все еще удивлялась, что Ферн так легко согласилась участвовать в поимке диббука. Возможно, она просто натачивала очередной нож, который скоро воткнет мне в спину… Но тем не менее лишней ее помощь сейчас не будет.

– Думаю, еще три ведьмы найдутся… – осторожно начала я, пересчитывая Вестники даров на шее. Раз, два, три… Это всегда успокаивало. – Я отправила весточку в ковен Завтра и Санта-Муэрте. Не уверена, что мы можем рассчитывать на них всерьез, но…

– Именно поэтому оставим твой «шедевр» только на самый экстренный случай, – вынесла вердикт Тюльпана, подходя ко мне и отдавая злополучный нотный листок. Я взялась за него одними ноготками, стараясь не морщиться. – Очень-очень запасной план, если с Sibstitisyon не получится. Если… вообще ничего не получится, да.

Я кивнула и, сложив листок пополам, спрятала его в футляр скрипки, которую отныне везде таскала за собой.

– Sibstitisyon сработает, – вдруг подала голос Ферн, крутя на пальце локон медовых волос. Вид у нее был необычайно довольный для ее обычного убийственного настроения. – Одри наносит все восемь сигилов за семь-восемь минут. Атам держит уверенно. Последовательность тоже выучила. Она справится. Осталось лишь подготовить шкатулку.

– Зои?

Я встала с дивана, обходя баррикады из стульев и кресел, которых едва хватило, чтобы уместить в чайном зале почти весь мой ковен. Утренние собрания всегда проходили сумбурно: Тюльпана подняла и позвала нас всех спозаранку. Сама она не спала уже третью ночь кряду, держась на одном бодрящем зелье, а потому была при параде – в черном стеганом комбинезоне и даже со смоки-айс. Аврора тоже выглядела так, будто пришла на собрание лишь для того, чтобы покрасоваться, как всегда, приголубив на плечах меховую горжетку, хоть дом хорошо отапливался.

Остальные выглядели куда более прозаично, включая меня саму: Морган зевала на стуле в пижамных шортах и майке с выцветшим кроликом, а Диего же и вовсе сидел с голым торсом, демонстрируя угольные татуировки, тянущиеся до самого низа рельефного живота. Ферн же укуталась в одеяло так, что видно было лишь ее лицо. Коул привез нас троих с фермы несколько часов назад, но она все еще не пришла в себя.