После нескольких утомительных дней пути они наконец-то добрались до Лондона и сразу отправились в дом лорда Кембриджа — большой четырехэтажный особняк на берегу реки. Его кирпичные стены были густо увиты зеленым плющом. Когда кавалькада проезжала через чугунные ворота, привратник выскочил из своей сторожки и низко поклонился, сняв шапку. По ровной, посыпанной гравием дорожке они пересекли парк и подъехали к парадному крыльцу. Закончилась первая неделя июня, стоял теплый летний день.

Парадные двери дома были широко распахнуты. Лакеи стали разгружать багаж и заносить его в дом. Дворецкий почтительно поприветствовал гостей и хозяина:

— Милорд, мы очень рады, что вы наконец-то приехали!

— Вчера здесь должен был быть мой посыльный, — сказал Том. — Вы уже дали знать во дворец, что леди Фрайарсгейт сегодня прибывает в Лондон?

— Да, милорд. Меньше часа назад посыльный из дворца доставил вам письмо. Вот оно, милорд. — И дворецкий протянул лорду Кембриджу свернутый в трубку пергамент.

— Охранники — наши люди. Их следует разместить в доме и накормить. Проследите за этим. И покажите Люси, где находятся комнаты хозяйки и ее дочери. Надеюсь, девочка будет рядом с матерью?

— Да, милорд. Все устроено по вашему желанию, — ответил дворецкий и низко поклонился.

— Идем, милая, покажем Филиппе гостиную, — пригласил Том Розамунду.

— Он в точности такой же, как ваш дом в Оттерли! И я знаю, где гостиная! — весело защебетала Филиппа и бросилась вприпрыжку впереди Тома и Розамунды.

— Ты знаешь все об этом доме, моя драгоценная, но ты еще не знаешь, какой здесь вид из окна! Попробуй только сказать, что он тебе не нравится! — с усмешкой говорил Том, следом за девочкой входя в гостиную.

Комната была длиной во весь дом, и в дальнем ее конце располагался большой камин. Решетку для дров сжимали в зубах большие чугунные мастиффы. Высокий потолок поддерживали толстые балки, а деревянный пол устилали яркие многоцветные ковры. Филиппу словно магнитом притянуло к окнам, из которых открывался чудесный вид на Темзу. Открыв от изумления рот, девочка уставилась на широкую реку, по которой плыло множество судов. Розамунда села в кресло и настороженно взглянула на кузена. Тот распечатал послание из дворца.

— О чем там пишут? — не выдержав, спросила Розамунда. Тот быстро пробежал глазами послание и, взглянув на кузину, ответил:

— Ее величество рады приветствовать тебя в Лондоне и приглашают завтра ко двору, перед полуденной трапезой. Не слишком содержательное письмо, моя милая.

— По крайней мере мне не предлагают сразу явиться в Тауэр, Том, — невесело пошутила Розамунда.

Тот сделал вид, что не услышал ее слов.

— Ванна! Вот что мне необходимо! Хорошая горячая ванна. И превосходный ужин, приготовленный моим поваром. И моя собственная постель!

— Мама, там на причале стоят две большие лодки! — воскликнула Филиппа.

— Это барки, милая. Та, на которой натянут полог из синего бархата, принадлежит мне. В Лондоне слишком узкие улицы, и проехать по ним в карете не так-то просто. Мы считаем, что плыть по реке до дворца гораздо проще, быстрее и приятнее.

— Ох, мама, сколько мне еще всего нужно узнать! — нервно заметила Филиппа. — Ты правда думаешь, что мне пора быть представленной ко двору?

— Конечно, пора, — успокоила Розамунда дочку, — вот только я не думаю, что это случится завтра. Завтра мама пойдет во дворец одна и выяснит, чего хочет от нее королева. А когда я исполню свой долг, Филиппа, можно будет взять тебя с собой и показать придворную жизнь.

— А как только я побываю во дворце, — вставил Том, — то раздобуду для тебя, моя милая, все самые свежие новости.

Розамунда улыбнулась и покачала головой:

— Очень хорошо, кузен. А теперь давай решим одно важное дело. Ты хотел бы принять ванну до обеда или после? Бедные лакеи собьются с ног, таская горячую воду для нас обоих!

— Конечно, до обеда! — воскликнул Том. — Девочка моя, неужели ты считаешь, что дорожная вонь не помешает мне наслаждаться ароматами пищи? Только такая неотесанная провинциалка, как ты, может есть что угодно и как угодно.

— Просто я никогда не возводила прием пищи в ранг священнодействия, кузен, — язвительно заметила Розамунда и повела Филиппу наверх, в отведенные для них комнаты. Там их с нетерпением ждала Люси, и простодушное восхищение молоденькой служанки роскошной обстановкой дома напомнило Розамунде поведение Энни в тот раз, когда она приехала ко двору после гибели Оуэна.

— Дворецкий сказал, что вот эта маленькая комнатка — для меня одной! — сообщила Люси.

— А где буду спать я? — капризным тоном спросила Филиппа.

— А вы, госпожа Филиппа, будете спать в своей спальне. Идемте, я вам покажу ее. Это рядом с комнатой вашей мамы. — Люси провела девочку в спальню Розамунды, отделанную резными панелями. В одной из них была устроена скрытая дверь. Нажав на потайную защелку, Люси распахнула ее. — Вот, поглядите! Это ваша спальня, и из окон можно смотреть на реку. И к тому же, — добавила служанка, оглянувшись на Розамунду, — в эту комнату не попадешь иначе как через спальню вашей матушки. И никто вас здесь не потревожит в своем гнездышке!

Розамунда вдруг подумала, что никогда прежде не видела эту дверь и даже не подозревала о ее существовании. Интересно, есть ли такие же потайные комнаты в домах в Гринвиче и в Оттерли?

Несколькими часами позже, когда на дворе сгустились сумерки, все снова собрались за обеденным столом, накрытым в гостиной. На ужин подали креветок в горчичном соусе и маринованного угря, каплуна, фаршированного яблоками, изюмом, сухарями и шалфеем, баранью ногу и пироги — один с начинкой из оленины, а другой — с утиным мясом, отваренным в красном вине. Из закусок были нежная деревенская ветчина, спаржа, вымоченная в белом вине, молодой зеленый горошек и свекла. На десерт подали свежую клубнику с густыми взбитыми сливками. Филиппе достался маленький кубок вина, не разбавленного водой. Она смаковала его мелкими глотками.

— Превосходный обед! — удовлетворенно заметил Том и откинулся в кресле. — Непременно передай это повару, — добавил он, обращаясь к дворецкому.

— Обязательно передам, милорд, — ответил тот и, посмотрев на Розамунду, сообщил: — Ваша ванна будет готова через полчаса, миледи.

— Поблагодари от меня лакеев, — с улыбкой произнесла Розамунда. — Я знаю, какой это нелегкий труд — таскать на второй этаж ведра с водой. У вас послушные и расторопные слуги.

— Да, миледи, — поклонился дворецкий.

— Ох, мама, как я устала! — зевая, проговорила Филиппа.

— Тогда ты первой полезешь в ванну, моя крошка, и не пытайся увиливать, — строго сказала Розамунда. — Ты не мылась с того дня, как мы выехали из Фрайарсгейта. Хотя многие придворные ленятся принимать ванну каждый день, ты скоро убедишься сама, какой придирчивый у нас король и как легко впасть в немилость из-за того, что от тебя разит потом.