Давьер кинулся на меня, не выпрямляясь, будто борец на ринге. Из ушей и носа у него текла кровь, но он все равно сбил меня с ног, ударив головой в живот, а сам остался стоять. Я захрипела, изловчилась и вцепилась ему в щиколотку, со всех сил дернула. Получи!

Анте не удержался и плашмя упал на спину, хорошенько приложившись о мрамор затылком. Зарычав, я встала на колени, и, будто бешеная собака, на четвереньках рванула к нему. Где-то вдалеке послышался слабый стон Полыни.

Храм заволокло пылью из мраморной крошки: от стен откалывались все новые и новые куски, витражи осыпались вокруг нас. Трещина, бежавшая от главного входа к алтарю, все росла. Я схватила полубессознательного Давьера за горло и сдавила изо всех сил, точно зная, что сейчас убью его. Багровый туман ходил у меня перед глазами. Здание сипело и стонало, оседая по углам.

Я чувствовала, как из меня хлещет раскаленная энергия, похожая на кнут, извивающаяся, как змея, разрушающая все, до чего дотягивается. Я чувствовала себя сильной.

Сильной, как никогда.

Никто и ничто не могло остановить меня. Весь мир лежал у моих ног, и мне было удивительно, что я не понимала этого раньше. Я еще немного сдавила пальцы на горле Анте. Он, выпучив глаза, пытался отодрать мои руки — но разве способен какой-то маньяк бороться со мной, с той, на чьей стороне сейчас вся унни мира, чья искра полыхает, как Алессиндрайский маяк?

Неожиданно передо мной возник голубоватый призрак Карла.

— Унни не приемлет тех, кто живет во гневе. Успокойся.

— Я все равно его задушу, — прошипела я. — Этот ублюдок убил моего друга!!!

— Еще не убил, — Карл скосил глаза на Дахху, бьющегося в конвульсиях в паре метров от нас, — Лучше помоги… своему другу.

И исчез.

Меня прошибло холодным потом от осознания того, как я сглупила. Мигом отбросив размякшего Анте, я, спотыкаясь, бросилась к Дахху. Единственное, что я помнила из лекарского дела — это то, что нельзя выдергивать кинжал у него из шеи. Друг меж тем совсем посинел и булькал горлом.

— Держись, держись, держись, — в ужасе бормотала я, пытаясь как-то надавить пальцами на рану так, чтобы затормозить пульсирующую кровь.

Здание Храма начало рушиться по-настоящему. Возле нас с потолка упал и раскололся кусок мрамора размером с арбуз. Потом еще один и еще. С диким, разрывающим уши скрежетом завалилась на бок узорная винтовая лестница, перерубая ряды скамей. Где-то вдалеке послышался низкий, спиралью усиливающийся рев дворцовой тревоги. Пол храма буквально заходил ходуном. Я постаралась прикрыть собою Дахху, сцепленными в локтях руками обвив его голову. Слезы ручьями лились вниз, смешиваясь с алой кровью Смеющегося. Теневые блики, все еще танцующие на изнанке век, не слушались, хотя я приказывала им лечить, быстрее лечить его, мать вашу! Унни игнорировала меня. Энергия была слишком возбуждена из-за разворачивающегося кругом хаоса для того, чтобы помочь мне с лечением. Как только я позабыла свой гнев, она тотчас потеряла интерес ко мне — происходящее вокруг привлекало унни куда больше. Энергии было интереснее смотреть на то, как складывается наш огромный карточный домик, нежели помогать умирающему парню и его тормознутой, злобной подруге.

— Прости меня, Дахху, — простонала я, почувствовав, как очередной потолочный камень ударяет меня по спине. Скоро мы будем погребены.

Вдруг что-то схватило меня за плечи, с силой дернув. Я не успела сообразить, что произошло, как оказалась на зеленой лужайке у пруда. Дахху все также был внизу, подо мной — я сжимала его с такой силой, что посинели костяшки пальцев.

