Так что лучше и дальше сидеть на месте. Он встал, подошел к краю террасы и оперся на перила. В шести метрах внизу плескалась вода, неподалеку на волнах залива покачивался полицейский катер. Он беззаботно помахал сидящим на борту людям, вернулся обратно к столу и снова сел. Поднял стакан с чаем.

Под ближайшей бугенвиллией раздался шорох. «Пальмовые крысы», – с раздражением подумал он и повернулся убедиться в этом.

У него перехватило дыхание. Во рту пересохло. Из клубящейся вокруг большого раскидистого дерева тьмы появилось нечто еще более темное: человеческая фигура – высокая, широкоплечая, в какой-то маске со страшными глазницами и жуткими клыками. На груди красуется белый узор – паук…

Маска расплылась в улыбке, из пасти высунулся длинный язык, с которого стекала слюна. Юрген Готтшалк ахнул и сглотнул. Он смотрел новости и знал, кто к нему явился. Более того, знал, что приключилось на днях с его коллегой в офисе «Регнерс Вильгельм» в Майами.

Веном медленно приблизился к столу. Готтшалк поднялся на ноги.

– Бежать нет никакого смысла, мистер Готтшалк, – сказал клыкастый тихим, глубоким голосом.

Рот Юргена дернулся, но ни одно осмысленное слово не слетело с его губ. Пустые глазницы и жуткая ухмылка загипнотизировали его, словно он был попавшим в луч прожектора оленем, в которого кто-то целился из винтовки.

– Некоторые из наших знакомых, – тихо произнес Веном, – предложили нам поговорить с вашим другом, мистером Харкнессом. Он рассказал нам кое-что интересное, но не так много, как мы рассчитывали. Прежде чем покинуть его офис, нам пришлось проверить кое-что из его документов, просто чтобы убедиться в некоторых вещах, о которых он нам не рассказал. И ваше имя встречалось в этих бумагах довольно часто. Мы думаем, что нам следует поговорить.

– На… на… насчет чего?

Веном довольно небрежно сел на второй белый стул, взял стакан с холодным чаем и принюхался.

– Никакого алкоголя, – сказал он, – одобряем. Нам нравятся люди, которые находятся в трезвом сознании, когда мы с ними разговариваем. – Его пустые глазницы уставились на Юргена. – В документах, – продолжил Веном, – была информация о некоторых весьма интересных встречах, которые в последнее время происходили в округе. Прошлой ночью мы посетили одну из них. Восхитительно было.

Юрген сглотнул. Эту новость он тоже видел. И он бы ни за что не стал описывать увиденное словом «восхитительно».

– Ну-ну. – Веном наклонился к собеседнику. Из его плеча выскользнуло щупальце и похлопало Юргена по щеке. Веном оперся подбородком о руку. – Мы боимся, что мы не смогли заставить этих людей передать наше сообщение. Кроме того, мы полагаем, что такие вещи нужно передавать самим. Мы собирались сказать их боссу сворачивать лавочку. – Он улыбнулся еще шире. – Однако меня беспокоит, что мы не смогли выбить из них никакой информации касательно происхождения бочек, которые они передавали в тот вечер. Люди, приплывшие за грузом, тоже не смогли нам помочь. Мы дали им шанс, но это распространенная проблема: держи своих шестерок в неведении, и тогда из них нельзя будет выжать слишком много информации. Разумеется, из них можно выжать кое-что еще…

Улыбка становилась все шире, пока Юргену не начало казаться, что в музее стоматологии меньше зубов, чем в этой пасти.

– Мы не смогли как следует изучить эти бочки, – продолжил Веном, – но мы хотим, чтобы ты все нам рассказал. О том, что в них находится, откуда они берутся и куда направляются отсюда…

Юрген весь затрясся.

– Ну, мы знаем, о чем ты сейчас думаешь, – продолжил Веном, – ты думаешь, что, если расскажешь все нам, люди, которые втянули тебя в этот бизнес, тебя убьют. Скорее всего, так и случится. По крайней мере, они попытаются. Но тебе стоит знать, что, если ты нам не расскажешь, мы убьем тебя прямо сейчас. – Колышущееся перед глазами Юргена щупальце заострилось и превратилось в тонкий стилет, который нежно и аккуратно прочертил линию по его горлу, чтобы он смог прочувствовать остроту лезвия.

– Мы можем делать это очень долго, – пообещал Веном, – ты не сможешь позвать на помощь, потому что твою гортань мы вырежем одной из первых. Затем… – Веном покачал головой и пожал плечами. – Мы можем остаться здесь на весь вечер, разве нет? Люди, сидящие на катере, не поднимутся сюда, пока что-нибудь не увидят или не услышат. Твои сторожа на улице тоже не станут заглядывать: они знают, что отсюда нет другого выхода, кроме как через черный вход, а его они перекрыли давным-давно. Нет, нам предстоит чудесный вечер – только мы и ты. Самый долгий вечер в твоей жизни.

– Это ра… ра… ра… – Рот Юргена слишком пересох, чтобы он смог выдавить что-нибудь осознанное.

– Первое слово? – понимающе произнес Веном. – Звучит как?.. Вот, держи, – и он протянул Юргену стакан с чаем.

Юрген вцепился пальцами в стакан и начал пить. Когда мгновение спустя он, задыхаясь, отставил стакан в сторону, оказалось, что питье ему не очень-то и помогло, но он хотя бы смог прохрипеть:

– Радиоактивные материалы.

– Какого рода?

– Трансурановые.

Веном помахал острым словно бритва щупальцем перед лицом Юргена. Его глаза уставились на черный отросток, словно это была готовая ударить змея.

– Ты не мог бы рассказывать более подробно, а не то мы начнем подозревать, что ты намеренно утаиваешь информацию.

– О, нет, нет, – поспешно произнес Юрген. – Nein! Ich weiss nicht[30]…

– По-английски, пожалуйста, – мягко попросил Веном, – мы так и не закончили этот последний курс Берлица. Жизнь слишком коротка.

– Я не знаю!

– А стоило бы. Какого рода радиоактивные материалы?

– Какие-то отходы. Радиоактивные отходы.

– Ты хочешь сказать, – мягко произнес Веном, но в его голосе начала проявляться смертельная острота, – что кто-то во Флориде вывозит их за пределы США в этих маленьких емкостях? Не очень эффективный способ избавляться от отходов. И куда они направляются?

– Нет, мы ввозим их сюда…

– Откуда?

– Откуда-то из Восточной Европы. Я не знаю наверняка. Из России, наверное.

Пустые глазницы Венома слегка прищурились.

– И они поставляют эти отходы во Флориду?

– Сперва в Бразилию.

– А из Бразилии во Флориду. А что дальше?

– Дальше они отправляются обратно.

– Но явно не как радиоактивные отходы.

– Нет. Они как-то перерабатываются… обогащаются… очищаются.

– Мы знаем только об одном заводе, который занимается чем-то подобным, – сказал Веном. – Он находится в Европе, в Англии, в Селлафилде. Завод по термической переработке оксидов. Мерзкая и грязная штука, – тихо добавил он. – Только подумай обо всей этой рыбе в Ирландском море, которую нельзя поджарить, пока не пересчитаешь ей головы. И все из-за отходов с этого завода. Но забудь о нем на мгновение. Ты хочешь сказать, что где-то здесь есть завод по регенерации ядерных отходов? Секретный завод, поскольку ни одно правительство не совершит такую глупость, чтобы публично открыть такую штуку…