— Как вы оцените значение сделанного открытия?

— Это бесценная реликвия наряду с прочими великими библейскими артефактами. И единственная из найденных».

В комнате показался Ури с включенным ноутбуком. Он сел на краешек постели рядом с Мэгги и показал ей несколько сайтов: «Аль-Ахрам», «Вашингтон пост», «Гардиан», «Таймс оф Индия», «Чайна дейли». Все писали об одном и том же. Наконец Ури продемонстрировал ей главную страницу сайта «Хаареи» с аршинным заголовком: «Израильтяне и палестинцы затаили дыхание в ожидании слова Авраама».

Ниже была заметка, по минутам описывавшая недавние события в музее Израиля. В ней говорилось, что полиция арестовала активиста движения израильских поселенцев Акиву Шапиро, который скорее всего являлся организатором и идейным вдохновителем всех акций «Защитников единого и неделимого Иерусалима». Также в заметке приводились слова одного высокого полицейского чина, который утверждал, что, по имеющимся у него сведениям, за Ури Гутманом и Мэгги Костелло охотились не только американцы и евреи, но также члены радикальной исламистской группировки под началом объявленного в национальный розыск полевого командира Салима Назаля.

Мэгги переходила от сайта к сайту. Все уже вовсю обсуждали предполагаемое содержание завещания Авраама. Многие говорили, что это «величайшая подделка всех времен и народов».

«Особенно если выяснится, что Авраам отдал всю землю арабам», — писали в Интернете евреи. «Особенно если выяснится, что Ибрагим отдал всю землю сионистам», — не отставали от них арабы.

Приключения Мэгги были главной темой и в блогосфере. Здесь было особенно много тех, кто говорил, что табличка «всплыла» в самый драматичный момент — когда евреи и арабы уже почти свернули мирные переговоры, — и это скорее говорит в пользу того, что табличка является умело сфабрикованной фальшивкой. Мол, так не бывает, чтобы великие открытия совершались именно в тот момент, когда человечество особо остро в них нуждалось.

— Знаешь, Мэгги, по-моему, тебе пора наконец познакомить общественность с содержанием завещания. Ты же видишь, все ждут этого не дождутся.

Мэгги перевела взгляд с экрана ноутбука на Ури, а потом опять на телевизор. Шел репортаж из Лондона. Британский премьер, расположившись у стойки микрофона на Даунинг-стрит и глядя Мэгги прямо в глаза, сказал: «На эту женщину сейчас смотрит весь мир».

Она вздохнула:

— Я знаю, Ури, я знаю… Я пока лишь не придумала, кто именно должен познакомить общественность с содержанием завещания…

Ей вспомнился допрос у Миллера. Они много о чем болтали, но в памяти Мэгги накрепко застряла одна его фраза. Вроде бы проходная и ничего не значившая. «Есть еще консультации, закрытые встречи. Они еще разговаривают между собой, поверь мне. Это лучше, чем ничего…» Именно так он и сказал. Дословно. На ее месте никто бы не обратил внимания на эти слова или счел их пустой болтовней. Никто, кроме профессионального дипломата. А Мэгги как раз и была профессиональным дипломатом. И словосочетание «закрытые встречи» резануло ей слух словно бритвой. Перед этим ее чуть не изнасиловали, после этого над ее головой свистели пули, но ничто, ничто не могло заставить ее забыть об этих словах Брюса.

Она отлично знала, что даже самые заклятые враги обычно не порывают контактов друг с другом до конца и всегда сохраняют за собой возможность для общения — либо при посредничестве частных лиц, либо нейтральных государств. И она подозревала, что, помимо официальных мирных переговоров, израильтяне и палестинцы общаются между собой и на другом уровне.

Она лежала в постели, размышляя об этом, и изо всех сил старалась не заснуть, чтобы не потерять нить мысли, но все-таки заснула. Ей приснилось, что она парит над улицами Иерусалима — не в своем теле, а в теле компьютерного аватара, созданного ее сестрой Лиз. Она пролетела над Куполом Скалы и зависла над Западной стеной, разглядывая молящихся. А те — бородатые мужчины в широкополых шляпах и черных пальто, в белых молельных шалях, — все как один, задрав головы, пораженно следили за ее полетом…

Мэгги резко села на постели. Черт возьми, а вдруг?.. Господи, ну а вдруг?.. Она бросилась к компьютеру, вошла во «Вторую жизнь» под именем Саеба Настаиба и телепортировалась прямиком на факультет изучения Ближнего Востока Гарвардского университета. Она стрелой неслась в ту комнату, где проходил семинар — симулятор мирных переговоров, и молилась про себя, чтобы она не оказалась пустой.

Мэгги застала в комнате все тех же двух аватаров: Якова Ярива и Халиля аль-Шафи. Она приблизилась к круглому столу, нажала кнопку «Чат» и набрала на клавиатуре: «У меня есть информация, которую ждет весь мир».

Они отреагировали не сразу. Ей пришлось запастись терпением и подождать. Позже выяснилось, что представители израильских и палестинских властей держали этих аватаров в последние дни больше в «законсервированном» состоянии. На всякий пожарный. Это был всегда открытый канал переговоров. Двадцать четыре часа в сутки. Амир Таль, личный помощник израильского премьера, игравший за Ярива, заглядывал в эту комнату каждый час днем и пару раз за ночь. Его палестинский коллега поступал точно так же. Сама идея проведения этих «закрытых встреч» принадлежала Халилю аль-Шафи. Он увлекся компьютерными стратегиями, пока сидел в тюрьме, а когда узнал, что существует симулятор мирных переговоров на Ближнем Востоке при Гарвардском университете, стал его участником под собственным именем. После этого ему оставалось лишь отыскать партнера по переговорам с израильской стороны, что оказалось делом не таким сложным. И в итоге у них появился запасной канал для общения. И не надо было тайно летать в Осло или запираться в лесных избушках в шведских лесах. Достаточно, не сходя с места, зайти во «Вторую жизнь» — и тут же встретиться лицом к лицу с оппонентом. Никому даже в голову не приходило, что Яков Ярив и Халиль аль-Шафи вовсе не американские студенты, упражняющиеся в риторике перед экзаменационной сессией, а действительные политические противники.

Первым отозвался аль-Шафи. Она попросила набрать ее телефонный номер, чтобы удостовериться в том, что он действительно он… Уже через минуту она услышала на том конце провода знакомый голос. Точно таким же образом Мэгги проверила и Амира Таля. После этого они договорились встретиться очно.

Они увиделись на вилле одного американского бизнесмена. Мэгги решила не тратить время на любезности и сразу перешла к делу:

— Как вы знаете, табличка у меня. Сегодня я хотела донести ее содержание до всего мира. Я очень хотела это сделать и всерьез опасалась, что, если не успею, мне уже никогда не представится такая счастливая возможность. Табличку отнимут, упрячут в надежный сейф, и мир так и не услышит слова Авраама. Мне помешала полиция. Но теперь я даже благодарна им за это.

Мэгги подчеркнула, что саму табличку покажет только лидерам двух государств — израильского и палестинского, но содержание ее передаст уже сейчас. Она зачитала текст по-английски, а потом дала возможность каждому сверить переводы завещания на иврит и арабский. Оба сидели перед ней бледные и потрясенные…