доктора Леже? — робко предложила она, подступая к вздрагивающей спине. — Не нужен Леже! — Остин повернул к ней сияющее лицо, на котором странным образом смешалось торжество и мука. — Давай-ка лучше, девочка, знакомиться. Разрешите представиться — Остап Тарасович Гульба — твой дед. Она попятилась, наткнувшись на кресло села, в растерянности наблюдая как мечется по комнате Остин.

— Ну и роли выпали нам всем в этом спектакле… Прямо — идиотская мелодрама. Виктория — правнучка красноармейца Тараса Гульбы и деникинца Александра Зуева, целившихся друг в друга из разных окопов. Давно, в 19-ом… Остин Браун — муж Алисы и дед Алисы — я имею ввиду сделанную Пигмалионом копию…

— Значит… — Виктория задумчиво провела ладонями по щекам. Мне тоже вначале так показалось, но я старалась не смотреть в зеркало, а вдруг изображение исчезнет… Я похожа на мадам Алису и Антонию? — в глазах Виктории Остин уловил восторг и страх.

— Все хорошо, девочка. Нормальное фамильное сходство. Сразу видно одна семья! Только… — Остин схватился за лоб и сел, прикрыв глаза. Только что-то голова идет кругом. Сделаем-ка мы небольшой перерыв, а?

…Потом они с Йохимом отправились в горный монастырь, где матушка Стефания окружила сироту незаметной опекой, отведя ей тихую комнату в доме пансиона и позаботившись о том, чтобы она стала похожа на монастырскую келью. Однажды над изголовьем кровати Виктории появилась икона с изображением молодой красивой женщины, держащей в руке книгу.

— Это святая Анна — твоя покровительница, оберегающая дитя с момента крещения, — объяснила матушка Стефания.

— Меня не крестили. И мое настоящее имя — Виктория, — призналась Вика, уже знавшая, что Динстлер сообщил об этом сестре.

— Вот и хорошо, дочь моя. Мне хотелось услышать это от тебя самой. Теперь я буду знать, что мне следует делать. — Стефания ободряюще кивнула ей и вышла из комнаты.

7

Лорд Джон Стивен Астор проснулся рано утром 31 декабря со странным чувством: кто-то следил за ним из-за двойных портьер спальни. Вскочив, он дернул за шелковый шнур: темно-серый бархат разъехался в стороны, открыв панораму заснеженного сада. В комнате никого не было, по каменному парапету балкона, оставляя тройные черточки следов, важно шагал черный ворон. Ночью шел снег и теперь с крыши и с деревьев падала тяжелая капель.

Джон налил в стакан минеральной воды и попытался припомнить тяжелый сон. Но ничего не проявлялось из мрачной сумятицы расплывшихся теней и образов. — Сэр Астор, к вам посетитель. Я доложил, что вы сегодня не принимаете, но он просит назвать имя. Это господин Уорни. Клиф Уорни, сообщил дворецкий по внутреннему телефону. — Проводите посетителя в малую гостиную. Я буду через пять минут.

«Так вот оно что. Ночная чертовщина и ворон под окнами — предвестники Двурогого Бога!» — думал Джон, застегивая пиджак и сожалея о том, что звонок к Антонии придется немного отложить. Еще вчера он отдал все распоряжения относительно интимного новогоднего ужина со своей невестой. Оставалось лишь сообщить время вылета ожидающему команды летчику.

Наглая улыбка развалившегося в кресле Уорни не предвещала ничего хорошего и Астор с нетерпением предвкушал момент, когда прикажет слугам спустить подлеца с лестницы.

— Чем обязан? Я очень занят — переходите сразу к существу дела, — холодно проговорил он, перебирая сложенную на столе корреспонденцию, состоящую, в основном, из нарядных, праздничных конвертов.

— Не смею перечить, Ваше сиятельство. Примите мои поздравления! — Уорни подобострастным жестом метнул на стол веер фотографий. Прищурив глаза, он с усмешкой наблюдая за реакцией Астора.

— Позвольте прокомментировать, лорд? Этот господин в маске с цепью на шее — Магистр Ордена Золотого Утра, а эти бесчинства творятся на лужайке его швейцарского замка… Но вот тут, тут, пожалуй, самое интересное… Красотка, не правда ли? Припоминаете — юная Инфинити, прошедшая на Белтейн посвящение в ведьмы… Конечно, маска портит эту дивную мордашку и несколько фривольный ракурс, зато хорошо видна вся сцена — энтузиазм участников, внимание массовки. Костер — это прекрасное освещение!

— Мне кажется, я достаточно убедительно положил конец спровоцированному вами безобразию. Или вы сожалеете, что удрали тогда из рук правосудия, Нихель? — Астор спокойно рвал фотографии. — Я с удовольствием привлеку вас, господин Уорни, к судебной ответственности за распространение наркотиков и развращение молодежи.

— Ваше сиятельство имеет ввиду Антонию Браун, не правда ли? Я уверен, она не станет отрицать, что развращение пришлось ей по вкусу. Да и на снимках (смотрите, не стесняйтесь, у меня их много) незаметно насилия… Приглядитесь, как эстет вы знаете в этом толк — какая чудесная, расслабленная поза! Это же сама Мать Природа, жаждущая оплодотворения…

«Так вот оно что!..» — огненная вспышка, едва не разорвавшая череп, на мгновение ослепила Астора. И в этом безжалостном ослепительном свете предстала вся его невероятная история любви, будто в спальне молодоженов зажглись спрятанные по углам прожектора и нависла над постелью ухмыляющаяся морда кинообъектива. Астор не стал кричать, расшвыривая фотографии с воплем «не может быть!» Он сразу понял то, что, казалось, знал всегда, не смея признаться самому себе: власть Антонии над ним брала начало в той майской ночи, в сладострастном колдовстве и пороке, разъедавшем нутро добропорядочного, «перспективного политика». Ощущение нечистоплотности, грязи, было так сильно, что Астор, брезгливо отстранив фотографии, принялся машинально отирать пальцы носовым платком. «Прежде всего вышвырнуть этого гнусного слизняка и хорошенько вымыться… А все остальное потом.»

— Условия? — обратился лорд ледяным тоном к посетителю, не дождавшемуся от поверженного аристократа взрыва ярости или приступа панического страха.

— Счет на круглую сумму в пользу возглавляемого мною братства «Кровавого рассвета» — первое. Второе: немедленное и громогласное расторжение помолвки с мадмуазель Браун. После этого — негативы ваши, а я навсегда исчезаю с жизненного горизонта будущего премьер-министра, сплюнув на ковер, продиктовал Уорни.

Астор выписал чек и протянул руку к пакету с негативами. Уорни быстро спрятал пленки:

— Не выйдет! Они будут вашими лишь после выполнения второго условия.

— Завтра. Слово джентльмена. Мне бы не хотелось затягивать отношения с вами, господин Ничтожество, — Астор взял у Клифа пакет с пленками и бросил его в камин вслед за фотографиями.

— Надеюсь, мне не придется уличать лорда в бесчестье… вслед, конечно, за другими разоблачительными акциями, — пригрозил на всякий случай Уорни.

— Вон! — рявкнул во весь голос побледневший как полотно Джон и дернул звонок. — Вышвырните этого господина вон!

…Лорд Астор отказался от завтрака и обеда, отменил все визиты и не стал отвечать на звонки. Телефон обрывала обеспокоенная невеста. Последний раз Антония звонила в 11 часов в самый канун Нового года.

Запершись в своем кабинете, Джон осушая одну за другой рюмки с коньяком