самыми вкусными вещами!» А скатерть как лежала, так и осталась, даже кусочком черного хлеба его не угостила.

— Что ж, делать нечего, придется опять к Северному ветру идти, — сказал мальчик и отправился в путь.

Шел он, шел и пришел к Северному ветру.

— Здравствуй, — говорит.

— Здравствуй, — отвечает ветер.

— Отдавай мне муку, которую ты у меня отнял, а скатерть-то твоя никуда не годится.

— Нет у меня муки, — отвечает ему Северный ветер, — на вот, возьми лучше козла, и он будет давать тебе золотые дукаты, как только ты скажешь ему: «Козел, делай деньги!»

Что ж, мальчик не прочь был получить такого козла и тут же отправился в путь; только идти было долго, в один день не дойти, и снова остановился он на постоялом дворе.

Прежде чем попросить еды и питья, он испытал своего козла, чтобы узнать, правду ли сказал Северный ветер, и оказалось, что все чистая правда. Как увидел это хозяин постоялого двора, решил он, что козлу этому цены нет, и, как только мальчик заснул, хозяин взял козла себе, а вместо него подсунул другого, который никаких золотых дукатов делать не мог.

Наутро мальчик отправился со двора, пришел к своей матери и говорит:

— Северный ветер все-таки хороший. Вот, дал мне козла, да такого, что скажи ему только: «Козел, делай деньги!» — и он делает золотые дукаты.

— Вот чудеса, — сказала мать, — ни за что я этому не поверю, пока своими глазами не увижу.

— Козел, делай деньги! — сказал мальчик.

Но козел сделал кое-что совсем другое.

Снова пошел мальчик к ветру, сказал, что козел никуда не годится, и попросил рассчитаться за муку.

— Ну, больше я уже ничего не могу тебе дать, — сказал ветер, — кроме той старой палки, что стоит у входа. Может, и она тебе пригодится. Скажи ей: «Бей, моя палочка!» — и она начнет бить и будет драться до тех пор, пока ты не скажешь: «Стой, моя палочка!»

Путь до дому был долгий, и снова зашел мальчик на постоялый двор. Только он уже смекнул, что сталось со скатертью да с козлом, и потому, как вошел, так сразу и улегся на скамью и давай храпеть, будто спит крепким сном.

Подумал хозяин, что и палка, видно, на что-нибудь сгодится. Нашел он точно такую же и положил рядом с мальчиком и хотел уж было взять палку себе, а мальчик-то как закричит:

— Бей, моя палочка!

Палка — бить-колотить, а хозяин давай прыгать через столы да лавки и кричит-надрывается:

— Прикажи ты этой палке перестать, не то она прибьет меня до смерти! Ой, отдам я тебе и козла и скатерть!

Решил мальчик, что хозяин уже получил по заслугам, и сказал:

— Стой, моя палочка!

А потом положил в карман скатерть, взял в руки палку, на веревочке повел козла и со всем этим богатством отправился к себе домой.

Честно рассчитался за муку Северный ветер!

МУЖ-ХОЗЯЙКА

Норвежская сказка

Жил-был на свете человек, злющий — презлющий. Никак ему жена не могла угодить. И всегда-то ему казалось, что она мало по хозяйству занята. Вот приходит он как-то раз домой с сенокоса и давай ругаться.

— Не сердись понапрасну, — говорит ему жена. — Давай-ка лучше завтра поменяемся работой: я пойду вместо тебя сено косить, а ты оставайся дома и хозяйством занимайся.

Обрадовался муж и сразу согласился.

Рано поутру вскинула жена косу на плечо и отправилась на луг сено косить, а муж остался по хозяйству возиться.

Перво-наперво решил он сбить к обеду масло. Но только принялся за дело, как захотелось ему пить, и пошел он в погреб за пивом. А пока он цедил в кружку пиво, слышит: в кухню поросенок забрался. Зажал он в кулаке затычку от бочки — и вверх по лестнице, посмотреть, как бы не опрокинул поросенок маслобойку. Прибежал, да поздно: поросенок уже успел перевернуть маслобойку и слизывает с полу сливки. Муж так разозлился, что бочка с пивом тут же у него из головы напрочь вылетела, и он кинулся со всех ног за поросенком. Нагнал его в дверях и так ногой поддал, что поросенок свалился на землю замертво.

Тут муж вспомнил, что в руках затычку от бочки держит, и — бежать в погреб. Примчался, а бочка-то пустая — пиво давным-давно из нее все вытекло.

Пошел он снова в маслодельню, отыскал сливки, залил маслобойку и принялся масло сбивать, чтобы к обеду, значит, поспеть.

Но только он взялся за дело, как вспомнил, что скоро полдень, а корова все еще не кормлена и не поена. Вести ее на выгон уже поздно, решил он. Пусть, думает, попасется на крыше. Крыша у них была крыта торфяником и вся поросла высокой, сочной травой. Дом стоял на пригорке. Дай, думает муж, перекину-ка я на крышу доску и проведу по ней корову. Но маслобойку он не решился из рук выпустить, потому что по кухне ползал их малыш, а уж он только и мечтал перевернуть ее вверх тормашками. Взвалил муж маслобойку на спину и за коровой пошел. Но прежде чем тащить ее на крышу, решил ее напоить. Взял бадью и за водой отправился. Но только наклонился над колодцем, молоко из маслобойки вылилось и ему прямо за шиворот потекло.

Близился полдень, а масла все еще и в помине не было. Решил тогда муж хоть кашу сварить. Налил в горшок воды и поставил на огонь. Тут ему стукнуло в голову, что корова может с крыши свалиться. Чего доброго, еще переломает себе ноги или шею свернет. Пошел он корову привязывать. Один конец веревки ей к шее привязал, а другой пропустил через трубу и привязал к своей ноге.

Вода в горшке тем временем давно закипела, а он еще и не принимался молоть крупу. Только начал молоть крупу, а корова возьми да и свались с крыши и потяни его за собой в трубу! Накрепко застрял он в трубе, а корова повисла на веревке между небом и землей-ни туда и ни сюда!

Ждала-ждала жена, когда муж ее обедать позовет, но время шло, а никто ее не звал. Наконец лопнуло у нее терпение, и пошла она домой. Приходит и видит: висит на веревке бедняжка корова. Бросилась она к ней и обрезала веревку косой. А муж как свалится в очаг! Входит жена на кухню, а он в горшке с кашей торчком торчит — одни ноги наружу!