Речь его стала более взволнованной и рваной, он переходил от темы к теме, перескакивал с одной мысли на другую.

Обратившись к гарнизону СС, Оскар поблагодарил их за то, что они не поддались варварству, которого требовали их обязанности. Кое-кто из заключенных в цехе подумал: «Он просил нас не провоцировать охрану? А что он сам делает?» Ибо СС было СС, и в его составе нашли свое достойное место такие, как Гет и Йон, Хайар и Шейдт. СС заставляло своих членов делать такие вещи, сама мысль о которых приводила человека на грань безумия.

Шиндлер подошел к опасной черте – и все чувствовали это.

– Я хотел бы, – сказал он, – поблагодарить стоящих здесь охранников СС, которых против их желания, забрав из армии и флота, одели в эту форму. У них есть семьи, и они давно уже осознавали всю омерзительность и бессмысленность поставленных перед ними задач. И они вели себя гуманно и сдержанно.

Никто не понял, что возбуждение Оскара Шиндлера знаменовало одно: он завершил задачу, поставленную перед собой в свой день рождения.

Его стараниями эсэсовцы больше не представляли собой боевую единицу. Ибо, стоя здесь, они молча проглотили его оценку их поведения как «гуманного и сдержанного», и теперь им не оставалось ничего другого, как покинуть пределы лагеря.

– И в завершение, – сказал Шиндлер, – я призываю вас к трем минутам молчания, чтобы почтить память бесчисленных жертв, погибших в эти жестокие годы.

И все они послушались его.

Обершарфюрер Мотцек и Хелена Хирш; Люся, которая лишь на прошлой неделе поднялась из подвала; Шенбрунн, Эмили и Гольдберг. Для них время тянулось с мучительной медлительностью; они испытывали непреодолимое желание поскорее исчезнуть отсюда. Но они хранили молчание среди гигантских прессов «Хило», а вокруг затихал грохот самой страшной из войн…

Когда все было кончено, эсэсовцы торопливо покинули пределы цеха.

Заключенные остались. Озираясь, они не могли поверить, что теперь предоставлены самим себе.

Когда Оскар и Эмили двинулись укладываться, они обступили их. Тут Шиндлеру и было преподнесено кольцо Лихта. Рассмотрев его и выразив свое восхищение, он показал надпись Эмили и попросил Штерна перевести ее. Когда супруги Шиндлер спросили, откуда взялось золото выяснилось, что на кольцо пошел мостик Иеретца, и они увидели, как его бывший владелец рассмеялся, охотно демонстрируя дыру на месте отсутствующих зубов.

Но Оскар посерьезнел и торжественно надел кольцо на палец.

И хотя этого тогда никто не понял, в ту секунду, когда Оскар Шиндлер позволил себе принять их дар, они снова стали самими собой.

В течение несколько часов, последовавших за выступлением Оскара, гарнизон СС растаял за воротами лагеря.

На заводе команда, собранная из обитателей Будзынского и других лагерей, уже начала раздавать оружие, приобретенное Шиндлером. Оставалось только надеяться, что заключенные предпочтут просто разоружить эсэсовцев, чем вступить с ними в ритуальное сражение. Это было бы далеко не самым умным поступком, объяснил им Оскар, потому что отступающих не имеет смысла загонять в угол.

Но прежде чем страсти улеглись, кто-то даже предлагал подорвать ручными гранатами сторожевые вышки…

К счастью, обошлось тем, что боевые группы лишь приняли сдаваемое уходящими охранниками оружие. Охрана у главных ворот рассталась со своими автоматами едва ли не с благодарностью.

В сумерках на ступенях, ведущих в казарму СС, Польдек Пфефферберг и другой заключенный, Яцек Хорн, разоружили коменданта Мотцека: Пфефферберг ткнул ему пальцем в спину, и Мотцек, как и подобает любому нормальному человеку сорока с лишним лет, которого ждет дом и семья, попросил их пощадить его.

Пфефферберг изъял у коменданта пистолет и после короткого диалога, в ходе которого Мотцек взывал к отсутствующему герру директору с просьбой спасти его, он был освобожден и направился домой.

Охрана бросила вышки, и несколько заключенных, вооружившись полученными автоматами, тут же взобрались на них, дабы у любого человека, появившегося в окрестностях лагеря, создавалось впечатление, что тут все по-старому и «порядок» соблюдается. Ури и другим предстояло проводить час за часом, вглядываясь в окрестности и продумывая планы дальнейших действий.

К полуночи в лагере не осталось ни мужчин, ни женщин из состава СС. Оскар пригласил в кабинет Банкера и вручил ему ключ от особого склада. Это было хранилище имущества военно-морских сил, которое, пока русские не захватили Силезию, располагалось в районе Катовице. Его запасы предназначались для снабжения патрульных катеров на реках и каналах. Оскар выяснил, что инспекция по делам вооруженных сил хотела переместить их в менее опасный район. Ему удалось получить контракт на перемещение этих запасов – с помощью небольшого подарка, как позже объяснил он. Таким образом в Бринлитц прибыли и были разгружены на его территории восемнадцать грузовиков с верхней одеждой, форменными мундирами, с теплым бельем из грубой пряжи и шерсти, а также несколько сотен тысяч бобин шерсти и много пар обуви. Штерн и другие не сомневались – Шиндлер понимал, что по завершении войны все это добро останется в его распоряжении, и предназначал его для раздачи заключенным, чтобы они не остались голыми и босыми. В позднейших документах Оскар утверждал то же самое; приложив контракт на складирование, он добавил: «Запасы предназначались для снабжения одеждой моих еврейских подопечных по завершении войны… Специалисты по текстилю из их числа определили стоимость запасов одежды на складе более чем в сто пятьдесят тысяч долларов (по ценам мирного времени)».

Среди обитателей Бринлитца на самом деле имелись такие специалисты – например, Иуда Дрезнер, у которого было свое текстильное предприятие на Страдомской, или Ицхак Штерн, который работал в текстильной компании по другую сторону улицы.

Совершив обряд передачи Банкеру этого драгоценного ключа, Оскар и его жена Эмили переоделись в полосатую форму заключенных.

Эпопея, которую он творил с первых дней существования ДЭФ, близилась к завершению.

Когда он появился во дворе, чтобы попрощаться с заключенными, все пришли к выводу, что их маскировочный наряд достаточно хорош, чтобы ввести кого-либо в заблуждение, но от него легко можно будет избавиться, когда Шиндлер встретится с американцами. Они выглядели так, что никому не пришло в голову даже улыбнуться.

Оскар Шиндлер выходил на свободу – наконец-то он окончательно избавился от необходимости оставаться заложником Бринлитца и «Эмалии».

Восемь заключенных вызвались сопровождать Оскара и Эмили. Все были молоды, была среди них и супружеская пара – Рихард и Анка Рехены. Самым старшим из них был Эдек Рейбински, но и он был лет на десять моложе Шиндлеров.

Позже именно он поведал о всех подробностях их удивительного путешествия.

Эмили, Оскар и водитель расположились в «Мерседесе». Остальные следовали за ними в грузовике, нагруженном продуктами, сигаретами и напитками, предназначенными для обмена.