Первая трагедия произошла с умным, но слишком чувствительным Федором. Во время Гражданской войны он попал в разведвойска, которыми командовал Камо. У этого бывшего грабителя банков и психопата появилась навязчивая идея – проверять солдат на верность под огнем. Он разработал план: его отряд должны были “захватить” свои, переодетые белогвардейцами. “Ночью неожиданно он захватит… товарищей и поведет их якобы на расстрел. Если кто из них струсит, начнет просить пощады или выдавать, то он их расстреляет… тогда, говорил Камо, можно абсолютно быть уверенным, что люди… не подведут”. Один оказался предателем – и был расстрелян на месте. Но это был еще не конец: Камо раскроил мертвому грудь и вырвал сердце. “Вот сердце твоего командира!” – сказал он Федору.

Федор сошел с ума. Его племянница Светлана рассказывала, что несколько лет он тихо сидел в больнице. Понемногу к нему вернулась речь, и он снова стал человеком. Он никогда нигде не работал и пережил Сталина.

Брак с Надей поначалу складывался вполне счастливо. Члены семьи Аллилуевых переселились в квартиру Сталина и его загородный дом в Зубалове (любопытно, что ранее дом принадлежал бакинскому нефтяному магнату). Надя была довольна ролью домохозяйки и матери, но вскоре ей захотелось сделать карьеру. Тяжелый характер Сталина, политические волнения из-за войны с крестьянством, воспитание двоих детей одновременно с учебой в Промышленной академии, интрижки мужа, вызывавшие ее безумную ревность, – все это сломало Надю. Страдая от депрессии, в ноябре 1932 года она покончила с собой.

Надины родители, Сергей и Ольга, продолжали жить в Кремле и на сталинской даче – даже когда Сталин истреблял их семью. После смерти Нади убитый горем Сталин сблизился с Женей Аллилуевой, женой Павла. Возможно, у них был роман. Если это и так, то к началу Большого террора роман уже закончился.

Станислава Реденса, несмотря на мольбы его жены Анны, арестовали и расстреляли. Павел Аллилуев умер при подозрительных обстоятельствах. После Второй мировой войны свояченицы Сталина Анна и Женя часто злили вождя: они вмешивались в семейные и государственные дела и слишком тесно общались с разными евреями, которые оказывались под следствием. Анна с разрешения Сталина написала воспоминания, но они, что неудивительно, получились бестактными, особенно там, где речь шла о больной руке. Сталин велел арестовать обеих женщин. Когда после его смерти их выпустили, они были убеждены, что их освободил сам Сталин, и отказывались верить, что он и был виновником их несчастий. В тюрьме Анна сошла с ума. Она умерла в 1964 году2.

Судьба других родственников Сталина – Сванидзе – тоже оказалась незавидной. Яков вновь увидел своего отца только в 1921 году, когда его дядя Алеша Сванидзе и сестра Камо привезли подростка в Москву. Он стал жить со Сталиным и Надей, но его грузинская медлительность всегда раздражала отца. Когда Яков попытался покончить жизнь самоубийством – скорее это был крик о помощи, – Сталин смеялся: “Даже застрелиться не мог”.

Алеша Сванидзе, женившийся на красивой оперной певице-еврейке, остался близким другом вождя. Они с Сосо были “как братья”. Он служил за границей, в начале 1930-х вернулся и стал заместителем председателя правления Внешторгбанка СССР. После смерти Нади Сванидзе, в том числе сестры Като, стали еще ближе к Сталину: Марико работала в Москве секретаршей у Авеля Енукидзе, а Сашико Сванидзе-Монаселидзе часто у Сталина гостила.

Жена Алеши Мария и ее сестра Сашико соперничали с Аллилуевыми – Анной и Женей – за право заботиться о Сталине. В начале 1930-х они фактически жили у него, но это соперничество раздражало диктатора.

