И он велел устроить зажигательный бал-маскарад, посвященный любви. Сообщая о нем своей сестре Маргарите, герцог посоветовал ей быть поласковее с мсье де Бониве. Маргарита краснела и отворачивалась. Она любила флирт, галантные ухаживания, но одновременно и ценила свое целомудрие. Она словно своеобразно хранила верность брату, не решаясь дать волю иным чувствам, считая, что вокруг нет никого столь же яркого, блистательного и великолепного, как её восхитительный Франциск. Жанна же, проглотив обиду на Брэндона, просто пошла в наступление.

С неба, по-прежнему затянутого свинцовыми тучами, вновь пошел снег. В большом зале Амбуаза велели разжечь все шесть каминов, расставили столы с угощениями, придворные нарядились в экстравагантные маскарадные костюмы. Играла музыка и, несмотря на пронизывающий холод снаружи, в замке царило тепло и веселье. С дамских плеч соскальзывали лифы, при свете огней из-под масок сверкали лукавые глаза, вина кружили головы...

Брэндон то и дело танцевал с мадам Дизоме. На ней было малиновое платье (тоже цвет Мэри!), пухлые губы подкрашены в малиновый тон – под цвет платья и полумаски, а светлые волосы Жанна по манере королевы уложила в золотую сетку. Чарльз невольно отметил, что на Мэри она сегодня была похожа, как никогда. Но юная королева никогда не обладала столь соблазнительными манерами, как эта опытная охотница на мужчин.

– Сударь, – прошептала Жанна, – я должна попросить у вас прощения за свою навязчивость в прошлый раз. Я повела себя безрассудно, позволив чувствам взять верх над благоразумием. Умоляю, скажите, что больше не гневаетесь на меня!

Он медленно поднес её руку к губам, поцеловал, не сводя с её лица своих синих глаз.

– Это я должен просить у вас прощения, прекрасная дама, за свою холодность к вам. Милая Жанна, вы очень красивы, и на свете нет ничего проще, чем потерять от вас голову. Можете считать это моим признанием. А теперь я должен покинуть вас. Кажется, Маргарита Алансонская делает мне знак приблизиться.

Ничего подобного Маргарита не делала, но Брэндону было просто необходимо оставить Жанну. «Не такой уж я юнец, чтобы она так легко поймала меня», – раздраженно подумал он. Но тут же вспомнил, как сам дал понять Франциску, что влюблен в мадам Дизоме. Теперь ему придется переспать с ней! К тому же Жанна, что там говорить, и в самом деле нравилась ему. Но он тут же подумал о Мэри. Чарльз надеялся, что она поймет и простит его роман с этой... И он вновь пригласил Жанну на танец, не желая признаваться себе самому, что не прочь сойтись с ней.

– Ах, вино, кажется, ударило мне в голову, – лепетала Жанна. – Давайте больше не будем танцевать. Я устала.

Она увлекла его прочь от танцующих пар, и в полутемном переходе большой залы внезапно повернулась к Брэндону, обняла и страстно поцеловала. Её тело пылало, губы были сладкими, чувственными, и он пылко ответил на её поцелуй.

– О, мессир женамутье, – счастливо вздохнула Жанна, и тут же с невинностью маленькой девочки спросила. – Это не слишком опрометчиво с моей стороны?

Он не отвечал, улыбаясь в полумраке своей чуть кривой, насмешливой улыбкой. Жанна почувствовала, что теряется перед ним. Этот англичанин был непонятен ей, она даже побаивалась его холодности. А ведь, судя по тому, как он ответил на её поцелуй, – он опытный любовник. Она нежно провела ладонями по его лицу.

– О, мессир посол, я бы отдала двадцать лет жизни, чтобы стать вашей! И опять её испугала ирония в его глазах. Но его руки по-прежнему обнимали её.

– Зачем же такие жертвы, ангелочек? Думаю, в Амбуазе найдется укромное местечко, где мы сможем побыть вдвоем час, другой?

«Почему бы и нет? « – подумал он, следуя за ней. Всего одна интрижка, которая ничего не будет значить, когда он вернется к Мэри! Он объяснит, зачем он это делал. К тому же сия дама так соблазнительна...

Луиза в своем черном траурном наряде тоже бродила среди танцующих пар. От неё не укрылось, как Саффолк вместе с Жанной спешно покинули большую залу, и она обменялась с Франциском и Маргаритой многозначительными взглядами. По истечении часа они так и не появились, а к Луизе приблизилась горничная Жанны, что-то прошептав ей на ухо. Лицо герцогини осветила торжествующая улыбка. Она подошла к своим детям.

– Все в порядке. Саффолк у Жанны, и она после любовных игр угостила его специальным снадобьем. Теперь он проспит более суток, а там Жанна вновь утешит его, когда он узнает, что мы отбыли... Нам же надо прекращать веселье и готовиться к немедленному отъезду. Тебе, Франциск, необходимо находиться подле умирающего короля.

Ей не нравился взгляд сына. Он был явно удручен. В принципе, все вышло так, как они и рассчитывали, но он чувствовал себя виноватым перед Брэндоном, с которым подружился, и досадовал на потерю Жанны... Луиза слишком хорошо знала его, и вкрадчиво произнесла:

– Цезарь мой, не забывайте, вы нужны Франции. Она увидела, как вспыхнули глаза Франциска. Он тут же встал, велел прекратить веселье и собираться в путь.

Брэндон действительно проспал, как убитый, весь следующий день и ночь. Когда на утро следующего дня он очнулся, то долго не мог понять, что случилось. Отчего в замке так тихо? Чарльз решил, что двор герцога Ангулемского все ещё отсыпается после шумного веселья. Собрав разбросанные в пылу страсти вещи, он оделся, позевывая, подошел к окну и снял ставни. Мир вокруг был белым, но пасмурным. Черные вороны сидели на зубцах стены, жалобно каркая. Этот звук показался Брэндону необычайно громким в окружавшей тишине. Тишина!..

У Брэндона перехватило дыхание. Ну, пусть знать ещё почивает, но где же все эти многочисленные люди из свиты, вечно снующие пажи, слуги, переговаривающиеся со стражей горничные? Тихо и пусто! Со своего места он видел зависший на цепях подъемный мост, редких охранников, которые неторопливо бродили на зубчатых стенах с пиками на плече, похлопывая себя по плечам ладонями в рукавицах. Брэндон стремительно вышел и почти побежал по опустевшим переходам. Пустые залы, пустые покои, одиноко открытые двери нежилых комнат... В большом зале у слабо горевшего камина он увидел Бониве, уныло игравшего с самим собою в шахматы.

– Бониве! Что все это значит?

– Пат, – произнес тот, не отводя глаз от шахматных фигур. – Композиция, ничего не означающая. Хотя, скорее, это проигрыш.

Он повернулся к Брэндону, но прятал глаза.

– Вы долго спали, друг Шарль, и Ангулем не велел вас беспокоить. Зная мою дружбу с вами, он оставил меня здесь.

Брэндон бессильно опустился в кресло напротив, прищелкнув пальцами.

– Пат, – повторил он. – Безвыходное положение...

– Они уехали ещё вчера утром, – продолжал Бониве, по-прежнему стараясь не глядеть на Брэндона. – Вы спали, и вас не могли разбудить. А герцогу нужно было поспешить. Король Людовик совсем плох.

– Тогда и нам надо ехать! – встрепенулся Брэндон. – Куда?

– Черт возьми! Что означает ваше «куда»? В Париж, конечно.

Бониве сгреб фигуры с доски.