— А что в этом плохого?

— Что плохого во лжи? По правде говоря, хотелось бы услышать от тебя ответ на этот вопрос.

— Знаешь, если честно, я считаю, что не бывает плохой лжи. Бывает плохо задуманная или плохо исполненная. Вот это уже никуда не годится.

Разговор, похоже, зашел в тупик. За время занятий в клубе Нико, видимо, успел разработать целую теорию применения в игре всякого рода обманных маневров и подстав.

— Похоже, ты так ничему и не научился. Ничего ты не понимаешь в шахматах, даже того, в чем суть этой великой и прекрасной игры.

— Ничего подобного. Я все понял. Кроме того, ты сам мне это отлично объяснил. Суть игры в том, чтобы убить короля и трахнуть ферзя.

Нико увидел, какой сокрушительный эффект возымели на собеседника его слова, и довольно захихикал.

Хулио схватил его за воротник рубашки и притянул к себе.

— То, что ты сейчас сказал, просто омерзительно.

В ответ мальчишка снисходительно похлопал его по плечу и заявил:

— Что, мастер, въезжаешь, к чему я клоню?

«Убить короля и трахнуть королеву». Эта фраза беспрестанно повторялась в голове Хулио. Он никак не мог избавиться от этого назойливого аккомпанемента. Убить короля — конечно, фигурально выражаясь, а на самом деле устроиться на освободившемся троне — и занять его место в постели королевы.

«Как ни крути, а получается прямо мой портрет, — вынужден был признаться себе Хулио. — Это, конечно, несправедливо. Я вовсе не этого хотел, но деваться некуда. Мальчишка видит ситуацию именно так. Убить короля ради того, чтобы трахнуть королеву».

От столь омерзительного обвинения Омедасу просто становилось плохо. Он лишь повторял про себя как заклинание: «Я не ненавижу, я не имею права его ненавидеть». Ведь мальчишка и в самом деле имел право нанести этот подлый удар ниже пояса. Нико фактически вызвал его на поединок и прижал к стенке аргументами. Он действовал как этакий маленький Гамлет, место отца которого занял самозванец, оккупировавший как трон, так и спальню монарха.

Хулио взял себя в руки и попытался хладнокровно осмыслить ситуацию. По всему выходило, что у Нико были все основания ему не доверять. Началось все с того, что психолог напросился к нему в друзья, предстал в образе советчика и помощника, а затем перевернул ситуацию с ног на голову.

«Трахнуть королеву».

В общем-то, в том, что Николасу не пришлись по душе отношения, установившиеся между его матерью и психологом, не было ничего нелогичного, особенно с учетом того, как мало времени прошло с тех пор, как его родители расстались. Ему уже довелось стать свидетелем сексуальных домогательств и развратных действий в отношении младшей сестры. Затем он пережил распад семьи. Поэтому не следовало ожидать от него всплеска добрых чувств и доверия по отношению к тому человеку, который оказался так или иначе причастен к происходящему.

Такие неожиданные повороты в жизни нелегко осознать даже взрослому человеку, не то что подростку. Новый знакомый, тренер по шахматам и психолог, нанятый отцом, вдруг обернулся новым спутником жизни матери. Мнением же самого Нико на этот счет никто, по правде говоря, и не поинтересовался.

Омедас понял, что теперь ему, и никому другому, придется налаживать отношения с Нико, объяснять, как и почему все так получилось, уверять сына в искренности своих чувств к его матери.

«Что ж, за все приходится платить. Что сделано, то сделано. Мне придется постараться минимизировать неприятные последствия случившегося. Убить короля».

Разумеется, это не входило в его первоначальные планы, равно как и вторая часть краткого резюме, сформулированного Нико. Омедас не собирался ни разрушать семью Карлоса, ни уводить у него жену. Тем не менее формулировка Нико в каком-то смысле попала точно в цель. Хулио действительно страстно возжелал ферзя, или, говоря иными словами, королеву — супругу Карлоса. Причем случилось это в тот самый момент, когда они впервые увидели друг друга после долгих лет разлуки. Ему оставалось только утешать себя тем, что король пал жертвой собственных, извините, заслуг. Хулио не прикладывал к этому руку.

Тем не менее острая фраза не оставляла его в покое. «Убить короля». Хулио прекрасно помнил, что сам Нико впервые произнес ее, когда во время одного из первых занятий психолог задал ему вопрос о том, в чем состоит цель шахматного поединка. Почему же теперь мальчишка приписывал ему самому это намерение?

— Я хочу с тобой серьезно поговорить, — сказал Хулио Николасу после очередного занятия в шахматном клубе.

Он отвел мальчика в пустой класс, где обычно анализировались сыгранные партии. Омедаса при этом словно колотило изнутри, а Нико, напротив, будто бы просто наслаждался тем, как развивались события. Хулио понимал, что теряет контроль над ситуацией. Более того, его профессиональный опыт и чутье разом твердили о нависшей над ним опасности.

Хулио уже неплохо знал Николаса, успел привыкнуть к его мимике и интонациям, но был просто потрясен, когда тот, сверкая ледяными глазами и холодно, бездушно улыбаясь, произнес убийственную для собеседника фразу:

— Ладно, дядя Хулио. Научи меня, как быть хорошим мальчиком. Растолкуй, как нужно любить ближнего, не обманывать его и не устраивать ему ловушек.

«Успокойся. Ничего страшного еще не произошло», — повторял про себя Хулио, напряженно ожидая очередного выпада со стороны Николаса.

— Не смей говорить со мной таким тоном. Не забывай: я тебе, между прочим, не дядя.

Нико слишком уж старательно кивнул в ответ и искусственно слащавым голосом уточнил:

— Слушай, неужели ты и вправду думаешь, что сумеешь обойти расставленные мной ловушки и мышеловки? Или ты на самом деле считаешь, что до сих пор не попался на мой крючок?

Вызов был брошен в открытую, и Хулио не оставалось ничего иного, как принять его.

— Что ты хочешь этим сказать?

Циничная улыбка на лице Нико сменилась омерзительной гримасой. Из его горла, булькая и хрипя, вырвался какой-то безумный смех.

— Нет, ты что, и вправду до сих пор не въехал?

— Нет.

— Значит, ты и в самом деле повелся, принял всю эту басню про моего отца за чистую монету? Так вот, дядя Хулио, все это я от начала до конца придумал, срежиссировал и смонтировал.

Омедас был потрясен. У него волосы встали дыбом, он непроизвольно отшатнулся от Нико.

«Монтаж!.. Эти извращения, Карлос и Диана, все было придумано маленьким мерзавцем!»

На лице Николаса по-прежнему блуждала самодовольная до нарциссизма улыбка. Он явно упивался своей победой.

— Ты здорово порадовал меня, когда клюнул на мою удочку и всерьез стал играть в частного сыщика. Молодец, все правильно понял! Рисунки тебе искать долго не пришлось. А дырка в стене? Тоже, наверное, почти сама попалась тебе на глаза. Ты оказался на редкость предсказуемым. Трусики Дианы нашла мама. Они тоже неплохо сработали, хотя я планировал, что и эту «улику» обнаружишь ты.