Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И я не выдержала. Никогда прежде я не испытывала подобного, а ещё точно ни разу так не кричала в его руках, извиваясь от невыносимого, нестерпимого удовольствия. Он не прекращал своих действий, пока я не перестала содрогаться, затем подтянулся, нависая надо мной и поцеловал. Его волосы скользнули по моему взмокшему телу, которое, кажется, больше не подавало признаков жизни, и когда губы перестали терзать мой рот, я с трудом произнесла:
─ Я тебе правда… правда… ненавижу.
Ведь мокрая постель – последнее, что я могла ожидать от себя...
─ С днём рождения, родная, ─ слегка задыхаясь, ответил вампир, пока я просто сворачивалась в клубок, всем своим видам давая понять, чтобы меня больше не трогали.
Мужчина протянул руку, касаясь плеча, но я её оттолкнула, больше не способная ничего предпринять. Стало ли мне легче? Физически – да. Но в душе творился такой хаос, что я не могла с ним справиться, и в итоге просто закрыла глаза, засыпая. Как меня накрыли одеялом и крепко обняли, я едва ли уже почувствовала…
* * *
Как только Рина, наконец, заснула, Громов устало выдохнул, прижимая её к себе в странном желании больше никуда не выпускать, и зверь его полностью поддерживал.
«Моя…»
То, что творилось с ним в момент этой близости с охотницей, даже ему самому тяжело было понять, но вампир начал ощущать её состояние ещё с вечера, будучи не в силах с собой совладать. Он знал, что Дарина сегодня должна быть на этом демоновом сборе со своей семьёй и чувствовал, что с ней обязательно случится неприятность. Даря ей поцелуй этим утром, Ник сдерживал порыв просто похитить девушку, чтобы устроить ей день рождения, которого она заслуживает… но планы были немного иные.
Самира неожиданно попросила сопроводить её на прогулку, и как бы вампиру ни хотелось отказаться, он понимал, что это отличная возможность выудить у неё новые детали, пока Ян с Крисом разбирались с очередной документацией, порочащей их отца. Выяснить, тем не менее, ничего не удалось, и красноволосая в основном болтала о ерунде, то и дело вешаясь на него время от времени, пока Громов терпел. Именно в момент, когда вампирше захотелось уединения, Ник и почувствовал эту боль и жар изнутри, который явно не ему принадлежали.
Понимая, что в одиночестве натворит глупостей или, того хуже, убьёт кого-нибудь в этом охотничьем походе, бросая головы в костёр, он спешно распрощался с обиженной девушкой и переместился к Яну. Друг, впавший в меланхолию из-за исчезновения одной девчонки, даже ухом не повёл, понимая, что без него, кажется, не обойдутся, а затем они вдвоём стали свидетелями отвратительной картины… Надавить на болевые точки, чтобы наглый мужик потерял сознание, было делом плёвым, а вот как не слететь с катушек и случайно не убить его – уже другой разговор, но Ник сдержал себя и зверя, позволяя Северьяну разобраться с ситуацией на своё усмотрение. Правда, он не знал, насколько хватит этой самой сдержанности.
И вот теперь Громов лежит, обнимая обессиленную охотницу, как самую драгоценную добычу, и вспоминает всё то, что вытворял с ней. Стыд? Сожаления? Он слишком стар для подобных глупостей. А вот неутихающее возбуждение на фоне состояния Рины никак не прекращалось, но он даже в душ не мог уйти, чтобы снять это адово напряжение, и позволить девушке остаться одной. Картинки того, как она кончает, одна за другой так и вспыхивали в гудящей голове...
Каким, кстати, образом, внушение вдруг сработало на ней? Нет, он вовсе не против такого положения вещей, но похоже, Высшие многого не знают о собственных возможностях, связанных с парами.
Пара…
Какое приятное и одновременно ужасающее слово, которое мужчина столько времени не решался произнести хотя бы мысленно. Если они с охотницей действительно Истинные друг для друга, что очевидно, то это несёт гораздо большую угрозу для них обоих, чем можно представить. Именно поэтому вампиры всегда скрывали своих наречённых, ведь если двое сочетались в храме священным обрядом ещё до брака, стоило только одному из них погибнуть, они умирали в один день.
Но как бы страшна ни была правда, ему придётся наконец-то её принять и перестать сомневаться. А вот как это воспримет спящая рядом упрямая девчонка, которую он однажды предал, Громов не в состоянии был и вообразить…
За ночь Рина просыпалась ещё не раз, и он как мог, пытался унять этот пожар, который отдавался и в его собственном теле. Вновь принимался ласкать её, слушая стоны и сбившееся дыхание, ловя его губами, а потом прижимал к себе обнажённую, всё ещё пахнущую им и её собственным ароматом вишни… Нет, больше он не допустит таких ситуаций, как с этим мужиком, напавшим на его драгоценность. Пусть даже эта драгоценность отчаянно делает вид, что ненавидит.
* * *
Даже сквозь сон я поняла, что полностью пропахла Ником. Лучи рассветного солнца ещё не успели окрасить комнату, а меня уже вновь попытались склонить к разврату, прижимаясь к голой коже горячим телом.
─ А если бы я была мертва? ─ хрипло поинтересовалась я, даже не узнав свой голос.
─ Но ты живее всех живых, родная, и мне, по большому счёту, плевать, в каком ты состоянии. Я хочу тебя любую, Р-рина, ─ прорычали мне на ухо, прикусывая мочку. ─ Ты, кстати, вымотала меня под чистую прошлой ночью. Как будешь искупать свою вину?
─ Не убью тебя сразу? ─ стараясь скрыть злость, переспросила я, ловя низкий смех, от которого внизу живота сладко задёргало. ─ Потому что сомневаюсь, что смогу встать самостоятельно.
В ответ меня ещё сильнее стиснули, и я во всей гамме ощутила мужское желание продолжить вчерашнее. Лисица довольно фыркала внутри, не прочь повторить, и я не без труда подавила порыв тела податься назад – навстречу новым горячим приключениям, ага.
─ Я тебя отнесу, ─ тут же любезно предложили мне.
─ Нет уж.
Я нашла в себе силы откатиться на самый край кровати, ухватив одеяло, чтобы им прикрыться, но ткань подло захватил в плен коварный вампир, садистски ухмыляясь. Я тоже умела издеваться, поэтому просто выпустила край, вставая с постели в чём мать родила и наслаждаясь померкшей
