В полицейских архивах сохранилось прошение об оказании помощи в трудоустройстве другого «сексота» и тоже палача по имени Рихард Фремель, немецкого подданного, также лишившегося в 1909 году места по причине своей расшифровки по месту службы в Лодзи. Его приключения начались с ареста брата Августа, замешанного в революционное движение, арестованного, распропагандированного и потом завербованного охранкой. К брату на ниве выслеживания революционеров присоединился и Рихард, и они некоторое время успешно работали в паре. Братья отличались храбростью и участвовали главным образом в ликвидации боевиков и их схронов с оружием, но Рихард стал прирабатывать и на приведении в исполнение смертных приговоров. Потом революционеры Августа убили, а израненного и ставшего инвалидом Рихарда разоблачили, и он остался без средств к существованию. Рихард Фре-мель к ходатайству приложил два списка: один — с перечислением конфискаций оружейных складов, а Другой — с фамилиями казненных им революционеров, уступавший списку Жекмаки на целых 200 фамилий.

…В 1913 году Нижний Новгород готовился к встрече царской семьи. Для представления государыне из нижегородского общества были выбраны девять самых достойных дам, среди которых оказалась и С. Н. Глобачева, супруга начальника местного охранного отделения. Статс-дама царицы Александры Федоровны, графиня Нарышкина, которая должна была представлять их, заранее, в порядке их представления, переписала их фамилии. Однако случился конфуз: одна из дам неожиданно заболела и не смогла явиться, и «когда Нарышкина представляла нас, — вспоминает С. Н. Глобачева, — то, забыв вычеркнуть из списка не явившуюся даму, представила нас всех… под другими фамилиями». Какой пассаж!

Става Богу, дамы нисколько не обиделись и трезво рассудили, что, главное, они были представлены царице и названы по своим фамилиям, а кто был кто, уже не имело значения — государыня все равно их бы не запомнила. Но взволновался и страшно огорчился за свою супругу управляющий государственным имуществом, и пришлось его долго успокаивать…

I

Повседневную жизнь царских жандармов и полицейских чиновников довольно живо характеризует личная переписка некоторых из них, которая, хотя и частично, благополучно была приобщена к архивам Департамента полиции и теперь является доступной для изучения заинтересованными лицами. Мы взяли в эту главу сохранившиеся письма первого филера царской России Е. П. Медникова к ротмистру А. И. Спиридовичу, когда первый служил в центральном аппарате департамента, а второй возглавлял Киевское охранное отделение.

Несмотря на разницу в их образовании и социальном происхождении, в служебном и общественном положении, этих двух полицейских сотрудников связывала крепкая дружба, которая началась еще в период их совместной работы в Московском ОО и зиждилась на общности интересов и взглядов на сыскную работу, привитых им Учителем, то есть С. В. Зубатовым. И Спиридович, и в особенности Медников считали себя последовательными учениками Зубатова, относились к нему с большим уважением и рьяно проводили его идеи в практику полицейской работы.

Прекрасно осознавая опасность перехвата их корреспонденции «черными» кабинетами, Медников и Спиридович использовали для личной переписки фельдъегерскую службу, что позволяло им информировать друг друга о служебной деятельности, давать нелицеприятные характеристики начальству и коллегам, делиться внутри департаментскими слухами и сплетнями о намечаемых кадровых перестановках, наградах, поощрениях и наказаниях. Переписка дает представление о скрытом от постороннего глаза интимном мире жандармских офицеров и полицейских чиновников, вынужденных в обыденной жизни соблюдать жесточайшую конспирацию, в том числе и по отношению к коллегам, а по отношению к «несвоим» демонстрировать определенный декорум. Остаётся только сожалеть, что образцов этой корреспонденции сохранилось чрезвычайно мало[125].

Наш эпистолярий развертывается между 1902 и 1905 годами. Для удобства чтения нам пришлось корректировать письма «главного филера Империи», но отнюдь не главного грамотея России, страдающие многочисленными орфографическими и грамматическими ошибками.

6 мая 1902 года

«Скондраков уже около министра, кажется, уже чиновником для особых поручений… и вступил давно в свои обязанности. Питерцы Яков и Александр все тем же платят Москве да еще жалуются, что Москва их бросила и на них серчает, а сами за 6 месяцев одно только письмо прислали Сергею Васильевичу, вот и угоди на них — проведи и еще угождай и помогай, а нет — так и нехорош, каковы молодцы-питерцы!! Леонид Петрович еще неблагодарнее — костит Сергея Васильевича на юге прямо встречному и поперечному, что-де Сергей Васильевич бука, он не может руководить пунктами, де слабоват, он хорош-де в Москве, где, оседлав обера, ведет работу своевольную, а не департаментскую; уездным оказался, даже хуже питерцев! Увы — так, ну, да плевать…»

Наш комментарий:

Интрига письма — назначение Зубатова на ответственный пост начальника Особого отдела Департамента полиции, практически руководившего работой всех охранных отделений и пунктов. Обращает на себя внимание московско-питерское противостояние, проявившееся уже в те запамятные времена.

Скондраков — полковник Скандраков Александр Спиридонович — бывший начальник Петербургского охранного отделения, в 1902 году возглавил личную охрану министра внутренних дел В. К. Плеве.

Яков — Сазонов Яков Григорьевич, офицер Отдельного корпуса жандармов, с 1893 года служил в Московском охранном отделении помощником Зубатова, с 1901 года в распоряжении петербургского градоначальника, после отставки Зубатова в 1903 году был временно исполняющим обязанности начальника Особого отдела Департамента полиции.

Александр — Зеленов Александр Михайлович, работал под началом Медникова в Московском охранном отделении, затем в Особом отделе ДП, а еще позже руководил филерской службой в Киевском охранном отделении.

Сергей Васильевич — С. В. Зубатов.

Леонид Петрович — Л. П. Меньщиков, бывший народоволец и помощник Зубатова в Московском охранном отделении.

Обер — оберполицмейстер Д. Ф. Трепов.

30 января 1903 года

«Сейчас о вас у царя идет доклад о втором Станиславе и 2000 р. людям…»

Наш комментарий:

Речь идет о награждении Спиридрвича и сотрудников Киевского охранного отделения, отличившихся при аресте эсера-боевика Мельникова.

14 февраля 1903 года