погрязших в материальных благах и заботах о комфорте идолопоклонников. Его юношескому сердцу, подобному страждущему оленю, все это только мешало. Он стремился видеть Иисуса, как и Закхей, но ему еще необходимо было найти свою смоковницу. С ее высоты, поднявшись над шумной, суетной, смятенной толпой, мог он увидеть Иисуса. И такой смоковницей суждено было стать Святому Афону.

Вот как все устроилось по Божиему Провидению. Когда он со своим дядей ехал из Америки в Грецию, были они проездом во Франции. Проведя ночь в отеле, утром поднялись на борт океанского лайнера, который должен был доставить их на родину. Однако, по странной случайности, дядя забыл в отеле свои документы. «Будь здесь, а я съезжу за бумагами,» — сказал он племяннику. Но когда вернулся, корабль уже отчалил с Антонием на борту — юноша отправился навстречу своей судьбе.

По счастливому совпадению Антоний прибыл в Фессалоники в день передачи города грекам, в праздник великомученика Димитрия Солунского, Мироточивого в 1912 году. Сердце его исполнилось покаянием и благодарностью Святому, исполненному чистоты и покровителю чистоты. Он поклонился его мощам, а вечером Святой сам явился ему! Явился во сне и сказал: «Не возвращайся в село. Отправляйся на Святую Гору и стань монахом» И Антоний, чадо послушания, с радостью отправился в Удел Божией Матери. Хотя тогда не было регулярного сообщения, трудности пути не пугали его. Он шел пешком, не останавливаясь, пока не добрался до деревни Гомати в Халкидики. Оттуда, наняв осла с погонщиком, выехал с намерением доехать до святой Лавры. Проехали они Оранополис и, так как собирались проехать через Карею, остановились в святом монастыре Костамонит.

Монастырь этот, как Вы уже знаете, посвящен святому первомученику и архидиакону Стефану. По преданию, святая его икона, написанная в восьмом веке, чудесным образом прибыла на Гору из Иерусалима в годы иконоборчества.

Когда Антоний увидел икону св. Стефана, окрестности монастыря, дышащие исихазмом, отношение отцов с любовью — все это было ему по сердцу. Он стремился увидеть Иисуса, и вот он, блаженный час, приблизился. Здесь, на Святой Горе, в святом монастыре Костамонит, произойдет встреча с Ним, а затем радостное познание в течение всей жизни, постижение тайны Божественной любви, обретение Бога в себе.

Обратив взор свой на святую икону Первомученика, Антоний почувствовал, что св. Стефан, исполненный Духа Святого и силы»,

призывает его остаться и обещает стать для него, как шафер для жениха или как выводящий невесту (душу Антония), и что может он дать невесте, душе его добродетельной, «возженную лампаду добродетели»

Решив, таким образом, остаться в этом монастыре, он позвал погонщика осла и объявил ему, что дальше путешествовать не намерен: «Останусь здесь, святой Стефан призвал меня,» — сказал. Было ему тогда двадцать два года.

Три чудотворные святые иконы

Еретики, различные там свидетели Иеговы, как и евангелические протестанты, обвиняют нас, православных, в том, что мы идолопоклонники, потому что, как они утверждают, мы поклоняемся святым иконам. Это обвинение несправедливое и невежественное. Православные христиане по завету святых Отцов «почитают святые иконы Господа нашего, Богородицы и святых». Это почитание, согласно преп. Иоанну Дамаскину, «восходит к первообразу». То есть, когда мы почитаем святую икону, почитание наше относится не к дереву, не к краскам, не к материалам, из которых она сделана. Почитание относится к личности, являющейся первообразом святого образа. Воинственные свидетели Иеговы и сухие рациональные протестанты не способны понять теплое живое чувство православных перед византийской иконой. Они чужды духовного ведения и православной иконописи, чужды таинств церковных.

Для православных христиан, а особенно для монахов Святой Горы, святые иконы — это неотъемлемая часть богопочитания. На наших святых иконах начертан путь спасения нашего, нашего очищения, нашего обожения. У византийских икон природа литургическая и вместе — догматическая, но, самое главное, они являются плодом духовного богословия Восточной Православной Церкви. Византийская икона существует как послание и свидетель мира, выраженное образом Христа, ликом Богочеловека, нераздельного со Святой Троицей посредством нерукотворной силы и нерукотворного света.

На Святой Горе, где каждое выражение обожения и очищения сильно в своей искренности, где действенное обожение тесно связано с созерцанием, монахи особенно чтят, относятся с благоговейным страхом и с горячей любовью лобызают иконы на иконостасах в святых церквях, другие иконы и фрески. Они возжигают лампады перед богослужениями, а также во время любых молитв внутри или снаружи церкви или часовни.

В каждом монастыре есть иконы, связанные с его историей. В святом монастыре Костамонит особенно почитаются три благодатные иконы: св. Стефана,

Богородицы «Одигитрия» и Богородицы «Антифонитрия».

Об иконе святого Стефана известно нечто, относящееся ко времени правления Константина Мономаха:

«…Тогда принесли св. икону св. Стефана из Иерусалима, которая поставлена с правой стороны собора, где все ее видят и почитают. И, по достоверному свидетельству, нижняя часть этой иконы немного обожжена иконоборцами, ибо они бросали ее в огонь, но она не сгорела, лишь низ обгорел; и такой мы видим ее до сегодня».

Кроме этого свидетельства, мы знаем и о чуде от святой иконы Божией Матери «Одигитрия»:

«„.Старец и Чудотворец отец Агафон сильно скорбел и плакал теплыми слезами, и постился, и молился пред святой иконой Богоматери, и, изнемогши, забылся тонким сном, а во сне с радостью видел откровение и слышал глас от святой иконы Богоматери — о, диво! — говорившей ему не скорбеть из-за искушений и о том, что от этого времени Гора успокоится от всех страданий, и, как знак подлинности того, что было сказано, большой чан церковный будет наполнен маслом. Соответственно и другие сосуды в монастыре тоже будут наполнены необходимым для жизни.

Когда старец Агафон очнулся, духовное волнение и робость не давали ему поверить в истинность видения. Он зажег лампу и пошел проверить бочку в церкви и, увидев истинное чудо, был изумлен и напуган и громким голосом возвестил о великом чуде братии, о чуде, совершенном Богородицей, и всем рассказал то, что видел и слышал от Божией Матери. Потому с того и по сей день перед святой иконой Владычицы нашей Богородицы горит неугасимо лампада в знак благодарности за чудо».

Духовному взгляду отца Филарета все святые иконы монастыря были окнами в вечность. Но чудотворные иконы первомученика и архидиакона Стефана и Божией Матери «Одигитрия» были живыми свидетелями «радостной скорби», которой вечность освещает монашеский духовный опыт. И видно это бывало по тому глубокому почитанию, по той радости, любви, покаянию, с которыми он каждый день на богослужениях почитал эти иконы.

«Закон Твой поуучение