Силуэт Ольги был отчетливо виден на пологом склоне побуревшего от солнца холма. Вот она стремительно въехала на его вершину, взвила лошадь на дыбы, почти на ходу развернула и стремительно понеслась назад. У Светорады внезапно екнуло сердце. А потом на фоне светлого неба показались незнакомые всадники.

Их было множество, и все перепугались, женщины заголосили, охранники закричали возницам:

– Поворачивайте возы, тетери, да скорее!

Медлительные волы тяжело двинулись под ударами бича, мотали головами, мычали. Пешие слуги бросили подгонять стадо овец и кинулись врассыпную, надеясь где-то укрыться. Охранники же сперва поскакали навстречу Ольге, но, видя, что все новые и новые всадники копченых переваливают через вершину холма, неожиданно развернули лошадей, и припустили куда глаза глядят.

Ольга, стремительно подскочив к тряско едущим возам, на ходу вырвала сына из рук вопящей от страха няньки и, развернув храпящую лошадь, понеслась прочь.

Светорада соображала лишь миг. Прямо с воза прыгнула на свою серую Судьбу, отмотала повод и, прикрикнув по-хазарски, ребром ладони ударила по крупу, погоняя ее. Едва не вылетела из седла от стремительного скачка резвой кобылки, но удержалась и, понукая лошадь окриками, помчалась что есть мочи. Куда? Ее лошадь рванула было за убегавшей рыжей кобылой Ольги, но Светорада сдержала ее, помня, как опасно нестись галопом по такой вот целине, и направила Судьбу по утрамбованной степной тропе. Что поступила правильно, поняла, когда увидела, как лошадь Ольги оступилась, попав ногой в норку суслика. Ольга тяжело качнулась в седле, прижимая к себе сына, но удержалась, пришпорила рыжую и поехала дальше, хотя ее кобыла стала заметно припадать на переднюю ногу.

Светорада почти уже ускакала, когда вдруг развернула Судьбу и помчалась к Ольге. Княжне и дела не было до заносчивой вышгородки, однако страх за маленького Глеба заставил ее вернуться. Краем глаза отметив, что большинство копченых задержались у доставшегося им обоза, громко крикнула на ходу:

– Живо пересаживайся ко мне! На твоей хромой тебя быстро догонят.

Несколько копченых и впрямь продолжали их преследовать. Ольга оглянулась, потом протянула Светораде сына и, вцепившись в саму княжну, прямо на ходу перебралась на круп ее Судьбы. За спиной противно визжали степняки, просвистела пущенная стрела. Светорада с гиканьем погоняла лошадь. И хотя Судьба пошла тяжелее под двойной ношей, Светорада не сомневалась, что ее породистая стремительная арабка унесет их от коротконогих степных коней.

– Скорее, ради самого неба! – почти молила Ольга, видя, что за ними продолжается погоня.

Стиснув зубы, Светорада подстегивала Судьбу. Ветер дул в лицо. Он рвал губы и выдавливал глаза, полоскал разметавшиеся волосы вместе с серой конской гривой. Под брюхом лошади мелькала серая полоса дороги.

– Съезжай с тропы, скрываемся! – крикнула Ольга.

– Дома будешь приказывать! – огрызнулась Светорада.

Копченые постепенно отстали. Через какое-то время княжна отпустила поводья, позволяя Судьбе постепенно перейти на рысь, а там и на шаг. Светорада понимала, что теперь все зависит от ее пятнистой Судьбы – как долго они будут в безопасности, куда приедут и когда. Ольга успокаивала перепуганного Глеба, шикала на него, уговаривала молчать. Светорада с тревогой вглядывалась в степь. Внезапно из-под копыт вспорхнула стайка перепелов, и лошадь испуганно шарахнулась. Ольга еле удержалась, хватаясь за Светораду. Прижатый малыш пискнул, вновь захныкал.

– Осторожнее, леший тебя дери!

Светорада стиснула зубы, чтобы не огрызнуться зло. Но через миг Ольга произнесла совсем иным тоном:

– Прости, княжна. И… Спасибо тебе огромное. Вовек не забуду.

Они выехали к пересохшему руслу ручья, долго скакали вдоль него, пока не спустились в первый попавшийся овраг. Вскоре овраг плавно сошел на нет, и опять перед ними раскинулось ровное безбрежное пространство степи.

Ольга сказала:

– На нас напали, используя обычную уловку: копченые высылают вперед малый отряд доглядников, а сами идут ордой следом. И как наш Ингельд на такое попался? Ведь не первый же раз в степном дозоре. От жары, видимо, помутился разум у княжича Смоленского.

– Что с братом? – спросила Светорада.

Ольга рассказывала: копченые шли двумя рядами, окружая русов, как охотники гонят зайцев на ловах. В результате сотня оказалась словно в клешнях. Ингельд, памятуя, что сзади движется обоз, наверняка приказал своим дружинникам уходить мимо одной из «клешней», отманивая степняков. Но уходя, те врезались в сечу. А тут Ольга появилась на склоне. Вот вторая «клешня» и повалила за ней, справедливо полагая, что основная добыча в стороне, как обычно бывает. Ингельд же… Кого-то могли и убить, но, скорее всего, его люди ускакали, отвлекая внимание от обоза и одновременно спасаясь от превосходящих сил противника.

По голосу Ольги Светорада догадалась, что воительница пытается успокоить ее. Но у сердца все равно запекло. Ингельд, братишка родненький… Надо молить небо, чтобы он все же спасся.

Высоко над степью, раскинув широкие крылья, медленно парил орел. Было удушающе жарко. Судьба шла ходко, порой пофыркивая и роняя с удил клочья пены. В наступившей тишине не верилось, что совсем недавно вся степь всколыхнулась от криков степняков, а земля дрожала под конскими копытами. Теперь все живое попряталось от жары, даже неугомонные кузнечики и те умолкли; от солнца, от густой полынной горечи слегка кружилась голова.

Светорада погоняла лошадь, определяя направление по солнцу. Малыш порой начинал хныкать, и тогда Ольга смачивала ему губки водой из фляги. Сами они пока старались не пить.

– Если не найдем воды, совсем худо будет, – заметила Светорада.

Когда под вечер жара пошла на убыль, Ольга отдала остатки воды лошади. Светорада поразилась: не ребенку, а кобыле! Хотя и понимала, что от того, как долго продержится ее Судьба, зависят их жизни. Постепенно стало темнеть, замерцали звезды, и теперь Светорада определяла путь по звезде Квочке.[151]Между небом и землей лежала душная теплая ночь. Степь напоминала огромного зверя: она дышала, распространяя свой особый, неповторимый, запах. Земля казалась живой под сухой шерстью травы. А потерявшиеся на обширных просторах всадницы и ребенок – букашками на бычьей спине. Земля была теплой, а звездное небо, наоборот, холодным и пугающим. Но оно указывало им путь.

Медленным шагом путницы ехали всю ночь. В какой-то момент небо стало сереть, звезды погасли. Ольга уснула, продолжая судорожно сжимать голенями бока лошади и держать спавшего у груди сына. Неожиданно она ощутила, что топот копыт изменился, и очнулась.

– Тут дорога, – обернувшись, пояснила Светорада.

Было непонятно, к добру ли это… Дорога могла их куда-либо вывести, но и могла сулить опасную встречу. Они были слишком беззащитны, несмотря на то, что через плечо у Ольги свисал лук, а на бедре был тесак.