Лесса XXXIII

Виконт доверился врагу, хоть, судя по всему,

Ему не стоило в капкан соваться самому.

Бедняге рек Неверский граф: «Сеньор, я вас приму…» —

Виконт же в сети угодил, войдя в шатер к нему!

Такая смута началась, такая кутерьма,

Что, право, Господи, спаси! Забыв про закрома,

Бежали прочь еретики, от страха без ума,

Ушли безумцы, бросив все, как сброд, чей скарб — сума,

В одних рубахах и штанах, дай Бог, что не зима,

Как будто от родимых стен гнала их смерть сама.

В Тулузу бросились бежать одни из тех семей,

Ушли другие в Арагон, к Испании самой…

Себе пристанище найти хоть где-нибудь сумей!

Вошли французы в Каркассонн дорогою прямой,

Заняв донжоны и мосты, и башни, и дома,

Сложа добро, что там нашли, в подобие холма,

Ослов и вьючных лошадей, каких была там тьма,

Распределили хорошо и с пользой, лишь корми.

Тут весть герольды разнесли, что снова Бог с людьми;

Клир проповедовал в войсках о храме на крови,

А тем, кто на руку нечист, к несчастью своему,

Аббат с амвона объяснил, что грабить ни к чему.

«Сеньоры, — им сказал аббат, — понятно, почему

Нельзя пред вами устоять нигде и никому,

Ведь с вами — мы, а с нами — Бог, разящий напрямик,

И я вас искренне прошу, не пропустив сей миг,

Имущество, что взяли вы за многими дверьми,

Вернуть, будь то хоть рваный плащ, на коем бахрома,

Не то вас молнии пронзят и поразят грома!

А мы сей край с богатством всем барону одному

Во славу Божью отдадим, препоручив ему

Еретиков поганых гнать мечами и плетьми».

Всем сердцем поняли войска — поди-ка, не пойми —

Все, что аббат сказал.

Лесса XXXIV

Как только сдался Каркассонн[64], весь край загоревал,

Окрестных жителей с их мест как будто вихрь сорвал,

Вмиг опустели города Фанжо и Монреаль,

Бежал от крестоносцев всяк, велик он или мал.

Король дон Педро был богат, большую власть имел,

Отважно войском управлял, был опытен и смел,

Что ж до аббата из Сито, то пастырь не снимал

Попоны с мула своего, все людям толковал

О том, как был рожден Христос, как Дух Святой витал.

Аббат хотел, чтоб некий граф тем краем управлял,

Владел землей, какую Крест себе отвоевал,

И, делу общему служа, о Церкви бы радел…

Но граф Неверский взять Прованс отнюдь не захотел,

И граф Сен-Поль, кого совет для этих дел избрал,

Сказал, что на своем веку чужого он не брал,

Что лен во Франции отец ему в наследство дал,

На той земле весь род его извечно процветал,

И тот свою унизит честь, кто у вдовы отнял

Надел и достоянье.

Лесса XXXV

На том собрании большом, где сбылись Церкви чаянья,

Один богатый был барон, отважный до отчаянья,

В служенье Господу Христу он отличался тщаньем

И добродетелей иных являлся воплощеньем.

Сей рыцарь был умен, правдив, красив на удивленье,

За морем в Заре воевал[65], другие вел сраженья,

Имел немало он земель в своем распоряженье

И частью Англии владел[66]от самого рожденья.

Монфором звался тот барон, снискавший уваженье;

Его-то и просили все, явив свое смиренье[67],

Святому делу послужить и взять на попеченье

Тот край, каким еретики владели без уменья.

Аббат сказал: «Сеньор! Сей край, вам данный во владенье

Святым наместником Петра по Божьему веленью,

Берите смело, ибо я имею убежденье,

Что ваше, сир, не только мне приятно назначенье,

Но сможет Церковь поддержать все ваши начинанья».

«Я так и сделаю, аббат, — сказал граф на прощанье, —

Но вот условие мое: почтенное собранье

Пусть поклянется на мощах и даст мне обещанье

Встать на защиту, коли враг в душе лелеет мщенье».

И все присягу принесли, скрепив сие решенье;

И граф владенья получил в срок и без промедленья,

Господь его спаси.

Лесса XXXVI

Когда Симону де Монфор достались земли все,

И Каркассонн, и прочий край во всей его красе,

То не обрадовался граф, но загрустил совсем.

В дорогу рыцари креста пустились по росе,

Исчезли стяги их вдали, умолкли голоса,

Ведь тропы узкие в горах, везде растут леса…

А ну как их в густом лесу подстрелят, как гусей?

Немного с графом де Монфор осталось знати всей!

В Париж вернулось большинство, проси иль не проси.

Остался с ним один Симон, по слухам, из Сесси,

Робер-нормандец, чья земля возле морской косы,

Д’Энконтр, что веру укреплял… Меня ж в устоях сих

Пусть укрепят святой Дени и Бог на небеси!

Сеньор Робер де Форсевиль, сеньор Ламбер Креси,

Достойный Ги, чей меч остер и жалит как оса,

Бомон, возлюбленный Христом, творящим чудеса,

И много рыцарей, чей пыл я здесь не описал.

Еще Рожер д’Анделис, еще Рожер Эссар,

Рауль д’Аржи, Ренье Шодрон, сеньор Юк де Ласи…

Когда бы с ними наравне я ратный труд вкусил

Иль шел по краю, где они сражались, что есть сил,

То мог бы большего достичь, когда б за книгу сел,

Сим знаньем умудрен!

Лесса XXXVII

Когда остался граф Монфор по имени Симон

В том завоеванном краю и занял Каркассонн,

К себе вассалов он призвал, как истый сюзерен.

Был лучше всех Гильем д’Энконтр, баронам всем барон,

Монфор его в Битерруа послал хранить донжон,

Чтоб враг не поднял головы, грозя со всех сторон.