внука. Увидев, что тот держит в руках, старая женщина закричала так отчаянно, словно этот клинок вонзился в ее плоть:

— Нет, Айрам! Н-е-е-е-т! – Едва не свалившись с лестницы, она бросилась к Айраму, пытаясь оторвать его руки от оружия. – Нет, Айрам! – задыхаясь, твердила она. – Нет, ты не должен! Брось его сейчас же! Путь Листа, Айрам, Путь Листа! Пожалуйста, Айрам, пожалуйста!

Айрам пытался увернуться и не дать ей отобрать меч – со стороны могло показаться, что он неловко танцует с ней.

— Не брошу! – сердито вскричал молодой Лудильщик. – Они убили маму! Убили у меня на глазах! Будь у меня меч, я бы спас ее! Мог бы спасти!

Перрина словно обухом по голове ударили. Лудильщик с мечом – зрелище, конечно, невозможное, но эти слова… Значит, его мать…

— Оставьте его, – бросил Перрин Иле. Прозвучало это довольно грубо, не так, как ему хотелось. – Каждый человек имеет право защищаться сам и защищать своих близких. И он тоже!

Айрам протянул меч в сторону Перрина:

— Ты научишь меня им владеть?

— Я и сам не умею драться мечом. Но это не беда, Думаю, мы найдем для тебя учителя.

Слезы струились по искаженному горем лицу Илы.

— Троллоки отняли у меня дочь, – выкрикнула она, содрогаясь от рыданий, – и всех моих внуков, кроме одного. А теперь ты отнимаешь у меня последнего. Он отныне – Потерянный, и таким его сделал ты, Перрин Айбара! Ты сам превратился в волка и его хочешь сделать зверем. – Она повернулась и, спотыкаясь, заковыляла вверх по лестнице. Плечи ее дрожали.

— Я мог бы спасти ее! – прокричал Айрам вслед. – Бабушка! Я мог бы спасти ее!

Но Ила так и не обернулась. Когда она скрылась за поворотом, юный Лудильщик привалился к перилам и заплакал.

— Бабушка, – всхлипывая, бормотал он, – я мог бы спасти ее. Мог бы спасти…

Перрин приметил, что Боде тоже утирает слезы, а остальные женщины смотрят на него исподлобья, будто он в чем-то виноват. Но не все. Взгляд Аланны оставался невозмутимым, как и подобало Айз Седай, да и по лицу Фэйли ничего нельзя было прочесть.

Обтерев рот, Перрин бросил салфетку на стол и встал. Еще оставалось время велеть Айраму положить меч обратно и попросить прощения у Илы. Время, чтобы втолковать ему… что? Что, может быть, ему больше и не придется смотреть, как гибнут его близкие? Что он вернется и найдет их могилы?

Перрин положил руку на плечо Айрама, и тот вздрогнул, словно опасаясь, что у него отберут меч. От него исходили различные запахи: страха, ненависти и глубокой печали. Ила назвала его Потерянным. Глаза у паренька были такие, словно он и впрямь заблудился.

— Умой лицо, Айрам. А потом найди Тэма ал'Тора и скажи, что я прошу его научить тебя сражаться мечом. Юноша медленно поднял глаза.

— Спасибо, Перрин, – пробормотал он, утирая слезы рукавом. – Спасибо, я никогда этого не забуду. Никогда! Клянусь! – Неожиданно он воздел меч и поцеловал прямой клинок и навершие эфеса, выполненное в виде волчьей головы, а потом спросил:

— Это так делают?

— Наверное, – грустно отозвался Перрин, дивясь, откуда взялась эта грусть. Путь Листа – это прекрасная мечта, которой, увы, не дано осуществиться в мире, где парит насилие. А в этом мире насилие царит повсюду. Путь Листа, наверное, хорош, но для других людей и другого времени. Может быть, для другой Эпохи. – Ступай, Айрам. Тебе надо многому научиться, а времени может оказаться в обрез.

Айрам, так и не умывшись, вышел за дверь, обеими руками держа перед собой меч.

Элдрин сверлила Перрина тяжелым взглядом, Марин сердито подбоченилась, Натти сурово сдвинула брови, а Боде заливалась слезами. Чувствуя тяжесть всеобщего осуждения, Перрин вернулся к столу. Аланна, стоявшая на верху лестницы, ушла, а Фэйли на сей раз не помешала ему взяться за вилку и нож.

— Ты считаешь, что я не прав? – тихонько спросил Перрин. – Но ведь защищаться вправе каждый, и Айрам в том числе. Нельзя следовать Путем Листа по принуждению.

— Мне просто не нравится, когда тебе больно, – чуть слышно произнесла девушка.

Перрин на миг замер, занеся нож над тарелкой. Больно? Ему? Да, эта мечта, Путь Листа, не для него.

— Я всего-навсего устал, – с улыбкой сказал он, но Фэйли, как ему показалось, этому не поверила.

Не успел Перрин отправить в рот второй кусок, как в дверь просунулся Бран. На голове его снова красовался шлем.

— С севера скачут всадники! Уйма всадников! Сдается мне, это Белоплащники.

Как только Перрин встал из-за стола, Фэйли метнулась в сторону, и, когда он садился в седло, а мэр, бормоча что-то себе под нос, прикидывал, что сказать Белоплащникам, она уже выехала из-за угла постоялого двора верхом на Ласточке.

Многие сельчане, побросав свои дела, спешили к северной околице. Перрин особо не торопился. Не исключено, что Белоплащники только за ним и пожаловали. Именно для того, чтобы его схватить. Ему вовсе не хотелось оказаться в оковах, но и поднимать земляков на бой с Белоплащниками ради собственной безопасности он не собирался. Следуя за Браном, он слился с потоком людей, пересекавших Фургонный Мост, перекинутый через Винную Реку. Копыта Ходока и Ласточки зацокали по дощатому настилу. У кромки воды росло несколько высоких ив. Как раз у моста начинался Северный Тракт, ведущий к Сторожевому Холму и дальше на север. Отдаленные клубы дыма истончились: видать, фермы выгорели почти дотла.

За околицей он увидел пару перегораживающих большак фургонов и толпящихся возле наклонного частокола людей с луками и копьями. Судя по запаху, они были крайне возбуждены. Взволнованно переговариваясь, все наблюдали за тем, как к деревне, вздымая клубы пыли, приближаются всадники в белых плащах, сверкающих островерхих конических шлемах, в кольчугах и доспехах. Двигались они безукоризненной колонной по двое и даже копья держали под одним, строго выверенным углом. Возглавлял их молодой, очень прямо держащийся в седле мужчина, суровое лицо которого показалось Перрину смутно знакомым. С появлением мэра разговоры в толпе стихли. А может быть, людей успокоило то, что они увидели Перрина?

Не доехав шагов двести до частокола, суровый командир поднял руку, и колонна резко замерла. По рядам воинов, повторяясь эхом, пробежал отрывистый приказ.

Затем командир двинулся дальше в сопровождении всего полудюжины Белоплащников. Подъехав ближе, он обвел пристальным взглядом фургоны, заостренные колья и толпящихся за ними вооруженных людей. Даже если бы его плащ не украшали под многолучевой эмблемой