В 1935-м муж Сашико – Монаселидзе – попросил Сталина помочь ему деньгами. Сталин ответил:

Я послал 5000 рублей Саше [Сашико]. На время вам обоим этого хватит. У меня больше нет денег, а то бы я послал. Это гонорары за мои речи и статьи. Но это должно остаться между нами (тобой, мной и Сашей). Больше никто не должен знать об этом, иначе другие мои родственники и знакомые начнут меня преследовать и никогда не оставят в покое. Пусть будет так, как я сказал.

Миша! Живи счастливо тысячу лет! Передай привет нашим друзьям!

Твой

Сосо

19 февраля 1935 года

P. S. Если встретишь мою мать, передай ей от меня привет.

Сашико в 1936 году умерла от рака, а ее сестра Марико была арестована по делу ее начальника – Енукидзе. В следующем году Сталин приказал арестовать Алешу Сванидзе и его жену. Он велел НКВД требовать от Алеши признать себя немецким шпионом в обмен на сохранение жизни. Алеша наотрез отказался. “Вот какая гордость дворянская!” – заметил Сталин. Алеша, его жена Мария и сестра Марико были казнены в 1941-м, когда на Москву наступали немцы. В годы Террора Сталин любил оправдываться, когда другие руководители жаловались ему на арест своих близких: “Что я могу сделать? У меня самого близкие в тюрьме!”

Сын Сталина и Като Яков женился в 1930-е. У него родилась дочь Галина – она ныне здравствует[214]. Во время Второй мировой Якова взяли в плен немцы. Отец счел, что сын предал его, и приказал арестовать его жену. Но Яков не предавал отца. Он покончил с собой. Впоследствии Сталин сокрушался о гибели сына и говорил, что тот был “настоящим мужчиной”3.

Судьбы женщин Сталина зачастую покрыты тайной. Но ясно одно: когда их бывший любовник стал вождем Советского Союза, их положения это не улучшило.

Нарядная – школьница Пелагея Онуфриева – стала учительницей, но в 1917-м ушла из школы и вышла замуж за механика по фамилии Фомин. Ее отец и братья во время войны Сталина с крестьянством в начале 1930-х были объявлены кулаками и сосланы в Сибирь. В 1937 году ее муж был арестован и удерживался в тюрьме как возможный вредитель. В результате ее сын потерял стипендию в Ленинградском университете. Тогда Пелагея написала Сталину. Стипендию сыну вернули. Но в 1947-м ее мужа опять арестовали и приговорили к десяти годам тюрьмы как врага народа.

Когда в 1944-м к ней пришли записать ее воспоминания о вожде, энкавэдэшник потребовал отдать открытки от Сталина и подаренную им книгу. “Жизнь у меня была трудной и кочевой, – ответила она. – Семья большая. Ничего сохранить не удалось. Книгу я берегла. Отдать ее жалко. Ведь для меня это память не только как о Сталине… Память это об Иосифе. Мы были с ним, можно сказать, друзья. Книга дорога мне. Думаю, умру, тогда можно и взять”. Аппаратчик конфисковал книгу.

Людмила Сталь много лет проработала в ЦК, получала награды и занималась редактурой трудов Сталина. Она умерла перед Второй мировой войной. Татьяна Словатинская сделала успешную карьеру в Секретном отделе ЦК, стала членом Центральной контрольной комиссии. Но в 1937-м был расстрелян ее зять, генерал, а ее дочь и сын арестованы и сосланы на восемь лет. Татьяну вместе с внуками выселили из Дома на набережной, где жила советская элита. Один из ее внуков, писатель Юрий Трифонов, описал это в повести “Дом на набережной”.

Насколько известно, Сталин вновь встречался только с одной из своих бывших подруг[215]. В 1925-м, вспоминает его сольвычегодская приятельница Татьяна Сухова, “поселившись в Москве… мне очень захотелось встретиться уже с тов. Сталиным. <…> Я села и написала ему письмо… <…> Каково же было мое удивление, когда я вечером этого же дня услыхала по телефону голос самого Сталина!” На следующий день они встретились в его кабинете на Старой площади и говорили “о работе, об общих знакомых, вспоминали о жизни в Сольвычегодске”.