Когда Мьюриэл наконец появилась, было уже темно, и миссис Брэдли переместилась в чулан, в который кузен Том запирал мальчиков, когда не требовалось их присутствие в подземелье.

В половине одиннадцатого хлопнула входная дверь. Но ни шаги по дорожке, ни поворот ключа в замке этому не предшествовали. Миссис Брэдли отчаянно прислушивалась, но Мьюриэл, вероятно, сразу же прошла в одну из комнат на первом этаже или осталась в холле, поскольку шагов по дому и по лестнице так и не последовало.

Отложив вязание, миссис Брэдли достала из кармана губную гармошку. Тихо отворив дверь в чулан, она извлекла из своего инструмента несколько нежных звуков.

Подобно некой волшебной мелодии, они поплыли по пустому дому. Она остановилась и прислушалась. Минуту ничего не было слышно, но потом шаги внизу заставили ее снова приложить гармошку к маленькому рту, похожему на клювик, и повторить незамысловатую мелодию.

На этот раз Мьюриэл откликнулась. Она побежала вверх по лестнице, восклицая:

— Вы здесь, миссис Брэдли? Вы здесь?

Вместо ответа раздалась длинная бессвязная рулада звуков, послужившая сигналом для инспектора и сержанта полиции, которые прятались в кладовой. Они принялись выбрасывать из кухни мебель, кастрюли и сковородки.

Мьюриэл застыла на лестнице. Взвизгнув от страха, она крикнула:

— Миссис Брэдли! Прошу вас, не делайте этого! Мне страшно. Послушайте! Я хочу с вами поговорить.

Подождав, пока грохот внизу утихнет, миссис Брэдли вновь взялась за губную гармошку. Грохот возобновился. Под его аккомпанемент миссис Брэдли побежала вниз по задней лестнице и выскочила из дома через кладовую, ловко обойдя кучи мебели и кухонной утвари, загромоздившие холл.

Пробежав по дорожке, она открыла входную дверь и вошла в дом, где теперь царила жутковатая тишина. Ее встретила сбежавшая по лестнице Мьюриэл.

— Ах, как же я рада вас видеть! Как хорошо, что вы пришли! Этот проклятый дом! Они, кажется, проснулись!

— Это вы о ком?

Не отвечая, Мьюриэл нащупала выключатель и зажгла свет. Женщины посмотрели на устроенный погром.

— Неужели полтергейст? — недоверчиво спросила миссис Брэдли.

— Если только кто-то не валяет здесь дурака. — с некоторым раздражением заметила Мьюриэл.

— Скорее всего, — согласилась миссис Брэдли. — Если хорошо поискать, они наверняка найдутся, разве что они успели сбежать, что весьма характерно для злоумышленников.

— Но они же не знали, что я приду. Я даже вам не сказала. Просто мне вдруг захотелось прийти сюда опять. Одна бы я, конечно, побоялась, но ведь вы сказали, что собираетесь здесь поработать…

Как ловко она все подстроила, подумала миссис Брэдли, восхищаясь столь убедительной защитной окраской. Как она изобретательна, эта нервная, измученная, слабая и беспомощная… маленькая убийца.

— Да, собираюсь. И мне не нужны помощники, — отрезала она.

— Но я вам не помешаю. Наверное, кто-то просто хотел нас напугать. Теперь это ясно. Но, знаете, когда я услышала звуки губной гармошки, доносившиеся откуда-то сверху, я на минуту подумала, что здесь не обошлось без потусторонних сил.

— Да нет, вряд ли. Вы подумали, что это те бедные…

Заметив, что убийца медленно вытаскивает из-за спины бритву, миссис Брэдли неожиданно закричала:

— Что это?

Возглас прозвучал так громко, что проник во все уголки дома. В тот же момент в кладовой раздался пронзительный свист, и Мьюриэл побледнела. А дальше со двора послышались еще более странные и жуткие звуки. Отчасти они были вполне привычны и знакомы: громкий стук лошадиных копыт, который заглушила трава, растущая во дворе, однако к ним примешивались и другие, непривычные для мужских ушей, но явно знакомые в своей ужасной ипостаси преступной женщине, которая вдруг уронила бритву на пол.

— Крышка колодца! Они уже здесь! Они уже здесь! Пришли мне отомстить! Убирайтесь! Убирайтесь! Убирайтесь! Оставьте меня в покое, дьяволята! — завопила Мьюриэл.

Все затихло. Миссис Брэдли подняла бритву.

— Это вы уронили?

— Я? — отпрянула Мьюриэл. — Это не мое! Понятия не имею, что это такое! Вы слышали это?

— Я только слышала, как заколачивают крышку гроба, — спокойно произнесла миссис Брэдли. — Или это завинчивали крышку люка, ведущего в подземелье? А это вы слышите?

Она чуть отвернулась, и Мьюриэл бросилась на нее с бритвой. Миссис Брэдли, которая этого ожидала, отступив в сторону, ударила ее по локтю маленькой дубинкой, налитой свинцом, которую она извлекла из кармана широкой юбки.

— Слушайте! — приказала она.

Мьюриэл, стонавшая от боли, вдруг издала крик ужаса. Из-под пола доносился скрежет лопаты, словно кто-то копал землю. Она была близка к истерике, когда из кухни вышел инспектор, чтобы арестовать ее. И по пути в полицейский участок она сбивчиво призналась во всем.

— Когда ты впервые заподозрила ее, мама?

— Не могу сказать.

— Вы просто гений, — заметила Кэролайн, хотя, по мнению свекрови, для такого комплимента было мало оснований.

— Я думал, ты подозреваешь Беллу.

— Так и было.

— Почему же ты изменила свое мнение?

Пару минут миссис Брэдли молчала, созерцая изгородь, отделявшую ее сад от выгона.

— Не знаю, — повторила она. — Но позволю себе заметить, что до своего визита в Девоншир я была абсолютно уверена в ее виновности.

Поймав на себе взгляд василиска, Фердинанд послушно кивнул.

— Лично я считал, что никто не сможет опровергнуть ее вину. Богатая старая тетка, кузен-шантажист, малолетние преступники и блестящая возможность обезопасить себя, выдав за убитую сестру, — все настолько очевидно, убедительно и ужасно.

— Не совсем убедительно, если рассматривать это с точки зрения Беллы. Если предположить, что Белла не виновна, события приобретают совсем другое значение. Создается впечатление, что все преступные деяния, которые мы приписывали Белле, с таким же успехом могла совершить Мьюриэл.

— Тогда получается, что тетушка умерла естественной смертью, ведь мотив имелся только у Беллы.

— Необязательно. У Беллы, конечно, присутствовал мотив, поскольку она являлась основной наследницей, но при умелом шантаже Тому с Мьюриэл тоже могло кое-что перепасть. Это был коварный заговор, в котором участвовал Том. Я это поняла еще до того, как начала подозревать Мьюриэл. Совершенно очевидно, что дневник писала не Белла.