обладатель измаранного балахона уже вытряхивает из прихваченного с собою ведра еще больше каких-то внутренностей, разделывая и приминая ножом поджаривающиеся почки, сердца, печень и другие органы загадочного происхождения.

Не растерявшись, рядом с молодым поваром остановил свою телегу толстоватый лысый бугай, стаскивая на землю бочонки полные квашенной капусты. Вслед за капустой в продажу отправились ломти низкокачественного хлеба, сделанного из перемолотых косточек винограда. Вслед за ними все больше торговцев, по тем или иным причинам вынужденных дожидаться конца комендантского часа за пределами города, начали выставлять на продажу свои товары, образовывая у ворот своеобразный стихийный рынок. Со всех сторон стали доносится запахи пищи и кислой выпивки.

Разумеется, наибольшим спросом среди путников пользовались именно те товары, которыми можно было набить брюхо или же промочить глотку, но были и исключения: собравший вокруг себя нескольких безостановочно кашляющих граждан, пожилой фармацевт успешно впихивал доверчивым зевакам гомеопатические настойки, не забывая при этом всячески заверять своих новых клиентов в крайней эффективности предлагаемой им подкрашенной водички.

Забавно, но товар старушки торгующей поодаль смесью масла с прополисом (действительно помогавшей при ангине и других бактериальных заболеваниях) не пользовался таким же спросом. Быть может сказывался непритягательный вид продаваемой ей смеси — куда ей было тягаться с ярко-бирюзовым средством харизматичного торговца гомеопатическими настойками.

Говорят, Помонт — это на одну треть уродливый бореальный лес, на вторую, холодные скалистые горы, а его третья часть хуже двух предыдущих вместе взятых, ведь это его люди. Трудно было оставаться непредвзятым к этому изречению, наблюдая за творящимся тут будничным безумием. А еще труднее было поверить, что все эти облезлые бедолаги, отъявленные мерзавцы и сломленные души — это люди. Такие же люди, как и высокомерные, аккуратно одетые господа, разъезжающие в своих роскошных экипажах по самому центру столицы. Впрочем, поставь одного на место другого, позволь ему вжиться в роль, и через года три-четыре, разницы ты и не заметишь.

Палаточный город возникал на глазах, обрастая все большим количеством временных убежищ. Между шатрами и наметами, тем временем, не останавливаясь шастали крайне подозрительные личности, вынуждавшие Верго все время быть настороже. Запустив руку в свою сумку, предсказатель крепко-накрепко сжал ею кошель, не намереваясь делится его содержимым с окружающими.

Увлекаемый потоками людей и неожиданно привлекательными запахами, предсказатель сам того не заметил, как оказался в сотне шагов от места остановки его группы. Верго не спеша осматривал крупные тюки, доверху забитые переливающимися в лучах столичного солнца полудрагоценными камнями. Среди множества неровных кусочков яшмы и россыпи маняще-темного оникса проглядывала яркая бирюза, порождая приятный глазу контраст что и привлек предсказателя. Все камни лежали вперемешку, словно их владелец собирался продавать их на вес, совершенно не обращая внимания на достоинства и вид отдельно взятых экземпляров.

Верго неспешно достал свои часы, прикидывая как бы они выглядели будучи декорированными крупным, хорошо отполированным ониксом. Слишком поздно предсказатель осознал свою ошибку, покрутив драгоценный карманный механизм в руках дольше нескольких минут. Этого вполне хватило чтобы привлечь нежеланное внимание.

— Красивые у тебя часы. Это ж серебро будет, не иначе? — донесся со стороны грубый баритон.

— Да у тебя, Чапа, глаз наметан! Коле не серебро, то пусть меня волки обоссут! — угрожающе просвистел сквозь отверстия от выбитых зубов еще один недоброжелательный гражданин.

— А дай поглядеть, мужик. Давай-давай, я человек серьезный. Мой братишка соврать не даст — с элегантными вещами обращаться обучен, — протянул свою волосатую лапу тот, кого назвали Чапой.

Над Верго нависало двое чумазых проходимцев. Заговоривший первым имел внешность классического увальня-уголовника, щеголявшего безвкусным рабочим нарядом, из-под которого на смуглой коже проглядывали слегка выцветшие татуировки. Второй зачинщик выглядел немного ухоженней, будучи одетым пусть и в поношенный, но все же в пиджак. Они оба излучали угрозу примерно в равной мере, но увалень-уголовник при этом был на целую голову выше своего коллеги, и в два раза шире его в плечах.

Вебер смерил гостей обжигающим взглядом, прикидывая свои шансы, а с шансами все было не так уж и хорошо: брата Чапы он может бы и смог уложить, сойдись они один на один, но вот с самим бугаем ему, скорее всего, в одиночку не справится, не говоря уже о плачевной перспективе противостояния сразу двоим воротилам. Предсказатель сделал осторожный шаг назад, намереваясь стремглав понестись в сторону наемников, но что-то острое уперлось ему сзади под ребро.

— Куда это мы собрались? — раздалось у Верго под самым ухом. — Еще даже не представился, а уже уходишь?

— Я бы тебе не советовал рыпаться, сучара. У Лодыря ножик шустрый, и кровью он не брезгует. Да и гонор не больно кроткий, шуток он терпеть не будет.

— Нрав, — прошипел стоящий позади предсказателя бандит. — Кроткий нрав, а не гонор, кретин.

Чапа закатил глаза и поспешно фыркнул на поучение, после чего как ни в чем не бывало вновь потянулся за приглянувшимися ему часами.

— Что ж вы как крысы поганые — втроем на одного? А в честную схватку вступить вам размер бубенцов не позволяет? — с напускным безразличием выдал Вебер, отчаянно пытаясь выиграть время для размышлений.

— А за честные схватки нам никто не платит, — съязвил стоящий за его спиной головорез, еще плотнее прижав нож к предсказателю. — Ты часы отдай, с тебя не убудет. Вон какой — спина прямая как осина, на руках ни одной мозоли, и все пальцы целы. Руками, должно быть, в своей жизни ни разу и не работал. Да и сам знаешь, Бог велел делится…

— А еще велел не брать чужого, — раздался сзади знакомый женский голос, за которым последовал смачный хлопок.

Головорез мешком осел на землю, выронив нож из безвольно разжавшейся руки. На его руку не без доли презрения наступила появившаяся из ниоткуда Арчи.

— Баба уложила Лодыря! Ха! А он еще говорил, что это я посмешище! — пропищал сообщник Чапы, радостно тыкнув пальцем в лежащего без сознания коллегу.

Сам же Чапа неуверенно переминался с ноги на ногу, многократно переводя взгляд с Арчи на лежащего мужчину. Он многозначительно покосился на своего названного брата и произнес:

— Ну, я это… Бабу то бить не буду.

— Так не бей, ну хоть скрути! Сука, ты когда голову использовать по назначению начнешь? — взвизгнул бандит в пиджаке.

Пару секунд поразмыслив над предложением, здоровяк кивнул, ринувшись в направлении готовой к бою Арчи. Увалень быстро приближался, выставив вперед готовые сомкнутся на чьем-то теле руки-молоты. Вебер в это время благоразумно отступил в сторону, решив не геройствовать.

Стоило здоровяку бросится в сторону женщины, как выскочивший из человеческого потока Ас от души врезал