– Идемте к нему! – решительно ответил Кудрявцев и первым ступил на ведущую с крыши металлическую лестницу.

Но генерала Платова на втором этаже зала прилета уже не оказалось. Сотрудники службы охраны сообщили Варенцову, что генерал с группой сопровождения прошел на привокзальную площадь. Кудрявцев, а следом за ним и Варенцов направились туда. Когда они вышли из автоматически распахнувшихся дверей, к зданию друг за другом подкатили два представительских «Мерседеса» с правительственными номерами. Из первого из них в сопровождении референта и телохранителя вышел министр иностранных дел, а из второго секретарь Совета безопасности. От группы встречающих к прибывшим руководителям шагнул генерал Платов. Сотрудники МИДа и Аппарата Правительства остались на своих местах. Платов поздоровался за руку с министром, потом обменялся рукопожатием с Секретарем Совбеза и, следуя рядом с ним, что-то энергично заговорил. Поборов в себе внезапную робость, возникшую при виде двух руководителей государства, Кудрявцев направился к генералу, но Варенцов удержал его за руку:

– Подожди, я сам.

Он демонстративно попался на глаза Платову и, когда тот обратил на него внимание, сказал:

– Товарищ генерал, представитель ГРУ предлагает еще раз проверить состояние периметра.

– В этом нет необходимости, – не дрогнувшим тоном ответил Платов, но, отстав на несколько шагов от Секретаря Совбеза, нервно добавил: – Вы что?! Представляете, что подумают индийские летчики, когда увидят разъезжающий по летному полю автомобиль с вооруженными людьми?! Я это категорически запрещаю! Категорически!

– Слышал? – спросил у Кудрявцева Варенцов, проводив взглядом своего начальника, который вновь примкнул к Секретарю Совбеза и вместе с ним и министром иностранных дел прошел на летное поле.

Евгений утвердительно кивнул, но ответить не успел, потому что в этот момент на поясе Варенцова включилась рация. Тот выслушал поступившее сообщение и, обернувшись к Кудрявцеву, виновато развел руками:

– С трассы сообщили. По направлению к аэропорту проследовала машина индийского посла. Надо встречать.

Евгений вновь понимающе кивнул и, отойдя в сторону, взглянул на часы: «Если диспетчеры не ошиблись, до приземления индийского лайнера осталось менее двадцати минут… Периметр! – Взгляд армейского разведчика уперся в уходящую вдаль линию бетонного забора, за которым начинались опоясывающие летное поле проволочные заграждения. – Если его невозможно осмотреть изнутри, то это можно сделать снаружи!» Кудрявцев поправил под курткой пистолет и быстрым шагом ринулся через толпу журналистов к бетонному забору.

Двое сотрудников ФСО в милицейской форме с удивлением проследили, как незнакомый им офицер, миновав отведенную для журналистов зону, сошел с привокзальной площади и вдоль ограждающего летное поле забора двинулся к опушке леса. Но незнакомец уже предъявлял им специальный пропуск, разрешающий посещение любых зон аэропорта. Поэтому его странное поведение не вызвало у патрульных тревоги и закономерной реакции. Лишь один из них развернул к себе закрепленную на портупее рацию и соединился с подполковником Варенцовым.

