10 февраля, когда мы еще не завершили перегруппировку войск, прибыла директива Ставки о передаче 3-му Белорусскому фронту четырех армий: 50, 3, 48 и 5-й гвардейской танковой. 2-й Белорусский фронт от участия в операции против восточнопрусской группировки противника освобождался, и ему предстояло продолжать выполнение первоначальной задачи – наступать в общем направлении на Бублиц (Боболице), взаимодействуя с 1-м Белорусским фронтом.

Решение, безусловно, правильное. Теперь, когда Восточная Пруссия была отсечена от Германии, незачем было отвлекать на ликвидацию восточнопрусской группировки войска двух фронтов. С этой задачей вполне мог справиться один фронт – 3-й Белорусский. И правильно, что ему были переданы все силы, задействованные в Восточной Пруссии.

Но в каком положении оказались мы? И без того нам было трудно, а теперь у нас еще забрали сразу половину войск, в том числе такую ударную силу, как 5-я танковая армия!

…По ходу событий на фронте, ввиду отставания 3-го Белорусского фронта, Ставке пришлось внести коренные поправки в использование войск 2-го Белорусского фронта, направив его главные силы (поворотом на север и северо-восток) против восточнопрусской группировки, когда оборона противника на наревском рубеже была прорвана. В этом мероприятии Ставки можно усматривать только гибкость ее реагирования на обстановку в ходе операции.

Все равно фронту, еще до получения директивы Ставки, пришлось задействовать для обеспечения с севера не одну, как предусматривалось директивой, а три армии (50, 49 и 3-ю), которые предполагалось нами переводить на главное – западное направление последовательно, по мере продвижения войск 3-го Белорусского фронта. К Ставке я имею право предъявить законную – претензию в том, что, ослабляя фронт перенацеливанием главных сил на другое направление, она не сочла своим долгом тут же усилить 2-й Белорусский фронт не менее чем двумя армиями и несколькими танковыми или мехкорпусами для продолжения операции на западном направлении. Тогда не случилось бы того, что произошло на участке 1-го Белорусского фронта, когда его правый фланг повис в воздухе из-за невозможности 2-му Белорусскому фронту его обеспечить. Пожалуй, и падение Берлина произошло бы значительно раньше…

7 января 1945 года в городе Мензижец на территории Польши родилась девочка. Ее записали Надеждой Константиновной Рокоссовской. С матерью Надежды – военврачом Галиной Талановой – Константин Константинович познакомился еще в 1941 году в разгар боев под Москвой. Галина Васильевна окончила в 1940-м году 1-й Московский медицинский институт и получила распределение в приграничный город Белосток. В июне 1941 года она ехала в отпуск к родителям в Ижевск. Начало войны застало ее в дороге – в Москве. Она сразу же направилась в военкомат и с 1 июля получила направление врачом пункта медпомощи штаба группы войск ярцевского направления Западного фронта. То есть в группу Рокоссовского. По воспоминаниям Галины Васильевны, работать приходилось практически круглосуточно; раненые, которых нужно было срочно оперировать, поступали и днем и ночью. 22-летняя хрупкая девушка до изнеможения стояла у операционного стола; когда чувствовала, что вот-вот упадет, нюхала нашатырный спирт и продолжала оперировать. И хотя в юности она боялась вида крови и не хотела быть хирургом, война лишила ее выбора. В этих нечеловеческих условиях первая настоящая любовь стала для нее спасением.

Красивая хрупкая блондинка, не достававшая Константину Константиновичу и до плеча, очевидно, запала ему в душу при первой же встрече – во время разгрузки транспорта с ранеными. Он стал всё чаще появляться в госпитале, в котором она служила. В июле 41-го он еще не знал, где его семья, живы ли жена и дочь, удалось ли им эвакуироваться. Вспыхнувшее между ним и Галиной Васильевной чувство помогало выжить, освещало мрак самых тяжелых дней войны, каждый из которых мог стать последним. Они прошли вместе почти всю войну. Эта любовь давала им надежду. И Надежду. Забеременев, майор медицинской службы, ординатор хирургического отделения полевого подвижного госпиталя 1-го Белорусского фронта, майор медицинской службы Таланова не демобилизовалась. Она родила дочь прямо в госпитале, и роды принимали ее фронтовые подруги. Начальник бронетанковых войск фронта генерал Орел сделал невозможное – он сумел раздобыть где-то вещи для младенца и даже коляску, правда, голубую. А Рокоссовский откомандировал к ней со 2-го Белорусского на 1-й Белорусский своего шофера с автомобилем и передал букет роз. Где он достал в январе цветы – загадка! Маленькая Надя Рокоссовская была самым юным бойцом фронта, штурмовавшего Берлин. После войны Галина Васильевна, майор медицинской службы, продолжила службу в военном госпитале в Германии. Прадед дал дочери свою фамилию и старался помогать, но из семьи не ушел.

Восточно-Померанская операция для войск 2-го Белорусского фронта являлась продолжением начавшегося 14 января наступления трех фронтов на западном направлении, а не вытекающей из Восточно-Прусской операции, как утверждают некоторые историки и мемуаристы… На мой взгляд, когда Восточная Пруссия окончательно была изолирована с запада, можно было бы и повременить с ликвидацией окруженной там группировки немецко-фашистских войск, а путем усиления ослабленного 2-го Белорусского фронта ускорить развязку на берлинском направлении. Падение Берлина произошло бы значительно раньше. А получилось, что десять армий в решающий момент были задействованы против восточнопрусской группировки (с передачей в состав 3-го Белорусского фронта четырех армий 2-го Белорусского фронта в его составе оказалось десять армий), а ослабленные войска 2-го Белорусского фронта не в состоянии были выполнить своей задачи. Использование такой массы войск против противника, отрезанного от своих основных сил и удаленного от места, где решались основные события, в сложившейся к тому времени обстановке на берлинском направлении явно было нецелесообразным. Более того, это делалось за счет ослабления войск 2-го Белорусского фронта, которому предстояло разгромить восточнопомеранскую группировку противника, что сделать оставшимися у него силами он не мог.

К этому времени противник сумел сосредоточить в Восточной Померании довольно крупные силы и, умело используя благоприятную для организации обороны местность, затормозил продвижение войск нашего фронта.

Бои становились все тяжелее. К 19 февраля 65, 49 и 70-я армии смогли оттеснить противника на север и северо-запад всего от 15 до 40 км, достигнув рубежа Мене, Черек, Хойнице. Здесь наши войска вынуждены были остановиться. 1-й Белорусский фронт тоже не смог продвинуться дальше. Его соседний с нами 2-й гвардейский кавалерийский корпус был остановлен на рубеже Ландск, Редериц. 1-я армия Войска Польского сражалась на рубеже Дойч, Фульбек, Каллке. В тылу этих войск шла борьба с вражескими частями, окруженными в Шнайдемюлле, Дойч-Кроне и Арнсвальде. Положение на севере оставалось прежним: противник прочно удерживал Померанию.