— Где-где? — уточнил рыжий.

— На лбу, — перевела Летиция. — Там и вправду пятно какое-то…

— Договор исполнен, — сказала ведьма, и лицо её потекло, меняясь. Мальчишка исчез, но появилась девушка, которую я уже видела, пусть и мертвой. А её сменил мужчина. Его я тоже, кажется, видела. — И я могу уйти.

Она улыбнулась.

Счастливо так.

Никогда бы не подумала, что человек может так радоваться предстоящей смерти.

— Что ты понимаешь, демоница…

— У тебя рог отвалился, — сказала осторожно Теттенике, подбираясь к ведьме поближе. Явно не затем, чтобы пятно разглядеть, которое теперь и вправду было отчетливо видно. Черное. Большое. Не пятно — язва, которая расползалась.

До меня не сразу дошло сказанное. Я… тронула макушку. И… и вправду отвалился. Правый. А левый отпал, стоило коснуться. Крылья… хотя сил нет, совершенно. И выходит, что крыльев тоже.

А хвост?

Хвост дернулся. Ну хоть что-то. К хвосту я привыкла… дурость.

— И чего я не понимаю?

Ричард и вправду дышал. Лицо его разгладилось. И на губах появилась улыбка. И казалось, что вот сейчас он откроет глаза.

— Не откроет, — ведьма снова сменила обличье. Она перетекала из одного в другое стремительно, задерживаясь в новом на пару мгновений. — Демон… он и демон слишком давно жили вместе. Моя мать сожрала его душу, и появилось место для демона.

— Погоди, но раньше ведь как-то… обходились.

— Кто сказал? Я… искала ответы. Долго. Они не трогали суть демона. Брали силу. Брали плоть. Но саму суть, которую вы зовете душой, не трогали. Ведь иначе или демон сжирал человека. Или наоборот. Но чаще демон.

Юноша. Прекрасный. С тонкой фарфоровой кожей. С очами синими, в которых мне мерещится печаль.

— Хороший был мальчик… — сказала ведьма печально. — Жаль, что пришлось его…

— Что ты такое?

— Проклятое дитя перерожденной нежити и того, в ком текла кровь рода Архаг, проклятого рода.

— Он… очнется?

— Может быть. Но лучше бы нет.

Для кого лучше?

— Моя мать уже была неживой. И я… мертвый ребенок, который появился на свет. И попал в руки чернокнижника. В месте, где только что убили всех… всех-всех-всех… — она хихикнула. И стала старухой. Сгорбленная спина. Длинные иссохшие руки, что торчали из лохмотьев, словно две палки. Сухие пальцы. — Он… тот, кто долго называл себя моим отцом, сумел провести обряд. Вдохнуть в меня капли чужой жизни. А потом закрепить их кровью демона. У него была кровь демона.

Она дернула головой.

— И ты…

— И я жила. Сперва я мало что понимала. Мы поселились на краю мира. Так мне казалось. И жили. Отец был увлечен наукой. Он и меня учил. Оказалось, что у меня талант. У меня многое получалось проще, легче… ритуалы, обряды… у него было много книг. И не только книг. После обрядов я чувствовала себя уставшей, и отец убивал животных. Сперва хватало животных, но однажды нам пришлось отправиться в деревню. А там случился пожар. Большой. Многие погибли. И оказалось, что смерть людей — это много, много лучше… к тому же животных мне было жаль.

Она раскрыла руку. На смуглой коже, с которой стремительно исчезали морщины, проступило еще одно пятно.

— Тогда-то отец и раскрыл мне, кто я. Рассказал о матери. О том, что любил её…

— Врал.

— Скорее всего. Но мне было семнадцать. И я верила. Всегда ему верила. Он говорил о том, что матушка до сих пор жива. Что она далеко, в плену у проклятых. И что там же, у них, мое наследство. Книга, которая сделает меня властительницей мира.

— А сильно хотелось?

— Да не особо. Но отец… он рассказывал о древнем городе, столь удивительном, что и представить себе невозможно. О том, что в городе этом есть Храм, а в нем — запертый демон, с которым матушка заключила сделку. О том, что демон ждет и сделка эта — залог моего бессмертия. Что… я должна вернуться.

Она поглядела на Ричарда.

— Вернуться и принести жертву. Достойную жертву. Такую, которой хватит, чтобы рухнули оковы, демона запирающие.

— И ты пошла войной, — Артан глядел на ведьму… с жалостью? Она снова изменилась. И теперь перед нами стояла высокая девушка с длинными светлыми волосами. Красивая.

— Я была молода. А отец к старости сильно сдал. Почему-то он уцепился за мысль, что я должна повелевать миром. Теперь я понимаю, что годы не щадят и чернокнижников, но тогда я была послушной девочкой. Отец все говорил, что кто-то там пожалеет, что он напомнит всем… заставит… в общем, мы пошли войной. Я поднимала мертвецов. Отец командовал ими…

— Пока не случилось поражение.

— Мозговой удар, как я понимаю. В какой-то момент я ощутила, как оборвалась нить его жизни. И испугалась. Я ведь всегда делала только то, что он говорил… и тут армия… маги, рыцари. А у меня мертвецы, которых сложно удержать одной.

— И ты ушла.

Она развела руками. Их покрывали узоры.

— Почему ты просто не приехала сюда? — спросила я. — Ведь… приезжают. Купцы. И просто селяне. И… другие люди тоже.

— Сперва я пряталась. Я видела, что они сделали с отцом. И испугалась. Очень. Потом путешествовала. Мир оказался таким большим, таким… я честно пыталась никого не убивать. Иногда выходило. Если не использовать силу, то голод, он не сразу приходит. Порой получалось держаться год или даже два. Одно время я устроилась в лечебницу для бедных. Там многие умирали и часто — в мучениях. Я забирала их силу в обмен на тихую смерть. Но оказалось, что когда её так много, то сила прорывается. Требует, чтобы её использовали. И за мной пришли из Храма. Я сбежала… я… потерялась.

Вздох.

И снова женщина. На сей раз она немолода. Белая кожа. Величавая стать. Она явно не из простых, и этот взгляд снисходительный.

— А потом, в одной лавчонке я увидела зеркало. И в нем — демона, который назвал меня по имени. По давно забытому имени. И сказал, что я должна исполнить слово.

— И ты…

— Сбежала. Может, я и темная ведьма, но не настолько безумна, чтобы связываться с демонами.

А Ричард все так же лежал. Тихо. Неподвижно. И сердце билось. Я слышала. Прижала руку к груди и держала так. Рана вот затянулась. И осталась тонкая полоска. А я все равно держала, страшно было, что если руку уберу, то она раскроется.

— Я меняла земли, я… бежала, только теперь голод настигал меня все чаще. И приступы его были мучительны. Мне приходилось убивать. Снова и снова. Раз за разом. Иногда совсем не тех, кто был достоин смерти.

Нельзя жалеть ведьму.

Никто и не… это не жалость.

— В какой-то момент я поняла, что так продолжаться не может, что я схожу с ума, совсем как отец. Что демоница приходит во сне. И эти сны… кровь и безумие. А еще со мной говорила матушка. И я решилась. Сперва я попыталась нанять охотников. Это оказалось несложно.