Дозорная машина, объезжающая границы летного поля, давно скрылась из вида, но Блэк все так же лежал на земле в прежней позе. И, хотя дозорные не обнаружили его огневой позиции, их появление поселило в сознании диверсанта тревогу: «Если осматривают летное поле, значит, не уверены, что я появлюсь возле трассы. А раз так, надо быть вдвое, нет, втрое, в тысячу раз осторожнее». Еще никогда подготовленная им акция не имела столь высокую цену. Блэк поймал себя на мысли, что когда в горах Чечни организовал свою первую засаду на российскую автоколонну, действуя фактически под дулами чеченских автоматов, то волновался меньше, чем сейчас. Хотя, если бы тогда организованная им операция провалилась, чеченский командир наверняка бы его расстрелял или отрезал голову. Но почему-то опасность потерять вожделенные пять миллионов долларов оказалась сильнее пережитого страха за собственную жизнь. Не вставая с земли, Блэк по-пластунски обполз грузовик и, оказавшись со стороны леса, открыл дверь и заглянул в кабину. Там в «бардачке» лежала початая бутылка коньяка и вторая, еще не распечатанная, плитка шоколада. Блэк открутил пробку и сделал два полных глотка. Янтарная маслянистая жидкость обожгла нёбо, не вызвав ровным счетом никакого вкуса, и провалилась в желудок. Тем не менее испытываемое им волнение почти сразу прошло. «Ничего, скоро я смогу перепробовать все коньяки мира и купаться в шампанском!» – успокоил себя Блэк. Вытащив из ящика плитку шоколада, он разорвал обертку. Фольга предательски зашелестела. Диверсант вздрогнул, но тут же обругал себя: «Тьфу, черт, так можно совсем с катушек слететь». Он смял в комок шуршащую обертку и бросил ее на пол кабины, потом отломил треть шоколадной плитки и, отправив ее в рот, принялся смачно жевать. Диверсант не ел со вчерашнего вечера, но не ощущал голода. Выброшенный волнением в кровь адреналин притупил эту насущную потребность. Тем не менее диверсант старательно разжевал и проглотил отломленный кусок шоколада. В отличие от коньяка, шоколад оставил во рту сладкий привкус. Блэк расценил это как хороший знак.

Прикрыв, но не закрывая дверь кабины, он по закрепленной на борту фургона лестнице взобрался на крышу, а оттуда на поднятую рабочую платформу. Маскировочная сеть, накрывающая установленный на платформе гранатомет и саму рабочую площадку, позволяла передвигаться на ней только на корточках. Не вставая с колен, Блэк открыл заканчивающийся соплом затвор гранатомета и аккуратно вставил в ствол длинный и от этого действительно отдаленно напоминающий копье гранатометный выстрел: реактивную гранату и соединенный с ней патрон стартового порохового заряда. Поместив заряд в ствол, диверсант защелкнул затвор и поворотом рукоятки взвел спусковой механизм. Одно нажатие на гашетку – и выработанный генератором ток воспламенит электрозапалы стартового заряда и начиненное взрывчаткой реактивное копье устремится к цели, чтобы пронзить ее огненным смерчем.

Диверсант переместился к прицелу и припал к его окуляру, но не увидел перед собой ничего, кроме расплывающейся зеленой стены: наставленные у борта срубленные деревья полностью перекрывали линию прицеливания. Блэк взглянул на наручные часы: «Индийский лайнер вот-вот приземлится. Пора расчистить амбразуру». Но прежде чем сделать это, он поднес к глазам бинокль и еще раз осмотрел пространство аэродрома. Летное поле выглядело пустынным. Толпа у центрального здания наконец организовалась: вдоль ковровой дорожки выстроился почетный караул, занял свое место военный оркестр, гражданские компактно построились чуть в отдалении. «Готовьтесь, готовьтесь. Вам есть к чему готовиться», – хищно улыбнулся диверсант и перевел взгляд выше, на крыши аэродромных зданий. Больше всего его беспокоила крыша диспетчерской башни, самого высокого здания из всех аэродромных сооружений, так как с нее просматривалось не только все летное поле, но и опушка леса за линией ограждений, и он навел на нее бинокль. То, что он увидел, заставило диверсанта похолодеть.

По крыше передвигались люди. Блэк заметил троих, хотя допускал, что людей может быть и больше. Даже мощная штатовская оптика не позволяла на таком расстоянии разглядеть их лица или одежду. Но диверсант не сомневался, что видит перед собой наблюдателей. Кто еще мог быть на крыше самого высокого здания, кроме них. «Следят, суки», – губы диверсанта сложились в зловещую гримасу. Но присутствие наблюдателей, как и опасность быть обнаруженным, не поколебали его решимости, лишь сделали еще более осторожным.