– Им хочется развлечься, – подхватил Дик, оборачиваясь на человека, стоявшего сзади. – Нет, вы только посмотрите, что творит этот осветитель! Ну разве можно ставить прожектора прямо напротив героини?! Надо передвинуть их назад, немножко поднять – чтобы на лицо падала тень… – Отчаянно жестикулируя, Дик попытался приблизиться к съемочной площадке.

– А как вам эти декорации? – спросил человек.

– В общем, хорошие. Впрочем, я бы не стал делать так много окон. Я, конечно, понимаю, что хотел сказать художник: это, мол, пентхауз в Нью-Йорке – так что будьте любезны смотреть на силуэты Манхэттена. Лично я бы оставил одно окно и повесил на стены побольше картин, драпировок. Больше… как бы это сказать… Больше текстуры! – Он еще раз посмотрел на собеседника и спросил: – Простите, я, может быть, тут критикую вашу работу. Это часом не вы делали декорации? Незнакомец громко рассмеялся.

– Продолжайте, продолжайте – мне очень интересно вас послушать.

– Вот, посмотрите: герой подходит к героине справа. Я бы сделал так, чтобы он приближался сзади, из-за дивана, клал руки ей на плечи. Понимаете, при этом ракурсе он закрывает плечом ее лицо, а она ведь так прелестна, что нужно как можно чаще показывать ее зрителям.

– Интересное замечание, – улыбнулся незнакомец. – Кстати, не хотите посмотреть съемки очередной серии «Приключений Митци»?

– Еще бы! Кстати, меня зовут Дик Неверн. – Дик радостно пожал протянутую ему руку, и они зашагали к выходу на другую площадку. Митци сидела у входа во второй павильон – верхом на опрокинутой бочке. На ней была широкая полосатая юбка, черные чулки и высокие ботинки на шнурках; кинозвезда держала над головой зонтик – ведь палящие лучи калифорнийского солнца могли повредить ее гриму.

Дик отпустил пару замечаний по поводу наряда Митци, после чего оба они зашли в павильон, где проходила съемка очередного дубля.

– Не сочтите меня хвастуном, но я сделал бы лучше! – воскликнул Дик, наблюдая за работой режиссера и оператора. – У меня сразу возникли кое-какие идейки!

– Мне бы хотелось что-то вам показать, – проговорил незнакомец. – Но, к сожалению, сейчас я очень занят– у меня совещание. Если вы располагаете минуткой свободного времени, возьмите этот ключ и пройдите к складскому помещению – это футах в пятистах отсюда. Думаю, вам будет интересно.

Дик задумался.

– Я… у меня тоже назначена одна встреча. – Но тут он вспомнил, что С. 3. неизвестно когда освободится, а проторчать лишние полчаса в его приемной Дику совершенно не улыбалось – лучше и впрямь сходить посмотреть, что творится на их складе.

– Впрочем, полчаса у меня найдется, – проговорил он с улыбкой. – Скажите, а меня не сцапают сторожа?

– Не волнуйтесь, все будет в порядке. Только не забудьте на обратном пути занести ключ секретарше мистера Эбрамса. – С этими словами незнакомец поспешно удалился.

Сгорая от любопытства, Дик побежал к складу – ангар был доверху набит декорациями к «Шехеразаде». «Да, – подумал Неверн, – именно такое кино создаст иллюзию освобождения от обыденности. Всего за десять центов зрители перенесутся в таинственный мир сказок «Тысячи и одной ночи»… Лишь бы не провалился замысел фильма!»

Дик мог бы часами бродить среди этих великолепных декораций, но – увы! – время поджимало. Он запер ангар на ключ и направился к кабинету председателя правления. Когда он отдавал секретарше ключ, та с улыбкой посмотрела на него и сказала:

– Вы, наверное, Дик Неверн? С. 3. сказал, что если вы действительно гениальный режиссер и оператор, то завтра, в половине седьмого, он ждет вас на пробы.

У Дика от неожиданности отвисла челюсть.

– Как вы сказали? Сам мистер Эбрамс хочет посмотреть меня в деле?! Но откуда он узнал обо мне?

– Насколько я поняла, вы имели с ним сегодня продолжительную беседу. Это он водил вас по съемочным площадкам.

За ужином Дик, захлебываясь от восторга, рассказывал жильцам «Розмонта» о своей неожиданной встрече с С. 3. Эбрамсом. Напрягая память, он старался изобразить их разговор в лицах. Когда на молодого человека посыпался целый поток поздравлений, он с серьезным видом поднял руку и произнес:

– Поздравлять меня пока не с чем. Завтра будут только пробы.

Проведя в своем номере бессонную ночь, Дик явился на студию ровно в шесть утра. На этот раз привратник был на редкость вежлив – он учтиво поклонился «мистеру Неверну» и сказал, что его ожидают в павильоне «Б».

Митци Хармони была на месте и в гриме; вокруг толпились человек двадцать пять статистов, лениво пожевывая бутерброды. Режиссер пожал Неверну руку и произнес:

– С. 3. сказал, что сегодня вы можете делать все, что захотите. Так что вам и карты в руки.

Дик набрал полные легкие воздуха: наконец-то ему представился шанс показать себя! Впервые в жизни он будет руководить съемкой – и его будет слушаться знаменитая кинозвезда. Он быстро просмотрел сценарий и с ходу внес ряд поправок. Потом он обстоятельно поговорил с операторами, подробно объяснив, что от них требуется. Наконец настало время проинструктировать Митци.

Знаменитая звезда с пониманием кивала. В свои двадцать лет она успела постичь многие премудрости актерского искусства – еще бы, ведь в кино Митци начала сниматься в четырнадцать. К тому же, она росла в семье потомственных актеров и уж что-что, а отсебятину нести могла без стеснения.

– Ну что ж, – улыбнулась она, выслушав инструкции Дика, – попробуем.

Съемки закончились в семь вечера. Несмотря на огромное напряжение, Дик выглядел веселым и свежим. Ему очень не хотелось завершать работу. Когда ему сказали, что на следующий день он должен прийти на следующие пробы, его счастью не было предела. Потом его пригласили еще раз, и еще, и еще… Шесть дней подряд он ходил на студию «Мэджик-Муви», каждый раз снимая совершенно разные по жанру и стилю сюжеты. В конце недели секретарша вручила Дику конверт с сотней долларов и сказала, что окончательное решение будет сообщено позже.

Целая неделя прошла в тягостном ожидании. К следующему воскресенью Неверн почти не сомневался, что С. 3. забраковал его работу – иначе он обязательно дал бы знать о своем решении.

И вот в воскресенье вечером в пансионе раздался телефонный звонок.

– Вас к телефону, Дик, – позвала Бэла. – Говорят, это сам С. 3. Эбрамс.

– Эбрамс?! – Дик со всех ног бросился к аппарату, схватил трубку. – Алло… Да, сэр?

– Добрый вечер, – раздался голос на том конце провода. – Я звоню вам из дома. Я только что просмотрел отснятые вами сцены. Хотелось бы обсудить некоторые моменты. Жду вас завтра в моем кабинете ровно в девять.

– В девять? Конечно, конечно, сэр! – радостно закричал в трубку Дик, но Эбрамс уже повесил трубку.

На белых стенах кабинета Эбрамса не висело ни одной картины, ни одного снимка – бумаги на широком письменном столе были разложены по аккуратненьким стопкам. Сам С. 3.– гладко выбритый, серьезный, одетый в строгий серый костюм и бледно-голубую рубашку– вызывал у Дика какой-то близкий к благоговейному страх.