Близится и тот момент, ради которого все это затеяно. С помоста на городской площади спустился закончивший свою речь оратор, и на его место поднимается Сакарбал – начальник всей городской стражи Гадеса, то бишь главный городской силовик, если в современных терминах. А заодно он – зять Ратаба, главы клана Митонидов, и это здорово осложняет жизнь клану Тарквиниев. А раз дело обстоит именно так – не пора ли наконец гадесской страже сменить руководство? Сакарбал, конечно, окружен охраной, а кроме нее и на самой площади, и в окружающих ее домах находятся еще несколько патрулей стражи – копейщиков и пращников. И как раз аккурат между нами и помостом – излюбленное место одного из лучших гадесских пращников, балеарца Этона.

У хороших стрелков – своя профессиональная гордыня и свой способ меряться хренами. Лучники, например, нередко метят свои стрелы, а у пращников в моде метить свои «желуди». Кто-то какой-нибудь обидной для жертвы надписью типа «Поделом мне», кто-то принятым в отряде девизом, а самые крутые и известные – собственным именем. Самым шиком у них считается впечатать свою свинцовую пилюлю так, чтобы надпись отпечаталась на убитом. Таков и Этон, которого гордыня-то и сгубит. Лично против него я ничего не имею, но скромнее надо быть, скромнее, гы-гы! Если ты лоялен к начальству – зачем лаешься с ним, будь ты хоть трижды одним из лучших? И зачем ты метишь свои боеприпасы собственным именем, если твоя меткость и так никем не оспаривается? Увы, фатально не повезло бедолаге.

Не так уж трудно было напоить оружейника, отливающего для означенного Этона его «именные» пилюли. И пока тот квасил, а потом выходил из запоя, нужная нам литейная форма погостила у его коллеги, и без дела она там, естественно, не валялась.

Мы аккуратно взвели «скорпион», Володя с Хренио плотно обмотали упоры-ограничители его рамы дополнительной мешковиной, чтобы удар по ним рычагов при выстреле был потише. Наводка по вертикали размечена еще при пристрелке, и теперь мне остается только совместить малозаметные царапинки и зафиксировать механизм в этом положении. По горизонтали еще проще – доворачиваем весь агрегат, целясь по «стволу». Учитывая продолговатость «желудя», он неизбежно закувыркается в полете, поэтому я не лихачу, а целюсь исключительно в брюшину слишком уж засидевшемуся в начальниках стражи Сакарбалу. Если промажу в него, что весьма вероятно, так охрана его кучно стоит, хоть кого-то, да зацеплю, и это нашего нанимателя на худой конец тоже вполне устроит. Хорош начальник городской стражи, в которого собственные пращники пуляют, гы-гы! Гнать такого на хрен поганой метлой! Но лучше всего, если повезет, все-таки самого его завалить. И круче это выйдет, и для Тарквиниев полезнее…

«Желудь» с именем Этона ложится в направляющий желобок перед ползуном как влитой. Потому-то и решили мы воспользоваться не баллистой, а «скорпионом», что он по типоразмеру наиболее подходящ. Тяжелая баллиста и ядро мечет соответствующее, и ее выстрел на пращников не спишешь. А оно нам надо – облегчать работу следствию?

Убедившись в правильности прицела, я плавно тяну спусковой рычаг, стараясь по привычке арбалетчика даже не дышать. Для жесткого станкового агрегата это лишнее, но привычка – вторая натура. Еще по той, прежней жизни в мозгах прописано, что надо стараться сделать хорошо, потому как хреново оно и само получится. Щелчок спускового механизма, глухой удар торсионных рычагов по упорам рамы – нам некогда смотреть на результаты. Потом узнаем, из городских новостей. А сейчас мы быстренько откатываем «скорпион», возвращаем на прежнее место, восстанавливаем его прежнюю настройку по вертикали, слегка натягиваем, дабы убрать из-под рычагов свое тряпье…

Так, ничего не забыли? Ага, собутыльников на прежние места вернуть. Ну, в смысле – соамфорников. Финикийцы ужрались капитально – мычат, один даже лягается, но хрен кто проснулся. Серега, впрочем, тоже. А на площади уже опомнились, и гвалт поднялся. Так, без паники! Наливаем из амфоры вина на троих, слегка проливаем себе на туники, остальное выпиваем. В амфоре еще прилично, но нам больше не надо, от нас и так разит достаточно, и видок у нас соответствующий, особенно у Сереги. Пусть уж служивые опохмелятся, когда проснутся, им оно нужнее. Разве ж мы звери – собутыльникам… тьфу, соамфорникам на опохмелку не оставить?

Прихватив все, чего оставлять не следует, я спускаюсь по лестнице первым. Следом за мной Володя с Васкесом транспортируют нетранспортабельного Серегу. Тот вроде проснулся – Володя, кажется, никогда «Из-за острова на стрежень» не горланил, так что кроме Сереги некому. На площадь нам не надо, нехрен нам там сейчас делать. Мы выходим из башни на стену и идем по ней, не забывая при этом старательно покачиваться и держаться от греха подальше у самого зубчатого парапета. Убедившись, что технику безопасности мы знаем на четыре с плюсом и навернуться со стены вниз башкой нам не грозит, караульный, которому мы тоже в самом начале налить не забыли, особо нам не препятствовал, хотя и посоветовал все же спуститься – береженого ведь и боги берегут.

– В-вот эт-то ты х-хор-рошо с-сказал! – одобрил я красноречие бойца на таком финикийском, что тот едва разобрал. – Об-бяз-зательно! Но с-спер-рва – лучше н-нет кр-рас-соты, ч-чем пос… поссать с в-выс-соты! – это я уже добавил по-русски, поскольку на финикийский перевести не сумел, но суть сказанного служивый понял, когда я как сказал, так и сделал – пришлось привстать на носки, чтоб попасть струей между зубцами. Теперь стражник крепко запомнит, что чужеземцы Тарквиниев – да, были они здесь, но в таком состоянии, что юридически оно равносильно полному и абсолютному алиби.

Еще через пару башен мы последовали доброму совету стражи и спустились – благо это было уже на приличном расстоянии от площади. На улицах уже судачили о происшествии, но ничего определенного никто не знал.

– Что случилось-то? – допытывалась у толстого патрульного копейщика не в меру любопытная старушенция.

– Что надо, то и случилось! – привычно и заученно рявкнул стражник, сделав морду кирпичом.

– Там сейчас пращника одного из стражи схватили! Его-то за что? – выкрикнула прибежавшая со стороны площади, но явно тоже не посвященная во все детали горожанка средних лет.

– За что надо, за то и схватили! – выдал официальную версию патрульный – не признаваться же этому быдлу в том, что сам ни ухом ни рылом!

– Говорят, убили там кого-то!

– Кого? Кого?

– А ну, разойдись! Кого надо, того и убили! – привычно рявкнул страж порядка, затем спохватился, что выразился несколько двусмысленно, и принялся разгонять зевак с удвоенным рвением. Поскольку гражданам, а особенно гражданкам сей процесс пришелся не по вкусу, это заняло его надолго, и мы беспрепятственно удалились. Стража у ворот была уже в курсе и подозрительных задерживала, но к нам, заметив наше «почти алиби», не прицепилась. Мы бы так и покинули остров, если бы нас не задержал Фуфлунс:

– Вы куда? В городе неспокойно, и досточтимому Волнию нужны сейчас все наши люди! Мало ли что может случиться!

– Н-ну, м-мы же…

– Да вижу я прекрасно, какие вы! За мной, проклятая пьянь, – клянусь милостью богов, досточтимый вас быстро протрезвит!