В данный момент Кэсерил не был уверен, что сможет даже стоять. Он беспомощно взглянул на Фойкса, усталого, но жизнерадостного, даже скорее розового, чем серого, после многих дней в седле. Молодость. Да…

— К завтрашнему дню смогу. — Он потёр лицо. — Люди ди Джиронала понимают, что они не телохранители, а тюремщики? Что их фактически толкают на государственную измену, покушаясь на права законной наследницы?

Дедикат откинулся на спинку стула и развёл руками.

— Слухи разрастаются как снежный ком. Все говорят, что принцесса отправила посланца в Ибру договориться о браке с новым наследником. — Он поклонился Бергону, принося свои извинения.

Вот такая секретная миссия. Кэсерил прикинул возможные политические партии и альянсы в Шалионе: Исель и Орико против ди Джиронала — чудесно, Исель против ди Джиронала и Орико… крайне опасно.

— Эту новость принимают по-разному, — продолжал комендант. — Леди одобряют, им мерещится романтическая история, поскольку говорят, что принц Бергон отважен и красив. Более пессимистично настроенные головы опасаются, что Исель может продать Шалион Лису, так как она… э-э… юна и неопытна.

«Другими словами, глупа и легкомысленна. Пессимистам предстоит ещё многое узнать».

Губы Кэсерила растянулись в холодной усмешке.

— Нет, — пробормотал он. — Этого мы не сделали.

Он вдруг понял, что обращается к своим коленям, лоб как-то незаметно для него уткнулся в стол. Примерно через минуту голос Бергона тихо прошептал Кэсерилу на ухо:

— Кэс? Ты не спишь?

— М-м…

— Не хотите ли лечь в постель, милорд? — после ещё одной паузы спросил дедикат.

— М-м…

Он слабо застонал, когда сильные руки подхватили его и поставили на ноги. Ферда и Фойкс… ведут куда-то. О, какая жестокость. Стол был такой мягкий… Кэсерил не помнил, как очутился в постели.

Кто-то тряс его за плечо.

Омерзительно радостный голос орал в ухо:

— Вставай! Пора в путь, Капитан Солнце!

Он вздрогнул и вцепился в одеяло. Хотел было сесть, но передумал. С трудом расклеив тяжёлые веки, Кэсерил моргал, пока глаза не привыкли к свету свечи. И наконец узнал голос.

— Палли! Ты жив! — попытался радостно крикнуть Кэсерил. Что ж, кажется, его даже можно было услышать. — Сколько времени? — Он снова решил сесть и упёрся в постель локтем. Похоже, Кэсерил находился в спальне коменданта — скромной, просто обставленной комнате.

— До рассвета ещё примерно час. Мы скакали всю ночь. Исель послала меня разыскать тебя. — Палли поднял руку со свечой повыше; из-за его плеча выглядывали встревоженные Бергон и Фойкс. — Демоны Бастарда, Кэс, на кого ты похож? Краше в гроб кладут!

— Это я уже слышал.

Кэсерил снова лёг. Палли здесь… Палли здесь, и всё хорошо. Он может спихнуть на него Бергона и всё своё бремя, лежать и не вставать. Умереть в мире, покое и одиночестве, забрав с собой из этого мира Дондо.

— Возьми принца Бергона и его людей и отвези их к Исель. Оставь меня…

— Чтобы тебя нашли патрули ди Джиронала? Ещё не хватало… я дорожу своим будущим положением при дворе. Исель хочет видеть тебя живым и невредимым в Тарионе!

— В Тарионе? Не в Валенде? — Он заморгал. — В безопасности? — Теперь он действительно собрался с силами и сел, потом встал на ноги и, тяжело осев на край кровати, потерял сознание.

Когда тьма рассеялась, Кэсерил увидел Бергона с округлившимися глазами, который поддерживал его за плечи.

— Опусти голову вниз и посиди, — посоветовал Палли.

Кэсерил послушно согнулся над своим терзаемым болью животом. Если Дондо навещал его прошлой ночью, то не застал дома. Призрак пинал его во сне несколько раз — по крайней мере так ему показалось. Пинал изнутри.

Бергон тихо сказал:

— Вчера, когда мы приехали, он ничего не ел. Он просто падал, и мы перенесли его в постель.

— Правильно. — Палли жестом что-то приказал Фойксу, тот кивнул и выскользнул за дверь.

— Тарион? — пробубнил Кэсерил себе в колени.

— Ага. Она улизнула от двухтысячной армии ди Джиронала. Улизнула! Ну, сначала её дядя, ди Баосия, вывел своих людей и отправился домой. Эти идиоты дали ему уйти! После этого Исель пять дней кряду выезжала верхом покататься — каждый раз в сопровождении эскорта из всадников канцлера — и гоняла их так, что они были едва живы. Люди канцлера были совершенно уверены, что Исель попытается бежать с одной такой верховой прогулки. Так что когда она и леди Бетрис на шестой день отправились гулять пешком в сопровождении пожилой леди ди Хьюлтер, охранники позволили им пойти одним. Я ждал с двумя осёдланными лошадьми и двумя женщинами наготове, которые обменялись плащами с Исель и Бетрис и вернулись вместо них с леди ди Хьюлтер. Мы скакали так быстро… Старая провинкара взялась покрывать побег внучки и заявила, что Исель больна и находится в покоях матери. Держу пари, принцесса была уже в безопасности в Тарионе, прежде чем в Валенде стало известно о её побеге. Но, пятеро богов, как скачут эти девушки! Шестьдесят миль по бездорожью, от заката до рассвета, при полной луне! И только один раз сменив лошадей!

— Девушки? — переспросил Кэсерил. — Леди Бетрис тоже в Тарионе?

— О да. Они обе щебетали как птички, когда я уезжал. Я даже почувствовал себя стариком.

Кэсерил стрельнул глазами в Палли, который был на пять лет моложе его, и не ответил на эту фразу.

— А сьер ди Феррей… провинкара, леди Иста?

Палли посерьёзнел.

— Остаются заложниками в Валенде. Знаешь, они все убеждали девушек ехать.

— Да.

Фойкс принёс на подносе миску с бобовой похлёбкой, горячей и ароматной, а Бергон собственноручно поправил подушки и помог Кэсерилу устроиться поудобнее. Кэсерил думал, что голоден как волк, но нашёл в себе силы проглотить только несколько ложек. Палли мудро рассудил, что ехать лучше в темноте, пока не взошло солнце, чтобы в сумерках не могли рассмотреть, сколько их скачет. Кэсерил посопротивлялся для порядка, но потом позволил Фойксу помочь ему одеться. Его страшила перспектива снова оказаться в седле.

Во дворе их ожидал эскорт — дюжина людей из ордена Дочери, приехавших с Палли из Тариона. Между сёдлами двух лошадей были прикреплены носилки. Кэсерил поначалу возмутился и с негодованием отверг предложение взгромоздиться на них и ехать лёжа, но затем поддался на уговоры и убедительные доводы Бергона. Кавалькада тронулась в путь в серой предрассветной дымке. На разбитых окольных дорогах и узких петляющих тропках носилки немилосердно трясло и качало. Через полчаса Кэсерил запросил пощады, решив всё-таки пересесть на лошадь. Кто-то догадался захватить с собой для этой цели спокойного, с лёгкой поступью иноходца; Кэсерил вцепился в луку седла, решительно настроившись выдержать весь этот убийственный путь в обход Валенды с войсками ди Джиронала и далее дорогу на Тарион, которая обещала быть получше.