На территории храма не осталось места миру.

Животные попрятались, птицы улетели. Земля раскололась, и глубокие трещины стонали и осыпались краями, убегая все вдаль и вдаль, в сторону Дворца. Деревья дрожали и скрипели. Небо заволокло темно-фиолетовой тучей. Нудное нытье сирен шурупами ввинчивалось в самый мозг.

Передо мной стоял, шатаясь, полупрозрачный Полынь, весь в мраморной крошке. Куратор окинул нас бешеным взглядом — его и без того огромные глаза совсем ввалились. Смерть, и та краше. Полынь повернулся в сторону Храма Белого огня, трясущегося и стонущего в тридцати метрах от нас, помотал головой, сам себя похлопал по щекам и исчез.

— Что ты делаешь? — с опозданием крикнула я в пустоту.

В тот же момент я с ужасом увидела, как храм рушится. Рушится окончательно, обваливаясь внутрь, начиная с купола. Боковые фасады сложились к центру, будто пыльный театральный занавес ознаменовал конец спектакля.

— П-полынь? — обреченно пискнул, казалось, совсем чужой голос.

Огромное пепельное облако поднялась от обломков храма и безнадежной серостью поглощало все вокруг. Я не могла выдавить ни звука. Но вот — куратор снова появился, изо всех сил удерживая очнувшегося Анте Давьера. Я выдохнула.

Предприниматель, владелец «Вострушки», тяжело дышал и вырывался. Это было похоже на борьбу человека с ночным кошмаром — ведь Полынь, от секунды к секунде, становился все прозрачнее и прозрачнее, будто на картине выцветали пятна. Я в панике смотрела на куратора, до одури боясь, что он сейчас окончательно исчезнет, раз и навсегда. А сама, хоть и хотела вмешаться, не могла — крепко сжимала руками рану Дахху, понимая, что отпущу — и другу точно конец. Еще большую потерю крови допустить нельзя. Да и сейчас не было гарантий…

Вдруг обессилевшего Полынь качнуло. Куратор тяжело осел на землю.

Давьер, вырвавшись, тотчас метнулся ко мне с искаженным ненавистью лицом, выдергивая из ножен, спрятавшихся под рясой, короткий меч. Я рефлекторно сжалась, закрывая горло рукой, как от бешеного зверя. Вряд ли бы это помогло против полуметрового куска стали, но… Неожиданно рядом с маньяком снова возник Полынь, взявшись откуда не возьмись, прямо из воздуха. Телепортация!

Куратор с размаху локтем засветил Анте в скулу, схватил его за пояс и снова исчез, вместе с маньяком. Мгновение спустя их дерущаяся пара появилась в нескольких метрах от нас, на рыбацких мостках пруда. Их было плохо видно из-за затянувшей окрестности мраморной крошки.

Давьер, почувствовал под ногами твердую поверхность, широко размахнулся мечом, но Полынь пнул его ногой в колено и отпрыгнул в сторону, уворачиваясь. Маньяк, издав недовольный рык, не позволил себе отвлечься (хотя сапоги у Полыни были с предусмотрителньыми шипастыми носками, о да). Он бросился к куратору, опять занося оружие. Тот снова и снова отскакивал то вправо, то влево, постепенно отдаляясь и концентрируя в левой ладони шар некоего сине-золотого заклинания. Правой рукой Полынь размахивал для баланса.

Увидев, что вот-вот его бомбанут магией, Анте ускорился и в два прыжка ликвидировал расстояние между собой и куратором, с силой выбрасывая меч в прямом ударе. Я охнула. Полынь, которого оружие должно было неминуемо проткнуть, с громким проклятием растворился в воздухе.

Недораскаченное сине-золотое заклинание схлопнулось. Посреди озера взвились в воздух яркие брызги — что-то достаточно тяжелое, вроде молодого мужчины, с плеском погрузилось в воду. Давьер, обретя упущенное из-за пустого удара равновесие, пожал плечами и развернулся ко мне.